Потом в их доме появился маркиз Аллейн. Барону льстила эта дружба, а своей красавицей-женой он хвастался напропалую, не замечая, какие взгляды порой бросает маркиз на Гвен.

И так получилось, что во время одного из устроенных мужем обедов Гвен увидела, как Аллейн сыплет что-то в бокал барона. В ту же ночь Финчли умер — во сне; вдруг перестал храпеть, и молодая жена почему-то сразу поняла — он мертв. Вызванный доктор констатировал смерть от апоплексии. Гвен едва сумела скрыть свою радость. Она была свободна!

Но в тот же день Аллейн явился с визитом и без долгих проволочек и предисловий объявил, что хочет сделать Гвен своей любовницей. Она возмутилась, разгневалась. Что он себе позволяет? Она — честная женщина!

Но маркиз со своей ледяной усмешкой сказал, что барон был отравлен, и она прекрасно это знает. Более того — оказалось, Алейн попросту заплатил врачу, и тот закрыл глаза на явно подозрительную смерть толстяка Финчли. Если Гвендолин откажется принадлежать маркизу — врач даст показания, будет следствие, ее привлекут к суду.

Гвен испугалась. Если б она была невиновна… Но она видела отравителя и не остановила его. И кому поверят — ей, оставшейся бедной вдовой, или богатому влиятельному маркизу?

Деваться было некуда. И она стала любовницей Аллейна.

Но сейчас, в замке Корби, у нее оправданий нет. Кроме того, что она запуталась в сетях коварного маркиза… что не может выпутаться из них. И будет послушным орудием его железной воли.

— Леммон, Леммон, — сказала она вслух. — Как мне тебя найти?

И, будто отвечая ее мыслям, голос за дверью громко позвал:

— Леммон! Что вы тут делаете? Я вас уже час ищу!

Гвен подскочила к двери и приоткрыла ее. По коридору удалялись двое — седовласый высокий дворецкий и маленького роста узкоплечий слуга. Значит, это и есть Леммон!

*Локуста — знаменитая римская отравительница. Считается, что её услугами пользовались императоры Калигула и Нерон, а также мать Нерона — Агриппина Младшая.

Саймон был раздосадован. Ему так и не удалось найти выход за пределы замка. Конечно, у него было еще время, пока длятся празднования, но уже после первичного осмотра стен цитадели Корби становилось ясно, что она абсолютно неприступна. Впрочем, Саймон был не из тех, кто легко сдается. К тому же в голове его сложился новый план. Может статься так, что ему вовсе не придется похищать свою жену, а она сама по доброй воле пойдет с ним за пределы замка, одурманенная сладкими обещаниями и признаниями в любви.

Сейчас он наблюдал за танцующими, прислонившись плечом к колонне. Ева как всегда была неотразима, хотя и находилась в замороженном состоянии рядом со своим женихом, да и с другими кавалерами вела себя довольно сдержанно. Но Саймон не сомневался, что ему легко удастся растопить этот лед. Он желал бы танцевать с ней каждый танец, но не осмелился пригласить ее даже на один. Прошлый опыт показал, что все уроки танцев забылись. Не стоит привлекать к себе внимание, показывая своё неумение.

Саймон заметил, что Ева периодически осматривала зал. Уж не его ли она ищет? После их поцелуя… Ах, этот поцелуй, он пробудил в Саймоне столько жара, столько страсти! Скорее бы уже оказаться вместе с Евой на свободе. Он не питал иллюзий, что его маленькая женушка придет в восторг, узнав, что он ее супруг, но она смирится: ей больше ничего не остается. Смирится, а потом — кто знает? Он, конечно, не любит ее. Но хочет. И уверен, что и она его захочет.

Очередной танец закончился, и Еву скрыла от глаз Саймона целая толпа поклонников. Когда они наконец-то будут вместе, ни один мужчина не посмеет к ней подойти! Саймон в раздражении отвернулся и тут заметил странного слугу. Тот подошел с подносом, на котором стоял полный вина хрустальный бокал, к окну и поставил поднос на подоконник. Затем, опасливо оглядываясь, достал из ливреи синий флакон, открыл крышечку и быстрым движением высыпал содержимое флакона в бокал с вином. Порошок с шипением растворился в напитке. Слуга вновь огляделся по сторонам, но Саймон был не виден ему из-за ряда колонн, опоясывавших залу. Зато Саймон все прекрасно увидел.

Отравитель! И кому же предназначен сей напиток? Саймон следил взглядом за слугой. Тот уверенно шел к лорду Корби. Почему-то мнимый эсквайр Догерти не сомневался, что именно Корби должен стать жертвой.

Но нет! Это не входит в планы Саймона! Проклятый лорд должен заплатить по счетам, и смерть — это слишком легкая плата!

Саймон действовал быстро и почти не раздумывая. Он стремительно приближался к слуге и лорду, по-прежнему скрываясь за колоннами.

Леммон уже склонился перед лордом Корби, предлагая отравленное вино. И в тот момент, когда рука лорда потянулась к бокалу на подносе, Саймон заплетающейся походкой пошел прямо на слугу. Маленький тщедушный Леммон попытался увернуться, но не успел, и Саймон налетел на него, отбросив на лорда Корби. Бокал со страшным напитком вылетел у лорда из пальцев и разбился на мелкие осколки, по полу расползлась красная, напоминающая свежую кровь, лужа.

— О, черт! Кажется, я перебрал, — старательно притворяясь пьяным, пробормотал Саймон.

Он буквально повис на Леммоне, обнимая того за шею. Несчастный отравитель дергался, желая выскользнуть из цепких рук Саймона и бесследно исчезнуть, но это у него не выходило.

Мнимый эсквайр цветасто стал извиняться перед лордом, путая и коверкая слова и, когда Корби милостиво простил его, едва заметно морщась от отвращения, Саймон сказал полупридушенному Леммону:

— Отведи-ка меня в постель, приятель, а то я совсем на ногах не держусь.

— Да, помогите дойти мистеру Догерти до его комнаты, — тут же поддержал эту идею хозяин дома.

Бедняге Леммону ничего не оставалось, как вести пьяного гостя в его покои.

Но до комнаты они не дошли. Как только Леммон с висящим на нем Саймоном оказались вдали от бальной залы и любопытных свидетелей, последний вдруг выпрямился и обернулся к слуге. Тот отпрянул, натолкнувшись на острый взгляд, резанувший точно бритва. Саймон выбросил вперед руку, схватил отравителя за шею и прижал к стене.

— Кто тебя нанял? — Холодный сухой тон ясно показывал слуге, что человек перед ним не был пьян, а лишь притворялся.

— Нанял? — испуганно пролепетал Леммон, выдавая себя с головой бегающим взглядом и внезапной бледностью. — Я не понимаю о чем вы, сэр. Лорд Корби меня нанял, я ему служу!

— Хочешь в дурачка сыграть? — тихо прошипел Саймон. Одно мгновение — и у шеи Леммона оказалось острое лезвие ножа. — Кто тебя нанял отравить лорда?

— Я… Я не знаю! Я правда не знаю! Мне много заплатили, но я не знаю, кто это был, клянусь! — быстро заговорил испуганный слуга.

Саймон недоверчиво смотрел на него. Леммон столь убедительно трясся, что он решил ему поверить.

— Убирайся подобру-поздорову. Если ты мне хоть раз еще попадешься — шею сверну, — процедил он сквозь зубы, отпуская Леммона, который крысой шмыгнул прочь.

Кто-то хочет отравить лорда Корби. Это было совсем не на руку Саймону, ведь по его плану лорд должен был долго и сполна расплачиваться за убийство отца.

Отдав флакончик и деньги Леммону, Гвен облегченно вздохнула. Дело было сделано, повернуть назад было нельзя; оставалось только ждать, когда в замке найдут чей-то труп.

Баронесса, по правде говоря, догадывалась, чей он будет. Лорда Кристофера Корби, мужа ее кузины. Аллейн ненавидит Корби, она об этом знала.

Гвен не могла не признаться себе, что ей жаль лорда, и даже очень. Кристофер был красивым мужчиной: даже сейчас, когда ему было уже за пятьдесят, он сохранил величественную осанку, у него был благородный профиль и седая грива густых волос, которая делала его похожим на старого, но гордого и могучего льва. В свое время Гвен страшно завидовала кузине, заарканившей такого красивого мужчину, да еще и богача в придачу.