— Надеюсь, у тебя была причина оставить меня в одиночистве, — прошептала она, но снова покачнулась под его прикосновением.

— Была. — Его руки, которые могли быть такими сильными и смертоносными, были тщательно и нежно сжимали ее плечи, его губы прижимались к ее голове.

Кэлен закрыла глаза, ожидая, что будет дальше. Его пальцы гладили ее волосы, оттягивая их с шеи, но потом остановились.

— Что это? — спросила она после нескольких минут колебаний, не поняв. — Что ты делаешь, Даркен?

— То, что я должен был сделать много лет назад, если бы я был лучше. — Его слова, тихие и тяжелые в темноте, вызвали у нее мурашки по спине.

Кэлен открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, все еще сбитая с толку, но тут услышала щелчок. Всего лишь слабый щелчок металла, а затем поток силы, струящийся через нее, когда ее радахан упала ей на колени. Слезы хлынули, не думая о ее приказе, и она судорожно вздохнула, когда тринадцатилетняя магия Исповедницы снова наполнила ее блаженством, которое невозможно описать. Она забыла, как это было правильно. Шок охватил ее целую минуту, ее дыхание было прерывистым, а по лицу текли слезы.

— Даркен, — наконец прошептала она, повернувшись к мужчине.

Он покачал головой и просто поцеловал ее, но не со страстью, а с любовью.

Вспыхнула магия, и в него вылилась вся ее сила, сильнее любого момента блаженства между простынями. Кэлен обвила его руками, почти прижавшись, пока шок не прошел, и она прошептала.

— Почему? Скажи мне, почему.

— Я не боюсь, — сказал он, положив руки ей на спину. — Не Ричарда, не моего народа, не моей собственной тьмы. Не тебя. Я надел этот ошейник тебе на шею из страха. Хватит. Ты свободна, Кэлен.

Даркен отступил назад и позволил своим рукам скользнуть по ее предплечьям, устроившись в свободном сцеплении ее рук, его глаза встретились с ее глазами. Ожидающий. Заставляя себя сдерживаться.

Жизнь, которой она жила, промелькнула перед глазами Кэлен, когда она стояла под этим взглядом. Отчаянное детство, послушная юность и время между ними, полное ненависти к нему, решимости и начала любви к Искателю. Кроме того, это была жизнь с ним. Сначала нежелательное, не более чем средство для достижения цели. И все же, с борьбой, кровью, потом и слезами, они вместе стали людьми. Жена и муж, мать и отец, королева и лорд. Кэлен и Даркен. Она бы никогда не выбрала это, и все же сейчас это имело слишком большое значение.

Когда-то Кэлен намеревалась стереть всю эту трагедию. Было, конечно, достаточно, что она все еще хотела измениться. Боль и смерть, и трагедия, и зло. Преодолено, но не забыто. Но теперь, когда ей был предоставлен весь выбор, и она действительно была свободна, она знала, что не может разрушить это полностью. Жизнь была слишком драгоценна, чтобы называть ее неудачей только потому, что все пошло не так.

С мягкой улыбкой Кэлен сплела свои руки с руками Даркена и снова подошла к нему поближе.

— Я могу оставаться со своей семьей, моими людьми и моим мужем.

Облегчение зажглось в его глазах, которые впервые за многие годы казались почти свободными от всякой боли.

— Я люблю тебя, — прошептал он в темноте.

Ее ответ был просто поцелуем, медленным и сладким, и обещанием будущего. Сколько бы времени у них не было.

Когда она закончила поцелуй, что-то сломанное наконец зажило.

— Я подумал, что мы могли бы позволить Николасу носить радахан, пока его обучение не будет завершено и больше не будет опасности, что он потеряет контроль, — пробормотал Даркен. — Никто не должен жить в страхе.

Улыбка тронула ее губы, и она кивнула.

— Пока он снова не заслужил наше доверие.

Даркен прижался лбом к ее лбу.

— Он наш сын. Я верю в него так же сильно, как люблю его.

Когда он сказал это таким образом, Кэлен смогла ответить только шепотом:

— Я тоже.

— Еще кое-что…

Беспокойство прошло, Кэлен рассмеялась.

— Что угодно, Даркен.

Он улыбнулся, больше глазами, чем губами.

— Завтра на фестивале… Потанцуешь со мной?

— В расписании нет королевского танца, только тот, который может посетить любой, на лужайке. — Она слегка нахмурилась, склонив голову набок. Даркен пожал плечами.

— Тогда потанцуй со мной там. Простому народу не помешает увидеть нас вместе с ними. Если только ты не думаешь, что они будут бояться тебя без твоего радахана.

Еще раз рассмеявшись, Кэлен покачала головой.

— Я не думаю, что они когда-либо действительно видели это с самого начала. Все это прошло. Так что да, я буду танцевать с тобой. Но тогда наверняка нам нужно будет привести Гарена и Дженнсен, чтобы они смотрели за детьми. И Далию. Далия должна прийти.

На его лице мелькнуло любопытство, и Кэлен поняла, что позже ей придется объяснить кое-что важное. Но наверняка позже. На данный момент она только снова поцеловала его и прижалась к его груди, пока не пришло время лечь спать.

Они разделяли лишь объятия друг друга, но когда ее охватила сонливость, а пальцы Даркена рассеянно коснулись ее живота, Кэлен подумала о начале. Урожай был временем окончания, но это было нечто большее. Это было время перемен. Переход от старого к новому, как со временем все происходит в жизни. Этой зимой они впервые поделятся по-настоящему свободными, ей захотелось новых перемен. Возможно, пришло время родить ребенка по какой другой причине, кроме любви.

С этой мыслью и только с любовью и покоем Кэлен снова уснула в объятиях Даркена Рала. Завтра они будут танцевать вместе.

========== Часть 18 ==========

Боль пронзила Кару, как будто ее эйджил разорвался на части. Прежде чем она поняла, что ее ноги оторвались от земли, ее спина столкнулась с каменистой землей, и ее легкие вытолкнули весь воздух. Ошеломленная и неспособная видеть своих сестер, Кара боролась за глоток воздуха и мысленно прокляла Искателя.

Шкатулки сделали это. Они, это для Лорда Рала, а не для какого-то мальчишки-лесоруба. Он и та Исповедница были почти переплетены, когда Кара преобразилась обратно из своей соколиной формы.

Сглотнув гримасу от незнакомой магии, покалывающей ее кожу, Кара поднялась на ноги. Окружение не изменилось, за исключением того, что теперь был только один человек. Искатель тоже с трудом поднялся на ноги. Но все еще жив, так что отключать эйджил нельзя.

Не из тех женщин, которые позволили бы замешательству замедлить себя, Кара выхватила эйджил и двинулась на Ричарда.

У мальчика не было шансов. Эйджил Кары поцеловал его в шею, и он забился, вопя, мускулы сокращались.

— Келен! — позвал он, как будто она пряталась за кустом.

Кара уже собиралась возразить, стиснув зубы, когда из ниоткуда раздался другой голос:

— Кэри, остановись!

Это имя… Эти слова… Она не слышала их много лет, с тех пор…

Ричард вырвался из ее рук, споткнулся о корень дерева и упал к ее ногам.

Кара развернулась на каблуках, нахмурив брови. Другая Морд’Сит подошла к ней из леса с поднятыми руками.

— О, моя Кари, — прошептала женщина голосом, похожим на горный камень, старым и сильным.

И все же Кара знала этот голос.

— Далия? — Ничто из этого не было правильным.

— Что тут происходит? — спросил Ричард, подняв руки к груди, поскольку его Меча поблизости не было.

— Все в порядке, Ричард, — сказала не-Далия почти тепло. — Подождите минутку.

Кара напряглась, но не могла найти в себе силы что-либо сделать. Она увидела, как Далия ушла, а затем, не более чем через минуту, вернулась. Не одна.

Старуха едва могла ходить, даже с помощью Морд’Сит. Через несколько шагов Кара поняла, что она, должно быть, ослепла, и сморщила лицо в замешательстве. Эйджил все еще пел в ее руке.

— Это Ричард? — спросила незнакомка не таким дрожащим голосом, как ее шаги.

— И Кара, — сказала не-Далия, улыбаясь Каре глазами, которые не отеряли огонь — разве что они постарели.

Где был в этом смысл? Кара владела могущественной магией, но это… Это было похоже на лихорадочный кошмар, а не на заклинание.