Будущие события произойдут, когда они произойдут.

Теперь, королева, жена и мать, Кэлен сосредоточила свое внимание на том, чтобы сделать свою нынешнюю жизнь лучше.

Морд’Сит, которую она искала, ускользала от ее внимания, пока она впервые не спустилась на нижние уровни Дворца. Самая темная часть души Д’Хары, когда-то она могла бы ужаснуться. В эти дни она лучше понимала.

— Далия, — позвала она, останавливая первую госпожу перед тем, как спуститься в подземелье.

— Королева Кэлен, — признала Далия, обернувшись и слегка изогнув одну бровь.

Кэлен проигнорировала тихий панический голосок в своей голове, который скандировал Денна Денна Денна, и небрежно сцепила руки на талии.

— Ты поговоришь со мной?

— Поговорить? — Далия нахмурилась.

Кэлен закусила внутреннюю часть губы, пытаясь понять, во что она ввязывается.

— Разговор? У меня есть несколько вопросов.

Какое-то время они стояли, воцарилась тишина. Затем Далия рассмеялась — тихим, почти деликатным смехом, в нем не было ничего Морд’Ситского.

— Ты не боишься, не приказываешь мне и не оскорбляешь. Это ново.

Настала очередь Кэлен хмуриться в замешательстве.

— Я не против, — сказала Далия с веселой улыбкой на губах. — Ты обращаешься со мной так, как будто я сестра эйджил. Я не ожидала этого, вот и все. — Кэлен никогда раньше не видела, чтобы Морд’Сит расслаблялась, но ей показалось, что то, что сделала Далия в этот момент, приблизительно соответствовало концепции. — Вы можете задавать вопросы, Кэлен Рал.

Их окружали каменные стены и мерцающий свет факелов, но Кэлен чувствовала себя комфортно, сидя на скамейке лицом к Далии, только она и Морд’Сит. Они жили под одной крышей, в одном доме, и прямо сейчас носили один и тот же темно-красный цвет. Чем больше она это принимала, тем больше все становилось на свои места.

Далия смотрела на нее со спокойным любопытством, пока та ждала.

— Ты предана лорду Ралу, и не только благодаря тренировкам, — наконец сказала Кэлен, слегка жестикулируя одной рукой. Это был не вопрос. — Так скажи мне, ради него… Он счастлив? Или это все еще уловка?

В глазах Далии расцвело замешательство, и Кэлен сразу же почувствовала облегчение, хотя Далия несколько мгновений молчала. Эта женщина могла быть так же осторожна, как любая Морд’Сит, но Кэлен не сомневалась в ее способности быть честной. С каждым днем, месяцем, годом Далия становилась женщиной, на которую Кэлен могла рассчитывать.

— Лорд Рал никогда не бывает по-настоящему счастлив, — наконец сказала Далия. — В чем-то он не позволяет себе счастья, а в чем-то просто требует слишком многого.

Кэлен кивнула, сложив руки на коленях и просто слушая. Она хотела большего, чем краткость.

Далия вздохнула, выражение ее лица немного потемнело.

— И он не так легко отпускает прошлое. Между ним и Денной есть незаконченное дело. Тем более между ним и Карой, хотя надежды нет… — Морд’Сит резко остановилась, словно поняв, что она говорит больше, чем необходимо. Однако Кэлен наклонилась вперед.

— Кара? — Остальное имело смысл, но этого имени она не знала. Имя женщины, о котором Даркен ей не говорил — она не могла сдержать приступ ревности.

— Первая госпожа после предательства Денны — и всегда любимица Рала. — Легкая улыбка Далии была тронута болью. — И моя тоже. Когда она исчезла вместе с шкатулками Одена и Искателем, никто этого не признал, но это была невосполнимая потеря. Как для лорда Рала, так и для Морд’Сит. — Глаза Далии немного опустились, ее правая рука метнулась к эйджилу, вложенному в ножны сбоку, словно для утешения.

— Ты была близка с ней, — пробормотала Кэлен, собирая кусочки воедино. Она почти потянулась к другой руке Далии, задаваясь вопросом, какая женщина может привлечь внимание и сестры, и Лорда. Почти… Но, если честно, это не был по-настоящему интимный момент.

— Если бы не лорд Рал, она была бы моей парой, — неожиданно сказала Далия, хотя ее глаза не встречались с глазами Кэлен. — И лорд Рал может не признавать этого, но он скучает по ней. Он любит тебя, он не лжет, но я знаю, что он никогда не считал то, что произошло на Западной Грантии, полной победой.

Женщины какое-то время сидели молча, затем Кэлен кивнула и выпрямилась. Эта информация могла быть чем-то, что Даркен признал бы ей, если бы она спросила, но иногда она никогда не знала, как спросить.

— Ты удовлетворена? — спросила Далия через несколько мгновений.

Кэлен слегка улыбнулась ей.

— Да, полностью. Спасибо.

Веселье отразилось на лице Далии в ответ на благодарность, но она кивнула в ответ, прежде чем встать, чтобы уйти.

Мало-помалу, год за годом, Кэлен выясняла историю, в которой оказалась замужем. Жизнь записала ее куда-то после того, как все было установлено, но она будет рядом до конца.

***

Если и было что-то, в чем Даркен никогда не сомневался, так это любовь к своим детям. «Это не значит», сказал он раздраженной няне, «что он хочет быть их главным смотрителем.» Но так как Кэлен лежала в постели с легкой лихорадкой, а Николас был слишком молод, чтобы понять, что ему пора ложиться спать, каким-то образом Даркен оказался с пускающим слюни кричащим комочком младенца на руках.

Жизнь иногда во сне была приятнее, чем наяву.

К его облегчению, Николас легко успокоился. Пока Даркен качал его и продолжал говорить, мальчик неподвижно лежал у него на руках и просто смотрел. Это может быть задачей, но было своего рода удовлетворение. У него была власть — нет, влияние — на людей, которых он больше всего хотел в своей жизни.

Однако он отвел Николаса в свой кабинет и зачитал вслух военные сводки вместо того, чтобы говорить словами, понятными сыну. Ребенку было все равно, и он продолжал смотреть на своего отца тем, что однажды станет хищным взглядом.

Работа и семья в одном мгновении. Даркен гордился своей нынешней жизнью. Гордый и благодарный, и впервые за много лет безразличный к тому, изменился он или нет.

Не имело значения, стал ли он теперь «лучше». Он был более доволен, и это имело значение.

Поэтому, когда Далия подошла, чтобы спросить, не нужно ли ему что-нибудь, он проигнорировал легкую ухмылку на ее лице при виде лорда Рала, обнимающего младенца. Это не ее дело, и то, что творится у нее в голове, его не касается.

— Ты понимаешь, сынок, что некоторые из этих отчетов твои? — Даркен поймал себя на том, что нахмурился, переключаясь на комментарии вместо простого чтения. — Само твое рождение угрожало миру в моем королевстве. Такой маленький для такого нарушитель спокойствия.

Николас моргнул и пососал большой палец.

— Напрашивается вопрос, можно ли считать детей невиновными, — размышлял Даркен. — Я решил, что они считаются, когда дело дошло до тебя. Было ли это ошибкой или нет… Мы увидим. В общем, я предпочитаю высказываться на стороне логики, а не сантиментов, несмотря на то, что твоя мать продолжала… — Он умолк с небольшим шумом, наполовину разочарование и наполовину смирение. — Ты еще можешь погубить всех нас, Николас Рал.

Одна крошечная рука обхватила кнопку Даркена и потянула, когда Николас издал булькающий звук.

Даркен вздохнул, протянув Николасу маленькое пресс-папье, чтобы пощадить его мантию. Дети могут быть таким неудобством.

— Радуйся, что твое лицо внушает любовь и защиту, сынок. И надейся, что твой отец сохранит страну нетронутой, несмотря на твое присутствие.

Еще одно восстание в еще одной провинции. Еще один, и он предложит официальное заявление Кэлен. И если это не сработает… Даркен, честно говоря, не знал, что он будет делать дальше. Игра благожелательного лидера была в какой-то степени эффективной, но что случиться, когда придет неудача?

Неудачи всегда приходили, поскольку закат всегда следовал за яркими днями, но на этот раз Даркен пошел к ней другим путем. Он не знал, что лежит за пределами дипломатии и человечности, когда массы снова прибегли к невежеству и эгоизму.

— По крайней мере, если я потерплю неудачу, ты не возненавидишь меня, — пробормотал Даркен себе под нос в сторону Николаса, подписывая очередной приказ о мягком доброжелательном руководстве, — не так ли.