Кэлен схватила вилку от внезапного удивления, так что она чуть не согнулась. Новость и ее собственная реакция лишили ее дара речи. Даркен, с напускным хладнокровием, которое он сохранял в самые неподходящие моменты, просто бросил в ее сторону взгляд, который казался скорее обеспокоенным, чем потрясенным.

— Я еще не избавился от него, — продолжал Гарен упрямо ровным тоном, — несмотря на ваш брак, потому что вы не объявили, назовете ли вы одного из своих детей наследником.

— Арианна — моя наследница, — без промедления сказал Даркен, не сводя глаз с Морд’Сит. — В любом случае у меня есть моя королева. Откажитесь от ребенка и возвращайтесь к своим обязанностям со своими сестрами.

Желудок Кэлен сжался от этих слов. Горечь, как бы она ни хотела это отрицать, вызвала у нее привкус желчи в горле. Она знала, что некоторые говорили о ней на улицах, что она всего лишь платная шлюха в доме, полном рабов. Это были только сплетни, но в такие моменты ей хотелось показать мужу, что это может быть и правда. Она больше не считала для него благоразумным утолять свои желания в объятиях других женщин. Она не знала, почему это повлияло на нее, но, возможно, это было потому, что она хотела, чтобы ее дети знали лучшего отца, чем этот. Она думала, что у него есть возможность быть лучше, дура.

— Если ты так небрежно делишь свою постель, милорд, — сказала она вслух, застав двух других врасплох, прежде чем они успели пошевелиться, — ты не должен наказывать за это свою верную Морд’Сит. — Это был великий подвиг — хоть раз удержать слово «верный» от насмешек.

Глаза Даркена были немного холоднее, чем обычно.

— Для нее не будет наказанием делать то, что я хочу.

— Лорд Рал прав, — подтвердил Гарен. — Я рада исполнить его волю.

— Как удобно, — заметила Кэлен, все еще не сводя глаз с мужа. — У тебя есть королева, и у тебя есть добровольные слуги. Даже для хозяина Д’Хары это многовато.

— Сейчас не время для дискуссий, — рявкнул Даркен, гнев стирал спокойствие и холод, которые он надел.

— Нет, и сейчас не время вести себя как вождь варваров, — бросила ему Кэлен, в глубине души желая, чтобы она просто позволила ему вести свои дела тайно, как он и планировал. — Если Лорд Рал действительно такой просвещенный, такой цивилизованный…

— Достаточно!

Внезапное увеличение громкости и силы, когда Даркен закончил слово, заставило последний слог эхом прокатиться по залу. Гарен дернулась от дискомфорта, ее губы сжались в твердую красную линию.

Кэлен вздохнула, изображая лицо Исповедницы. Эмоции растоптали ее привычную маску спокойного принятия, и это расстроило ее. Ее беспокоило то, что ей не все равно, когда он оказывается точно таким же, как человек, которого она изначально ненавидела. Нет, по-прежнему ненавидит. Всегда будет ненавидеть. Конечно.

Даркен Рал поднялся на ноги и, взглянув на Гарен, последовал за ней к двери. Кэлен стиснула зубы в его отсутствие. Это было жалко. Она сходила с ума, если говорила так, как презираемая домохозяйка. Даже презираемая Мать Исповедница. Она была выше таких эмоций, даже если он не был.

Когда он вернулся, она поднялась на ноги и снова обрела контроль.

— Тебе не нужно ничего говорить, — начала она, не защищаясь.

— Госпожа Гарен оставит ребенка себе или избавиться, как пожелает, — сказал Даркен, не обращая внимания на ее слова. В его глазах все еще мелькала легкая пульсация гнева, но почти ничего. — И поскольку я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы какая-либо из ее сестер выступила с подобным затруднительным положением, ты требуешь от меня, чтобы я проводил каждую ночь в одиночестве?

Рот Кэлен открылся и закрылся один раз, прежде чем она сказала:

— Я сказала, не подумав.

— Я тоже, — сказал он, все еще тронутым жаром голосом. Не говоря больше ни слова, он прошел мимо нее и вышел из столовой.

Ей оставалось только гадать, почему кто-то из них заботился об этом. Может быть, ее первый инстинкт все-таки оказался верным; без опыта в семье, возможно, они сходили с ума, пытаясь начать с нуля.

***

Гарен решила оставить ребенка, он знал, что так и будет. Чести было слишком много, чтобы сопротивляться. Может, она и не Кара и не Денна, но это удвоило вероятность того, что она вынесет беременность. Гарен всегда была предельно верна, жаждала любого признания, которое она могла получить, и он счел бы это невыносимым (как и в большинстве случаев с Трианой), если бы она не была так хороша в этом. Ее природные таланты были исключительными, если не божественными.

Тем не менее, Даркен Рал никогда не видел причин заводить бастардов направо и налево, и, откровенно говоря, раздражался на свою жену за ее упрямство. Но он не мог разозлить ее, не тогда, когда они должны были добиться прогресса. Стиснув зубы, он наблюдал, как Гарен расхаживает среди ее сестер еще до того, как ее живот начал раздуваться, и вымещал свое разочарование на многих подчиненных, которые ему противоречили.

Не помогло, как раньше. Ему стало хуже в тот день, когда Арианна стояла в стороне и видела, как он это делает. Вытерев кровь со своего перстня с печаткой, когда слуга метнулся прочь, прижимая руку к порезу на щеке, он опустился на колени рядом с маленькой дочерью и сказал ей, что ничего страшного. Но иногда у нее были глаза матери, и он знал, что ни один из них ему не верит. Он стиснул зубы, но не мог притвориться, что это было пустяком.

Иногда он жалел, что женился на Кэлен. Она воздействовала на него и на его тщательно одержанную победу неправильным образом.

— Что ты собираешься делать, когда родится мой внебрачный ребенок? — спросил он ровным тоном, когда они вместе скользнули в постель. Его пальцы дернулись, чтобы справиться с напряжением, которое он не мог позволить ей увидеть.

Губа Кэлен скривилась.

— Ты спрашиваешь моего совета или пытаешься начать дискуссию? — Она повернулась к нему спиной, когда слова сорвались с ее губ, так что ему не пришлось скрывать вспышку раздражения в глазах. Слишком остроумно. Морд’Сит одобрили бы это, если бы Кэлен было чуть больше злобы.

— Ответь на мой вопрос, Кэлен, — сказал он, игнорируя ее вопрос. — Перевернувшись на другой бок, Кэлен внимательно встретила его взгляд.

— Я бы хотела, чтобы ребенка воспитывал кто-то, кому ты доверяешь.

— Достаточно близко, чтобы возмущаться тем, что он бастард, — холодно сказал Даркен.

— Достаточно близко, чтобы не ненавидеть тебя за то, что ты бросил его, — ответила Кэлен. На мгновение она, казалось, была готова добавить что-то резкое, но не стала.

Даркен смотрел на нее еще несколько мгновений, его глаза потемнели, пока он размышлял над поговоркой «держи своих друзей близко, а врагов еще ближе», затем лег на спину и положил руку на грудь. Он слишком долго был без удовольствия; забота о своих потребностях не удовлетворяла его в достаточной степени. Контроль над его разумом неуловимо исчез, в то время как его тело имело неудовлетворенные желания, требующие внимания.

После того, как Кэлен уснула, он перевернулся на бок и стал наблюдать за ней. Снова и снова проводя пальцами по ее длинным волосам, он смотрел на нее так, словно мог посылать мысли в ее рассеянный разум. Они больше никогда не поднимали единственный вопрос, который имел значение: если она не хочет, чтобы он переспал с Морд’Сит, то чего именно она от него ожидает? Она не была его любовницей. Он был хозяином Ралом и только наполовину притворялся, что не хочет контролировать их отношения. Он никогда не хотел контроля.

Это было просто сложнее, чем это. Пока он не найдет корень сложного узла, он будет неохотно хранить целомудрие, вместо того, чтобы просить ее больше или игнорировать ее пожелания относительно Морд’Сит. Завоевать ее мнение становилось тем важнее, чем дольше и упорнее она сопротивлялась. Он был лучше, чем она думала. Все, что ему нужно было сделать, это доказать это.

Спустя несколько недель она по-прежнему оставалась замкнутой, даже когда они проводили время со своими дочерьми. Ему пришлось начать полностью избегать Морд’Сит, чтобы не поддаваться импульсам, которые трудно было контролировать в обычных обстоятельствах. Жизнь должна быть уравновешена, но если он еще не может этого добиться, то он, по крайней мере, избежит искушения. Он не стал бы производить собственное уничтожение.