Впереди маячил переезд в другой район, на другую квартиру. Денег должно хватить на все, я подсчитала. Сделать очередной взнос за ипотеку, оплатить новую квартиру, грузчиков, такси.

У меня так и осталась та карта, что дал Игорь, мол, на, милая, моя женщина должна ни в чем не нуждаться. Женщина должна не нуждаться во внимании и мужской заботе, а не в показной расточительности, хотя это тоже хорошо, не спорю.

– Это тоже один из методов? Шантаж, да? Я угадала? Ваш коллега тоже любил так делать, семью мою вспоминал.

Колесников снова ничего не ответил, его взгляд напрягал, нет, я не чувствую прямой угрозы или откровенного физического интереса, в подполковнике ничего этого не было.

Тут другое – психологический прессинг. Если Рогозин делал это неумело, больше эмоционируя сам, имея, как оказалось, личную неприязнь к Шульгину, то Аркадий Петрович все делает методично, растягивая собственное удовольствие от всего происходящего.

Кругом одни извращенцы и маньяки.

– Вы очень красивая девушка.

Даже спасибо говорить не стала, достал.

– Наверное, свели с ума всех пилотов? Отбоя нет от кавалеров, это так романтично, вы – стюардесса, он – пилот.

– Нет, не особо.

– Ну да, я наслышан о ваших адюльтерах, читал лично сочинения первого пилота.

– Адюльтер был у пилота, я свободная девушка была на тот момент. Жаль, мне не дали ознакомиться, но я уже высказала ему лично все, что думаю.

Моя единственная связь с первым пилотом чисто по пьянке, когда я праздновала свой развод, вышла боком. Как и связь с пассажирами джета.

Жизнь тебя, Кристина, ничему не учит.

– Красивая, страстная, импульсивная, да вы опасная девушка.

– Мы сегодня говорим обо мне или все-таки есть определенная тема?

– У нас с вами всегда одна тема, точнее две, это Шульгин и Громов.

При упоминании этих фамилий мои несчастные мотыльки встрепенулись, но вновь опустили изломанные крылья.

– Но вы ведь умная девушка.

– Я так часто это слышу, что скоро на самом деле решу, что умная, но вы преувеличиваете.

– Зачем вам их покрывать? Для чего? Неужели любовь? – подполковник двигается ближе.

А вот после этого слова сердце болезненно дрогнуло, сжала ладони в кулаки, отвернулась к окну. За ним солнечное июньское утро, жара снова стоит неимоверная, но в кабинете исправно работает кондиционер, пробирая холодом до костей.

Люблю ли я их?

Не могу найти определение данному слову в контексте двоих мужчин. Разве такая любовь бывает? Но отчего так тоскливо и душу выворачивает наизнанку от боли, одиночества, а еще незнания, что с ними? Где они? Живы ли?

Молчу, не собираюсь отвечать на вопрос.

Это не его дело.

От слишком резкого парфюма мужчины начинает неожиданно тошнить, так было вчера и три дня назад. Тогда грешила на еду, сейчас – на нервы.

– Мне надо выйти, – зажимаю рот ладонью, потому что реально может стошнить прямо на его стол.

Колесников щурит глаза, ухмыляется, кивает на дверь. Что-то говорит вслед, но я не слышу, потому что быстро иду по коридору в поисках уборной.

Даже не закрыв дверь в кабинку, блюю в унитаз одного из главных правоохранительных учреждений страны. Долго не могу отдышаться, а потом, умывшись, также долго смотрю на свое бледное мокрое лицо в отражении зеркала.

Машинально опустила взгляд на живот, вцепилась пальцами до побелевших костяшек в раковину.

Нет, этого не может быть.

Я ведь предохранялась, кроме последнего раза, когда все таблетки остались в той квартире, а я была с Игорем, а потом и Артёмом совсем без защиты.

Но как же так?

Нет, к этому невозможно быть готовой, это или великая радость, или смятение и ступор.

У меня ступор.

Надо купить тест и все проверить, а потом сходить к гинекологу и все еще раз проверить. Это всего лишь нервы.

А как же полеты? Как работа?

Мысли скачут в голове друг на друга, и нет ни одной конкретной. Только не паниковать, все хорошо, сегодня, в крайнем случае, завтра все будет ясно.

– Девушка, вам плохо?

– Плохо?

– Да, вы очень бледная.

Молодая женщина в синей форме с коротко стриженными волосами, с тревогой рассматривает меня.

– Все нормально, давление упало, сейчас пройдет.

Вытираю руки и лицо салфеткой, хочу выйти на улицу, пусть на жару и в пекло, но лишь бы из этих стен.

В ту ночь и утро я была с двумя мужчинами, сначала Игорь, потом Артём. Если я действительно беременна, то от кого? Но думаю, что это не имеет большого значения, потому что ни того ни другого нет в моей жизни.

Четыре часа полета в напряжении, невнятных мыслей, сомнений, душевной боли, меня тошнило, кидало в жар и холод.

Я знала, он рядом, стоит только протянуть руку, коснуться, вдохнуть полной грудью, прикрыть глаза, представить, что не было этих месяцев. Спросить, что с Артёмом, в какую очередную очень опасную игру они ввязались.

Но не могу.

Ничего не получится, все повторится заново: новые схемы, встречи, сумки денег, непонятные встречи, персонажи типа Якута и Гены. Когда люди несколько лет втянуты в теневой бизнес, когда много кого знают, соскочить, как с наркотиков, практически невозможно.

Да и кто я такая, по сути?

Девушка, которая согласилась на откровенный секс, с которой было хорошо? А слова – их можно сказать в любом количестве, проявлять заботу, назвать своей женщиной, да хоть любимой.

Последнего произнесено не было, да и не верю я больше таким словам, пусть мужчин определяют поступки. Мой бывший муж Коленька кричал до пятого этажа о том, как он любит меня, потом оттуда же кричал, что я шлюха.

Парадоксы любви. Ее искаженная деформация. А может, это она и есть. Как говорят, от любви до ненависти один шаг.

Господи, еще с налоговой разбираться. Как же все, как всегда, в моей жизни происходит «вовремя». Не иначе как рождена под счастливой звездой, спасибо маменьке. В моем сознании снова часто появляется та порядочная девочка в высоких гольфах и серой юбке.

Она качает головой в знак того, что предупреждала и говорила, но я же слушала глупых мотыльков, что сбивали дыхание и выветривали из мозга остатки разума.

Нет, не жалею ни о чем. Ни об одной проведенной с ними минуте. Даже о нежданной беременности, спасибо моим небесам, что анализы, по словам доктора, в пределах нормы.

Жалею лишь о том, что все вышло именно так.

– Кристина, с тобой все хорошо?

Машка переживает, я уже несколько минут стою и просто смотрю в одну точку.

– Да, Маш, прекрасно. Все замечательно, впереди Барселона и ночь в Испании. Почти романтика, надо будет хоть около отеля погулять.

– Он даже не обратил на меня внимания, а я подходила несколько раз.

– Кто?

– Тот красавчик.

– Забудь. У него на земле таких, как ты, вагон и маленькая тележка. А в Испании наверняка знойная Мария ждет у трапа с пышной грудью и без лифчика.

– Думаешь? Слушай, а кто сейчас летает на твоем джете?

Маша слишком быстро меняет темы разговора.

– Он не мой.

– Курапов и Жанна, я знаю. У них ведь роман и это давно не секрет. А у него жена и двое детей, и, по слухам, разводиться он не собирается.

О, Машка у нас много чего знает, надо с ней рядом аккуратно подбирать слова. Она все выглядывает из-за шторки, высматривая Громова. Она бы наверняка могла ему понравиться, молоденькая, в глазах блеск и готовность на все.

Прикусила язык, специально до боли, потому что ревную. Так ярко представила их двоих с ней. Мои гормоны бьют ключом, беременность дает о себе знать непросто полной и чувствительной грудью, а вот, оказывается, еще яркими вспышками ревности.

– Считаешь, у них все серьезно? – поддерживаю с Машей разговор.

– О, Жанка влюблена как кошка. Спит и видит, как Курапов поведет его под венец.

– Перед этим надо сходить в другое, только государственное учреждение, называется ЗАГС и развестись.