- Опять ты? Вали от сюда. Не мешай работать.

   Петр остановился.

  - Я просто сказать...

  - Ну!

   Петр искательно заглянул в глаза страшному человеку и попросил:

  - Почините рельсы, Иисус грядет.

   Человек махнул рукой и отвернулся, а вихрастый, крепкий парень подговорил свой отбойник, чтобы тот начал тарахтеть. Петр обижено всплеснул руками и подбежал к вихрастому, попытавшись заставить замолчать злобный молоток. Парень, улыбаясь, ударил бродягу кулаком в лоб. Петр попятился. Кто-то подставил ему подножку и засмеялся. Кто-то ударил сапогом по ребрам, потом еще раз и еще. Человек свернулся в клубок, как замерзающее животное и зажмурился, но вдруг сразу все прекратилось. Петр посмотрел сначала одним глазом, а затем и другим. Около его лица стояли черные, лакированные ботинки и синие брюки с красными лампасами. Чьи-то сильные руки перевернули Петра на спину, и он увидел перед собой усатое, большое лицо с грустными собачьими глазами на нем, поверх которых отливала на солнце золотом чудовищная двухголовая птица.

  - Иисус грядет! - Прошептал разбитыми губами Петр и потерял сознание.

   За толстыми известковыми стенами и прозрачным окном Петру было сложнее чувствовать зиму, но он не расстраивался. Ему понравилось здесь. Люди были похожи на ангелов в своих белых одеяниях и помогали таким как он. Один из них, бородатый и в больших роговых очках, несколько раз приходил к нему и даже расспрашивал о пришествии Спасителя. Он постоянно кивал и чтобы не забыть записывал все себе в маленький блокнотик. Петр был рад, что ему все-таки поверили. Грязная милицейская машина часто проезжала по Костомаровскому переулку и усатое лицо с собачьими, грустными глазами всегда внимательно смотрело по сторонам. Страшный человек тоже поверил и наконец-то починил рельсы, но Иисус, в ту зиму, так и не пришел в Москву.

  ЛЖИВЫЙ МАЛЬЧИК.

  - Спасибо! - Сказала женщина, захлопывая за собой дверцу попутки.

   Машина медленно отъехала, разбрызгивая протекторами мокрый снег. Любовь Михайловна Зарубова поправила фиолетовый берет, плотнее запахнула осеннее, темно-коричневое пальто и огляделась. Выцветший за несколько десятилетий указатель "Сосновый бор", криво изогнулся в сторону грунтовой дороги, извилисто уходящей в глубину леса. В педагогическом училище она, конечно, мечтала о другом. Но в городских школах, где учителя брали по две, три ставки и работу на дом, не нашлось места молодой, неопытной выпускнице. Остался только "Сосновый бор" - интернат для трудных подростков. С чего-то надо было начинать.

   И интернат вообще, и кабинет директрисы в частности, являл собой яркий пример пост советской депрессии. Что чувствовалось и в ржавой, скрипучей ограде, и в обшарпанных стенах, и в безвкусных обоях. Иванкова Наталья Федоровна-директор интерната, полная седеющая женщина, приняла Любу сразу. После получасовой беседы она осталась вполне удовлетворенной новой сотрудницей. Затем, пообещав позже познакомить Зарубову с коллективом, директриса вызвала Иван Иваныча Малышева, сухопарова старика-дворника, садовника и учителя труда в одном лице, попросив его проводить Любу до ее нового жилья. У Малышева были заняты только два последних урока и поэтому он любезно согласился. Уже через несколько минут он подвел девушку к домику, стоящему недалеко от еще четырех таких же.

  - Здесь не многолюдно, - проговорил старик, ставя Любин маленький чемоданчик на крыльцо. - Около пятидесяти детей. Они живут вон там.

   Иван Иванович показал рукой на пристройку к школьному корпусу.

  - Дети конечно не подарок. У многих родители алкоголики, другие просто сироты. Я надеюсь, вы привыкните. Уйти-то никогда не поздно. Здесь еще четыре учителя кроме нас с вами. Вы с ними увидитесь. Ну а природа просто загляденье.

   За разговором они зашли в дом. Люба обвела взглядом новое жилище. С каждой минутой ей все больше хотелось домой в мамину старую, уютную квартирку.

  - Ничего, это не конец света, - заметил Любино настроение Малышев. - Я помогу вам с ремонтом.

   Зарубова улыбнулась.

  - Спасибо!

   Она не привыкла сразу опускать руки и пасовать перед трудностями. А с частыми переездами родителей ей было не привыкать к новой обстановке и обстоятельствам.

  - Вот и замечательно, - хмыкнул Иван Иванович, наверное, имея в виду тот факт, что новая учительница не бросилась вон с расширенными от испуга глазами и истеричными криками. - Извините, но меня ждут дела. Желаю удачи!

   Осваивалась Люба довольно быстро и безболезненно. Она сразу получила второй "Б" класс и поддержку всего коллектива. Хотя, преподаватель русского языка и литературы Александра Федоровна с подозрением и настороженностью встретила новенькую, большей частью из-за восторженных взглядов своего сорокавосьмилетнего супруга-физкультурника Пашнова, очень интеллигентного и вежливого человека, которые тот украдкой бросал в сторону Зарубовой. С историком Ниной Вольф и географом Татьяной Самочадской, Люба сразу нашла общий язык. Ей были рады. Хотя классов было и не так уж много, всего семь, два из которых младших, учителя были перегружены работой, ведя по несколько предметов. Постепенно Люба должна была взять всех малышей на себя.