Охранник Осипов нарушил свой обет ровно в двадцать два часа, когда все работники офиса и сервиса уже разошлись, кроме вышеупомянутых мастеров. Он, как раненый колобок, в припрыжку добежал до туалетной комнаты, а через двадцать минут, умиротворенно вкатившись в кузовной цех, поинтересовался у друзей сверх урочников, как идут дела. Гордиенко и Иванов задумчиво стояли по бокам машины, сосредоточено протирая руки ветошью.

  - Ну, как? - Бойко поинтересовался Осипов.

   Мастера перевели задумчивые взгляды на Осипова.

  - Хорошо! - Ответил Гордиенко. - Починили.

   Лицо "секьюрити" тоже, постепенно, начало приобретать задумчивое выражение.

  - Очень интересная тачечка, - многозначительно растягивая слова, проговорил он.

   И удивляться было чему. Автомобиль с десяти шагов очень смахивал на НЛО. Приплюснутый с верху, обтекаемо-серебристый и только пропорционально сжатый с боков.

  - Серьезный агрегат! - Подал голос обстоятельный Иванов.

  - Это точно, - сразу отозвался Осипов, - перпетуум-мобиле прям какой-то!

   Оба мастера, опять задумчиво посмотрели на охранника, размышляя, откуда сей девственно чистый мозг мог извлечь такое сложное и необычное словосочетание. Осипов занервничал под пристальными взглядами, немного смутился, понимая, что взболтнул что-то лишнее и чтобы развеять это чувство пнул ногой ближайшее колесо. Мгновенно, с еле уловимым шипением, металлические пластины, отливающие серебром, закрыли все четыре колеса. Охранник застыл в удивленном ступоре, немного приоткрыв рот.

  - Вот-вот, - проговорил Иванов, - вся машина напичкана черт знает чем!

  - Хорошо еще проблема была только в электрике и гидравлике, - вставил Гордиенко.

  - Да уж! - Со вздохом проговорил его напарник.

   Гордиенко кивнул, соглашаясь и как-то странно блеснув глазами, погладил ладонью машину по полированной крыше и переливчато-сверкающему, в свете галогена, боку. Помолчав еще несколько секунд, он вдруг выпалил:

  - Ребята, я не я буду, если не опробую эту малышку на тест-драйв!

   Иванов поджал губы.

  - Гена, ты же отлично знаешь правила! Есть же водитель. Завтра утром Сявриков ее обкатает.

  - Что? Это членистоногое с мозгами хомячка мутанта! Да он же не отличит пробежку самоката от "камри". Нет, Серега, если я этого не сделаю, то никогда себе не прощу!

  - Ладно, чертяка! - Иванов махнул рукой. - Но я с тобой!

   Гордиенко улыбнулся и сразу прыгнул на водительское место. Его напарник устроился рядом. И как-то так вышло, что, тихо кряхтя и посапывая на середину заднего сиденья, почти не замеченный в атмосфере общего возбуждения, пробрался Осипов, уставившись сразу, своими невинными глазками, в лобовое стекло.

   Друзья только понимающе хмыкнули, и Гордиенко нажал на педаль акселератора.

   Так как на территории электромеханического завода, где и располагался сервис, ни о каком треке не могло идти речи, вся компания, в радостном упоении, осчастливила своим появлением шоссе Энтузиастов, довольно свободное в столь позднее время. Машина, за несколько секунд, плавно набрала скорость. Стрелка спидометра чуть зашкалила за сотню. Осипов немного поерзал и, как-то неуверенно, спросил:

  - Ребята, может немного сбавим обороты, а то как-то не по себе?

   Иванов удивленно посмотрел на здоровяка, который уже не раз катался с ними и ни каких признаков боязливости не выказывал. Гордиенко же усмехнулся и уничижительно процедил:

  -Тебе, Андрюсик, на электричке нужно передвигаться, если не можешь переносить свободного и гордого полета такой птички.

   Кстати, на счет электричек. Не так уж они плохи, как кажется. Например, очень настраивают на философский лад, особенно когда тебя зажимают в тиски тел твои сограждане, в часы пик, так, что шевелить ты можешь исключительно мозгами. Еще развивают гибкость и поистине спринтерскую скорость, когда протискиваешься к выходу и, сломя голову, бежишь от контролеров в другой вагон. А как там бывает весело, похлеще любого комик-шоу. К примеру, однажды в Тульском составе, который всегда отягощен несметным количеством пассажиров, произошла любопытная сцена. В Текстильщиках, в плотной массе людей, мамаша с пятилетним ребенком пыталась пробраться в вагон. Чтобы обезопасить от расплющивания она взяла чадо на руки, но силы быстро начали покидать героиню. Тогда мать, немного истерично, закричала, обращаясь к первому выбранному ею человеку, занимающему сидячее место:

  - Мужчина, пожалуйста, возьмите ребенка!

   Вагон выжидательно притих. А пассажир, который, стоит упомянуть, в десять часов утра был уже заметно пьян, не заставил себя долго ждать, и обижено громко ответил:

  - Ну, уж нет! Возьмешь его сейчас, а потом корми, пои, воспитывай!

   Да, скажу я вам, давно я так не смеялся как в тот раз.

   Так вот, после унизительной фразы Гордиенко, Осипов затих, только иногда нервно покусывая губы. Уж не знаю, что происходило с парнем, но на нем лица не было. А тут еще на приборной доске вдруг отъехала небольшая панель, обнажая экран компьютера, с множеством разноцветных клавиш. Вопреки чаяниям охранник не испугался еще больше, а очень даже заинтересовался явлением, начав смешно шевелить губами в тщетной попытке прочесть какие-то диковинные значки, очень похожие на буквы. У него ничего не получилось, так как Осипов русский язык знал-то плохо, не говоря уже о других, которые могли покориться ему только под гипнозом и то летаргическим. Немного обескураженный таким исходом дела, охранник сказал сакраментальную фразу:

  - Галиматья какая-то!

   И неизвестно зачем ткнул пальцем в большую красную кнопку. Кабина мгновенно заискрилась разрядами тока. Наполнилась серебристым, ослепительным светом и с оглушительным щелчком машина просто исчезла. В сгущающейся темноте зрелище было просто грандиозное. Вспышка света, чернота и ничего. Ближайшие машины шарахнулись в стороны, истошно сигналя, но, неуверенно набрав скорость, мчались дальше в ночь.