Солдаты защелкнули наручники на запястьях полковника и, под локти, вывели его в коридор. А Чижевский, в это время, нажал еще одну кнопку. Кнопку связи.

  - Тарпов, зайдите ко мне, немедленно!

   Ровно через три минуты в кабинет заглянул Марк Тарпов, худощавый субъект, ответственный представитель Империи по делам пропаганды.

  - Садитесь, Тарпов. Как продвигаются дела?

  - Лартон задержан и уже объявлено о немедленном сборе всего личного состава, свободного от вахты. На посты суд будет транслироваться по радио.

  - Прекрасно! Не забудьте про карцеры.

  - Конечно, мой капитан. Но, что делать с полковником Омосом?

  - О, его мы тоже осудим на следующий день после Лартона, но оправдаем. Такие люди нам нужны, к тому же он не виноват в том, что произошло.

  - Да, мой капитан. - Подобострастно улыбнулся Тарпов.

  - Я надеюсь, все пройдет, как нужно. Очень надеюсь, - угрожающе сузил глаза капитан.

  - Он чувствителен, склонен к меланхолии, эмоционально восприимчив, - Тарпов явно воспроизводил по памяти отрывки из личного дела Лартона, - проблем не будет, мой капитан.

  - Ладно, идите.

   "Если пойдет, что-то не так как нужно, я сам его придушу!" - Уже за дверью, злорадно подумал шеф пропаганды, глядя на свои трясущиеся руки.

   В это время, Эрик Лартон, сидя в карцере, пытался согреть негнущиеся пальцы своим дыханием и заодно с воодушевлением ругал темноту и холод, правительство, Императора, свою судьбу, капитана, Службу Безопасности, упоминая при этом фольклорных персонажей родной Исландии. Одним словом, фантазия у Лартона была богатой, особенно если стимулировалась холодом и голодом. Вдруг он оборвал себя на полуслове. Скрипнул наружный засов двери, и она распахнулась. В камеру ударил яркий свет. Скорчившийся на полу человек прикрыл ладонью глаза. Его подхватили под локти и, щелкнув наручниками, выволокли в коридор тюремного сектора.

  - Эй, наручники-то зачем?

  - Молчать.

  - Куда вы меня тащите?

   Лартон попытался лягнуться, за что получил по голове чем-то тяжелым и потерял сознание.

   Зал Оваций был уже полон, громко переговаривающимися, людьми в форме Второго Космического Флота. Все проходы оцепили сотрудники безопасности. На сцене красовалась недавно сработанная трибуна и несколько стульев подле нее. В стороне, в дальнем конце сцены, примостился одинокий железный стул, ножки которого предусмотрительно были привинчены к полу. Наконец, из боковой двери, появился Ронос Чижевский, за ним представитель Империи по делам пропаганды Марк Тарпов, потом старший помощник капитана Стивен Бартон, младший помощник капитана Григорий Будко и заместитель начальника по безопасности Арон Шейн. Капитан сразу занял место на трибуне, остальные на стульях. Чижевский поднял руки, требуя тишины в зале. Волнение потихоньку улеглось.

  -Солдаты и офицеры! - Прогремел голос капитана, усиленный динамиками. - Большинство из вас уже знает, зачем мы с вами сегодня здесь собрались. (Молниеносное распространение или наоборот не распространение слухов было хорошо налаженным явлением на борту крейсера.) Мы здесь, чтобы судить младшего сержанта Эрика Лартона. Вы спросите за что? И я отвечу. Одержимость Лартона идеями пацифизма вышла за рамки словоблудия.

   Чижевский театрально выдержал паузу.

  - Сегодня, в шестнадцать тридцать одну, по общеземному времени, Эрик Лартон вывел из строя главный компьютер крейсера.

   Зал взорвался таким напором злости, что казалось он, снесет все вокруг, вплоть до переборок, но капитан опять поднял руки, призывая к порядку и толпа постепенно успокоилась. Тарпов завистливо покосился на капитана, который умел так хорошо дирижировать настроениями масс.

  - Вы понимаете, что теперь мы не можем прибыть в место назначения и не можем связаться с базой.

   Ответом Чижевскому был опять недовольный гул голосов.

  - Но я прошу соблюдать спокойствие. Специалисты работают над проблемой и максимум через неделю корабль, как говорится, обретет глаза и уши. А сейчас, чтобы мои слова не были голословными, подполковник Шейн продемонстрирует доказательства виновности, в этом тягчайшем преступлении, Лартона.

   Среднего роста, носатый и с живыми, бегающими глазками, Шейн занял место на трибуне. О нем ходило много различных мнений, главное из которых сводилось к тому, что Арон, не задумываясь, пройдет по трупу своей матери, чтобы получить повышение, но пока никто его открыто в этом не уличил.

  - Признаю, была проявлена непростительная халатность, но полковник Омос уже разжалован и завтра понесет заслуженное наказание.

   Толпа радостно загудела.

  - В результате оперативных действий было выяснено несколько обстоятельств не в пользу Эрика Лартона. Свидетели утверждают, что видели младшего сержанта поблизости от места преступления, примерно в то время когда компьютер был поврежден. Было так же обнаружено множество отпечатков пальцев подозреваемого, в компьютерном зале.

   Шейн перевел дыхание.

  - Многие из вас были против установления скрытых камер слежения, но они-то, как раз и позволили установить истину. Запись на них является наиболее веским аргументом в пользу виновности младшего сержанта Лартона. Прошу внимания!

   Свет в зале погас, а на огромном экране, над трибуной, появилось изображение компьютерного зала. Затем в поле зрения объективов возник Эрик Лартон, собственной персоной, громящий и ломающий все, что попадало под руку. Когда зажегся свет, в зале стояла гробовая тишина. Капитан Чижевский быстро занял место на трибуне.

  - Братья! Я, капитан этого крейсера, клянусь вам, что в недельный срок неисправность будет устранена, иначе я сложу с себя все полномочия! Но сейчас наступило время приговора. Эрик Лартон обязан присутствовать.