– Обдумываешь прочитанное?
Голос Макса в тишине показался громогласным и заставил подпрыгнуть. Объект Жениных тяжелых дум расположился на широких ступенях бассейна и в упор на него смотрел. Парень выдохнул, закатив глаза.
– Давно здесь сидишь? – спросил он.
– Минут пять, – улыбнулся Макс и кивнул на закрытую книгу на коленях крестника. – Дочитал?
– Джексон оказался женщиной, – вспомнил крылатую фразу из старого фильма Женя, улыбаясь в ответ.
Они несколько минут смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Положение вещей не изменилось, все осталось прежним, но между ними что-то произошло. Нет, Женя до сих пор был зол на крестного за то, что тот так жестоко обходится с ним; Макс также не собирался отступать от намеченного плана, желая выбить дурь из парня, но они стали ближе. Сегодня Макс был одет в обычную футболку и джинсы, волосы пребывали в беспорядке, а на щеках и подбородке появилась щетина. Он выглядел домашним и довольным. Серые глаза таинственно блестели, и неудивительно: он мог смотреть на своего пленника бесконечно. На запястьях юноши красовались кожаные браслеты, соединенные между собой цепочкой, которая, в свою очередь, была прикована цепью к лестнице. Колени прикрывал все тот же плед, а на шее блестел клепками ошейник. На спине все следы от ударов практически исчезли, зато на ягодицах кожа была воспалена из-за частой порки.
– Чем занимался днем? – тихо спросил Женя с хрипотцой в голосе.
– Наконец сел за диссертацию. Пока есть немного свободного времени, надо им пользоваться. А то так и не защищусь никогда.
– Не знал, что ты хочешь получить докторскую.
– Ну, не все же лавры твоему отцу.
– Мне до этого далеко.
– Ты сам удлиняешь свой путь.
Женя понимал, о чем говорит крестный, но упрямство не позволяло согласиться. К тому же этот путь выбрал для него отец, пусть он и тащит сына за собой. Тем временем Макс поднялся, подошел к Жене и протянул руку. Это значило, нужно вставать и поворачиваться к нему спиной. Обычно этому предшествовали слезы, мольбы, угрозы и истерики. Но сегодня парень был настроен иначе: он уверенно вложил свою ладонь в чужую и позволил себя поднять. Книгу Макс положил на стул вместе с пледом и украдкой осмотрел крестника. Тот уже покорно отвернулся к стене, расставил ноги на ширину плеч для упора и крепко схватился за ступени лестницы. Кожа на ягодицах была ярко-розовой и наверняка побаливала. Мужчина медленно приблизился к юноше и мягко коснулся его ниже талии. Женя еле заметно вздрогнул и повернул голову, пытаясь рассмотреть Макса. От него пахло хвоей, и парень неосознанно потянул носом воздух, стараясь сполна насладиться запахом. Прохладную ладонь было приятно ощущать на саднящей половинке. Парень даже не подумал испугаться такого интимного прикосновения, почему-то уверенный, что Макс не позволит себе лишнего.
– Я знаю, что кожа воспаленная и сегодня тебе будет больнее, – тихо проговорил крестный, нежно поглаживая округлую ягодицу. – Но количество ударов я уменьшать не буду, – дождавшись, когда Женя кивнет, Макс продолжил: – Ты должен понять, что в первую очередь твои ощущения зависят от тебя самого. Постарайся не сопротивляться боли, принять ее и пропустить через себя. Понять. Я дам на это время.
Для юноши прозвучавшие слова были более чем загадочными, но он все равно кивнул с задумчивым выражением лица. Крестный отошел, убрав руку. Знакомо звякнула пряжка ремня. Легкий свист прорезал воздух и кожу опалила боль. Как бы Женя к ней ни готовился, из глаз все равно посыпались искры. Он прикусил губу и крепко зажмурился.
– Не зажимайся, – прозвучал резкий, властный голос из-за спины, заставив вздрогнуть. – Дыши ровно и не подавляй крики.
Новый удар был таким же болезненным, как и предыдущий, но на этот раз Женя постарался сделать, как ему велели. Вместе с громким криком организм расслабился и перестала кружиться голова. Боль дошла до самого мозга и затихла.
– Молодец, – похвалил Макс и снова ударил.
Ремень опускался на ягодицы с определенным интервалом, давая время вздохнуть полной грудью. Конечно, парень не почувствовал колоссальных изменений, боль не стала наслаждением, а слезы по-прежнему катились из глаз, но вытерпеть было вполне реально. На этот раз Макс не молчал, чем удивил крестника: он направлял, хвалил и поддерживал. На последних ударах его уверенный голос растворился в шуме крови в ушах. Ягодицы горели огнем и с каждым ударом все сильнее. Перед глазами плыло. Подсознание подсказывало, что нужно что-то сделать, какой-то последний шаг. Отпустить себя, чтобы стало все кристально ясно. Но в душе поселился страх, что после этого шага под ногами окажется пропасть, и попав в нее однажды, не выберешься никогда. Продолжая глубоко дышать, крепко зажмурив глаза, Женя не сразу понял, что порка закончилась. Только когда на его плечи лег плед, удерживаемый теплыми руками, парень открыл глаза.
– Вот и все, – прошептал Макс, быстро отстегнул цепи от наручников и прижал крестника к себе.
Женя не стал сопротивляться. Он уткнулся в твердую грудь, продолжая тихо плакать. Почему стало так спокойно на душе, хоть тело и горело от боли? Почему он не противится объятиям человека, который мучит его на протяжении недели? Почему позволяет вести себя в неизвестном направлении? Стоп. Они идут? Женя открыл глаза и увидел перед собой ступени на другой стороне бассейна. Именно на них сидел Макс, когда пришел. Парень попытался отстраниться и заглянуть в лицо своему конвоиру, чтобы задать интересующие вопросы. Но перед глазами все поплыло, пришлось снова схватиться за услужливо подставленные руки.
– Осторожно, – предупредил Макс, удерживая его вертикально. – Не спеши. Голова кружится?
– Угу, – покивал Женя, крепко зажмурившись.
Недолго думая, Макс подхватил его на руки и быстро двинулся к двери. Пока они пересекали двор, парень сидел тихий как мышь, лишь с наслаждением вдыхая свежий воздух. Он и подумать не мог, чтобы закричать или попытаться сбежать. В голове звенела блаженная пустота, под щекой размеренно билось чужое сердце, а тело крепко сжимали надежные руки. Женя так бы и заснул, если бы крестный не решил его искупать. Пока набиралась ванна, Макс отнес плед в комнату и вернулся с какой-то мазью в руках. Парень смирно ждал его, сидя на крышке унитаза, и наблюдал за струей воды. Когда его кто-то в последний раз мыл, Женя уже и не помнил, но крестный вознамерился сделать именно это. Лежать в горячей воде полностью расслабленным, когда тебе намыливают и массируют ноги – настоящее удовольствие. А уж когда насухо вытирают пушистым полотенцем и на руках несут в спальню – вообще ни с чем не сравнить. Уже засыпая в своей мягкой постели, Женя подумал, что готов позволить этим заботливым рукам касаться себя более смело, а целомудренному поцелую в лоб перерасти в нечто намного большее. Но эта мысль быстро потонула в легкой дреме, перешедшей в глубокий сон.
Щебетание птиц, свежий воздух, яркий солнечный свет – все это было недоступно Жене, потому что он снова сидел на кафельном полу и пытался проследить причинно-следственную связь этого обстоятельства. Утро началась отлично! Он проснулся без боли в пояснице и мышцах, не замерзший, на мягкой подушке и, что самое главное, в горизонтальном положении. Немного подпортил впечатление бодрый голос Макса, разбудивший его ни свет ни заря:
– Подъем! Уже семь, а в девять у меня первый прием.
– А я тут при чем? – хрипло пробормотал Женя из-под одеяла.
– Нужно дать тебе ЦУ. Не порти мне настроение с утра. Поднимайся!
По мягкому месту слегка шлепнули и откинули одеяло до пояса, позволяя лучам утреннего солнца разбудить парня окончательно. Женя усилием воли оторвался от матраца, разлепил глаза и уставился на Макса, стоявшего в изножье кровати, скрестив руки на груди. Он выглядел свежим и отдохнувшим, в черной рубашке с коротким рукавом и темно-синих узких брюках. На поясе блестел металлической пряжкой ремень, который надолго запомнится парню как враг номер один. Задержав на нем взгляд на несколько секунд, Женя снова посмотрел крестному в глаза и, скривившись, поинтересовался:
