Помотав головой, стряхиваю меланхолию и ловлю покоящуюся на руле ладонь парня.

— Спасибо, что приехал. Я правда очень скучала.

— И я скучал, малыш, — Дима покрепче стискивает мои пальцы. — Хорошо, что ты у меня такая покладистая. 

Первый рабочий день — это всегда жутко волнительно. Стрелки получаются неровными, карандаш для губ ломается, тушь пачкает веки — в общем, макияж задается только с третьей попытки.

Облачаюсь в бледно-голубую блузку и юбку-карандаш ниже колена. Наношу пару капель моего любимого парфюма на запястья и, взбив волосы, выхожу из дома.

Выходные выдались суматошными, поэтому к понедельнику я не успела как следует отдохнуть. Субботу я полностью посвятила Диме, а в воскресенье весь день прокорпела над книжками, готовясь к госэкзаменам. До них, конечно, еще далековато, но я же понимаю, что с началом стажировки на учебу у меня останется ничтожно мало времени. Моя новая начальница ясно дала понять, что ждет от подчиненных полного самоотречения.

За двадцать минут до начала рабочего дня я захожу в офис и приветливо машу охране своим новым глянцевым пропуском. Так приятно ощущать себя частью этой большой и успешной корпорации. Здесь я и сама будто становлюсь чуточку лучше и успешней.

Приложив пропуск к специальному табло, прохожу через турникет и направляюсь в сторону лифта. Мадлена Георгиевна говорила, что сегодня мне нужно отыскать некого Зарецкого и присоединиться к его проекту. Сразу же этим и займусь.

Однако, оказавшись на нужном этаже, я перво-наперво встречаюсь с тем, кого никак не ожидала увидеть так скоро, — Александром Анатольевичем Вавиловым. Он стоит у стойки рецепции и без зазрения совести меня рассматривает.

— Здравствуйте! — лепечу я, прям кожей чувствуя его внимательный насмешливый взгляд.

— Здравствуй, Ангелина, — отзывается он, делая пару шагов мне навстречу.

Ушам своим не верю! Он запомнил мое имя? Почему-то я привыкла считать, что для взрослых, состоявшихся бизнесменов такие юные стажеры, как я, — всего лишь мелкие сошки, не заслуживающие внимания. Ну сами посудите: она миллиардами ворочает, а я лишь сравнительно недавно дебет с кредитом научилась сводить. Чувствуете разницу, верно? Оттого мне вдвойне удивительно, что Вавилов помнит не только мое лицо, но и то, как меня зовут.

— Первый рабочий день? — бодро интересуется он, становясь напротив.

Его синие, с легким прищуром глаза фокусируются на мне, и мои щеки против воли схватываются жарким румянцем. Вообще-то я не из тех, кто краснеет по поводу и без, но в присутствии Александра Анатольевича сохранять невозмутимость просто невозможно. То ли дело в обезоруживающем природном магнетизме, то ли в атмосфере власти и денег, которая тянется за ним тонким, но вполне ощутимым шлейфом.

— Да, верно, — киваю, стараясь не слишком явно теребить ремешок своей сумки.

Мне не хочется, чтобы он думал, будто я тушующаяся малолетка. В конце концов, я честно заслужила место на этой стажировке и должна держаться достойно. Да, я молода и неопытна, но у меня все впереди.

— Прекрасно выглядишь, — говорит мужчина, задерживая взгляд на моей блузке. — Голубой тебе к лицу.

Ну вот что он делает? Я только решила не смущаться, а он, как назло, подначивает меня комплиментами!

— Спасибо, — с достоинством отвечаю я, немного помолчав, решаю вернуть должок. — А у вас очень стильный галстук.

Я не лгу. Галстук — правда загляденье. И вообще Вавилов выглядит потрясающе. Будто мужчина с рекламы дорогих часов — статный, широкоплечий, в идеально сидящем костюме и с благородной щетиной на подбородке.

— Правда? — усмехается он. — Секретарша на Новый год подарила. Передам ей, что ты оценила ее вкус.

Ого, вот это подарки! Видимо, у его секретарши хорошая зарплата: галстук-то не из дешевых. Ну или она просто очень любит своего босса. Разумеется, в профессиональном смысле.

— Александр Анатольевич, доброе утро! — неожиданно за моей спиной раздается оклик, и я вздрагиваю, услышав знакомый голос.

К нам приближается Мадлена Георгиевна Невзорова. Гордая, надменная, с идеальным макияжем и безукоризненной укладкой. Не женщина — а просто сгусток деловой энергии.

Однако, стоит моей начальнице обратиться к Вавилову, как весь ее пафос исчезает, будто его смыли водой из шланга. Алые губы женщины растягиваются в широкой и вполне себе искренней улыбке, а голос начинает вибрировать новыми, куда более мягкими интонациями.

— Александр Анатольевич, — повторяет она чуть тише, а на мое тихое приветствие отвечает лишь небрежным кивком головы. — Я хотела узнать по поводу соглашения с финнами, они готовы торговаться? Или по-прежнему стоят на своем?

— Мы обсуждаем это, Мади, — отвечает Вавилов, поворачиваясь к ней. — Никакой конкретики пока нет.

Видимо, они довольно близки, раз он называет ее «Мади». Хотя, признаться, честно это сокращение ей не идет. Оно слишком милое и безобидной для такой акулы бизнеса, которой мне видится моя начальница.

— Жаль. Так хочется побыстрее разделаться с этими молочниками, — хищно потирая ладони, произносит она.

Ну я же говорю, точно акула! Без понятия, с кем именно Мадлена Георгиевна собралась разделываться, но чувствую, что шансов у них мало.

Разговор начальства переходит на непонятные мне темы, и я начинаю чувствовать себя неловко. Очевидно, что диалог со мной Вавилов затеял чисто из вежливости, а вот с Невзоровой ему и впрямь есть, что обсудить.

Улучив удобный момент, я кидаю формальное «до свиданья», которое остается незамеченным, и потихонечку пячусь назад. Подхожу к симпатичной девушке, сидящей на рецепции, чтобы поинтересоваться, где я могу найти того самого Зарецкого, когда слышу за спиной добродушное:

— Удачи, Ангелина Морозова. Ни пуха, ни пера!

Тон Вавилова нарочито весел. Кажется, он получает какое-то странное удовольствие, смущая меня. А вот Мадлена Георгиевна, напротив, его веселья не разделяет. Когда мужчина обратился ко мне, ее худое скуластое лицо сделалось таким… Неприязненным, что ли. Будто он мне не просто удачи пожелал, а на ее должность поставил.

Не знаю… Может, Невзорова в принципе такая неприветливая, и ее холодные манеры не относятся конкретно на мой счет? Да, пожалуй, буду думать, что так. Не очень-то хочется попадать в немилость начальницы, едва начав работать.

— К черту, — отзываюсь я, улыбаясь в меру широко.

Чураться доброго отношения босса из страха перед Мадленой Георгиевной было бы, как минимум, глупо. Скатываться в откровенный флирт — непрофессионально. Поэтому я постараюсь держаться безопасной золотой середины. Обычно это у меня это прекрасно получается. 

— Как-как твоя фамилия?

Антон Витальевич Зарецкий оказывается энергичным молодым человеком лет двадцати семи в тонком галстуке и очках в модной черной оправе. Рукава его рубашки, закатанные до локтей уже в девять утра, красноречиво говорят о том, что их хозяин — тот еще трудоголик.

— Морозова, — повторяю я, переступая с ноги на ногу.

— Что-то я такой не припомню, — хмурится он, перебирая бумажки у себя на столе. — Тебя точно ко мне направили?

— Мадлена Георгиевна обмолвилась, что есть какой-то проект, связанный с выкупом доли в «Юнион Групп», и велела мне им заняться.

— А, ну да. Проект тухлый и на редкость тягомотный, — задумчиво отзывается Зарецкий, а затем, взбодрившись, добавляет. — Но ты ведь стажер, верно? Поэтому такая работенка как раз для тебя.

Он встает из-за стола и направляется к архивному металлическому шкафу, стоящему у стены. Извлекает оттуда несколько невероятно пухлых папок с документами и хлопает по ним рукой:

— Вот, держи. Тут все необходимое: уставные документы, протоколы переговорных встреч, выписки с банковских счетов. Ознакомься, и обсудим предметно.

— Хорошо, — киваю, чувствуя невероятный прилив сил.

Трудными задачами меня не напугать. Именно они, как правило, дают возможность зарекомендовать себя наилучшим образом. А я именно этого и добиваюсь.