На этот раз он, похоже, решил занять твердую позицию.

– Нет, – категорически заявил он. – Такой угрозы не существует. Вообще!

– Вы уверены?

Мне нужны были абсолютные заверения. В конечном итоге я, конечно же, получил их, однако уверенней себя почему-то не почувствовал.

– Конечно. Иначе мои сотрудники поставили бы меня в известность, господин премьер-министр.

– А вы уверены, что они обо всем ставят вас в известность? – не без сарказма поинтересовался я.

– Да, обо всем, что, по их мнению, мне следует знать.

– Именно этого я и опасался, Дункан. А вот Белый дом этот вопрос очень и очень беспокоит, и сейчас совсем не время их раздражать.

– Но у нас все под контролем, господин премьер-министр, можете не сомневаться, – довольно уверенно заявил он.

– Чемберлен тоже не сомневался, что Гитлер у него под контролем, – напомнил я Дункану. – А Идеи был уверен, что Насер под полным контролем у него.

Дункан тут же встал на защиту своего МИДа. Причем весьма воинственно, поскольку искренне полагал, что атака – лучший способ обороны. – Не хотите ли вы сказать, что МИД не знает, что делает?

– Нет-нет, – осторожно ответил я, стараясь ненароком его не обидеть. – Я хочу сказать, МИД может не давать нам знать, что он делает.

По мнению Дункана, подобное обвинение просто абсурдно.

– Лично я получаю исчерпывающие ответы на любой вопрос, который я задаю.

– А как насчет ответов на вопросы, которые вы не задаете? – поинтересовался я.

– Таких как?…

– Таких как насчет острова Святого Георгия, например.

Он пожал плечами.

– Ну… таких я обычно не задаю.

– Так задайте, пожалуйста, – попросил я. – Хотя бы лично для меня. Ну как, договорились?

Можно подумать, он сделает это лично для меня! Он ведь никогда не простит меня. (Хотя бы за то, что Хэкер стал премьер-министром! – Ред.) Несмотря на твердое обещание сделать это лично для меня, выглядел Дункан так, будто ему совсем не хотелось спрашивать своих коллег о ситуации на острове Святого Георгия. Впрочем, он тут же счел своим долгом предостеречь меня.

– Только не забывайте, господин премьер-министр, как только мы влезем во внутренние склоки других стран, нам придется ходить по тонкому льду. Очень тонкому льду.

Покончив, как мне казалось, с этой проблемой, я перешел к другому вопросу, который в неофициальной беседе со мной поднял американский посол. Правда ли, спросил я Дункана, что сегодня вечером в ООН мы собираемся голосовать против Израиля?

– Естественно, – не раздумывая, ответил он слегка удивленным тоном.

– Интересно, почему?

– Они бомбили ООП.

– Да, но ООП бомбила Израиль.

– Да, но Израиль сбросил больше бомб, чем ООП.

– Но ООП была первой.

Он хотел что-то ответить, но мне все это уже начинало надоедать, поэтому я остановил его.

– Лично мне кажется, что в любом случае в равной степени виноваты обе стороны.

– Это не соответствует моему представлению, – решительно возразил Дункан.

Так или иначе, но я окончательно устал от всех этих «за» и «против». Мне нужны простые и неопровержимые факты.

– В этом вопросе американцы оказывают на меня сильное давление. Я хочу, чтобы во время сегодняшнего голосования мы воздержались.

Дункан нахмурился.

– Вряд ли мы сможем пойти на это. МИД этого не допустит.

Я потерял терпение.

– Интересно, кто здесь для чего: они, чтобы выполнять наши инструкции, или мы, чтобы выполнять их?

– Стоит ли задавать такие вопросы, – парировал Дункан. Судя по всему, это один из тех вопросов, которые он задает себе все время.

Прошло уже целых два дня, а от Дункана никакого ответа. Меня это начало раздражать. После обеда я срочно пригласил к себе Хамфри, чтобы обсудить с ним некоторые вопросы нашей внешней политики. Чего мы с ним, признаться, давно не делали.

Мы сидели у камина в моем кабинете и пили кофе. Никакой повестки дня не было, я просто хотел поговорить на разные темы. Хотя пару полезных уроков из нашей беседы я, тем не менее, извлек.

– Внешняя политика – на редкость сложное дело, Хамфри, вы не находите? – начал я.

– Безусловно, господин премьер-министр. – Он взял с тарелки шоколадный бисквит. – Именно поэтому мы оставляем ее целиком и полностью на усмотрение МИДа.

Я тут же учуял в этом что-то подозрительное!

– Значит… значит, они знают, что делают? – как бы ненароком поинтересовался я.

Он довольно усмехнулся.

– Если не знают они, то тогда кто?

Это не ответ. Во всяком случае, на мой вопрос. Тогда я заметил, что меня беспокоит проблема с американцами. Но для Хамфри, похоже, такой проблемы вообще не существовало.

– Что ж, американцы всегда беспокоили и беспокоят всех нас, – ответил он. И откровенно равнодушно усмехнулся.

Честно говоря, меня не могут не беспокоить антиамериканские настроения, медленно, но неуклонно зреющие в определенных, весьма влиятельных, кругах Лондона – прежде всего в Уайтхолле. И Хамфри вряд ли удастся так легко избавить меня от этого гнетущего беспокойства. Он ведь прекрасно знает, что если я хочу добиться отмены огромного оборонного заказа на «трайденты», мне, хочешь не хочешь, придется мириться с этим беспокойством. По меньшей мере, в ближайшие несколько месяцев.

Конечно же, мне прекрасно известно, что именно секретарь Кабинета может мне предложить не отменять «трайденты»! Он достаточно часто и вполне недвусмысленно излагал свою точку зрения, и, более того, у меня есть определенные подозрения, что Хамфри делает все возможное, чтобы не допустить реализации моих намерений в этом немаловажном вопросе. Возможно, именно с этим связано и его откровенное нежелание помогать мне с новой американской проблемой.

Тем не менее, я по-прежнему полон решимости отменить «трайденты». И значит, мне надо самым тщательным образом проследить за тем, чтобы мы, упаси господь, никоим образом не разочаровали американцев. Ни намеренно, ни по воле обстоятельств!

Поэтому я сразу же перешел к делу.

– Кстати, американский посол упоминал об острове Святого Георгия, – как бы невзначай заметил я.

Секретарь Кабинета изобразил искреннее удивление.

– На самом деле?

– Хамфри, скажите честно… Вам известно, что именно происходит в той части света?

– В какой именно части света, господин премьер-министр? – поинтересовался он, глядя на меня своими невинными голубенькими глазками.

Черт его побери, неужели он догадывается, что я просто не знаю, где конкретно все это происходит?

И тем не менее, я по-прежнему не хотел признаваться в этом.

– В той! – упрямо ответил я. – В той самой, где находится остров Святого Георгия.

– Это в какой?

Пришлось пойти дальше.

– Хамфри, если вы не знаете где, советую вам взглянуть на карту.

– Да нет же, господин премьер-министр, я знаю.

– Прекрасно. Значит, мы оба знаем, – примирительно сказал я. Хотя полной уверенности, что он мне поверил, у меня не было. Но, как мне кажется, я в какой-то мере компенсировал это, сообщив ему, что американцы опасаются захвата острова марксистскими группировками. Странно, но его это ничуть не удивило. Неужели ему уже все известно?

– Они считают, с этим надо что-то сделать, – продолжил я. Секретарь Кабинета только хихикнул и печально покачал головой.

– Тут нет ничего смешного, Хамфри, – с упреком произнес я.

– Само собой разумеется, господин премьер-министр. Скорее, больше трогательного.

Господи, иногда он говорит с таким чувством превосходства, что мне хочется свернуть ему шею!

– Ничего смешного! – не скрывая раздражения, повторил я.

Улыбка моментально слетела с его лица.

– Конечно же, ничего, господин премьер-министр! – с подчеркнутой готовностью согласился он.

– Это одна из стран Британского Содружества. Причем с демократической формой правления.