Розенблюм вдруг встал. Внимательным взглядом обвел мою гостиную. Затем, не выпуская из руки бокал с апельсиновым соком, с важным видом продолжил рассуждать на тему об оборонных проблемах. Прежде всего, упомянул об уличных беспорядках в Западном Берлине, о неизвестно каким образом возникших пожарах и неожиданно прибывших из Восточного Берлина пожарных бригадах, которые тут же пришли на помощь. Невзирая даже на государственную границу! Затем он остановился, бросил на меня пристальный взгляд и спросил, хватит ли у меня мужества нажать на кнопку в таких обстоятельствах.
– Конечно же нет!
Довольно кивнув, Розенблюм поинтересовался, нажму ли я на кнопку, если вместе с пожарными туда также прибудет и полицейский наряд. Я снова отрицательно покачал головой. Не начинать же ядерную войну из-за незначительного пограничного инцидента.
На лице старшего научного консультанта появилась кривая улыбка.
– Ну а если вместе с полицейскими восточные немцы пришлют военных? Для начала совсем немного, но потом еще и еще… Только для того, чтобы помочь прекратить беспорядки, не более того. А затем на смену им придут русские войска. В таком случае вы готовы нажать на кнопку?
Русские войска в Западном Берлине? Готов ли я в таком случае начать ядерную войну? Нет, нет, это же нелепость. Конечно же нет!
– Правильно, – с неожиданной готовностью согласился старший консультант. И тут же продолжил: – А что делать, если русских «попросят» не уходить? Чтобы, скажем, помочь гражданской администрации. И на всякий случай закрыть дороги. Равно как и международный аэропорт Темплхоф, тем самым отрезав Западный Берлин от внешнего мира. (Западный Берлин был всего лишь крохотным островком ФРГ внутри Германской демократической республики. «Демократической» в данном случае означает «коммунистической», не более того. – Ред.)
Так нажму ли я кнопку в этом случае? Не знаю. Мне надо подумать, мне нужно время…
– В вашем распоряжении всего двенадцать часов, господин премьер-министр. Или, по-вашему, целых двенадцать часов?
Двенадцать часов! Сначала я чуть было не запаниковал, но вовремя вспомнил, что все это не более чем теоретические догадки. И напомнил ему об этом.
Он пожал плечами.
– Вы ведь премьер-министр. Причем не вчера, а сегодня. Телефонный звонок из штаб-квартиры НАТО может прозвучать в любую минуту.
Вы не поверите, но он… действительно прозвучал! Тут же! Я застыл на месте. Как завороженный. Бернард торопливо подбежал к письменному столу и снял трубку.
– Да? Приемная премьер-министра. Мы вас слушаем. Да-да, секундочку. – Прикрыв трубку рукой, он повернулся ко мне. – Это из штаб-квартиры НАТО, господин премьер-министр. Будете говорить?
Господи, неужели кошмарные сны воплощаются в реальность?! Неужели этот чертов научный консультант, пусть даже и старший, все-таки накаркал?
Слава богу, мой главный личный секретарь снова выручил меня, пояснив:
– Они спрашивают, не хотите ли вы выступить на ежегодном собрании НАТО в апреле.
Вообще-то я хотел, но теперь уже не был в этом уверен. Не уверен ни в чем! Поэтому не мог ничего ответить. Мой верный Бернард Вули коротко ответил за меня «да» и положил трубку.
– Прекрасно, – с довольным видом продолжил профессор Розенблюм. – Теперь давайте рассмотрим сценарий номер два. В ходе запланированных маневров русская армия «совершенно случайно» пересекает границы Западной Германии… В данном случае вы прибегнете к вашей самой крайней мере?
– Пожалуй, нет, – подумав, ответил я.
Крайняя мера тут, вроде бы, ни при чем. Во всяком случае, пока…
– Ладно, – с еще более довольным видом продолжил профессор. – Тогда сценарий номер три. Предположим, русские так или иначе уже вторглись в Западную Германию, в Бельгию, Голландию и Францию. Предположим, их танки и солдаты уже подошли к Ла-Маншу. Предположим, они намерены вторгнуться в Англию. Это станет для вас тем «крайним случаем»?
Я испытал крайнюю степень затруднения.
– Нет, наверное, все еще нет, – сказал я медленно.
– Интересно, почему? – не скрывая язвительности, поинтересовался он. – Почему нет?
А действительно, почему нет? В голове была сплошная каша. Я изо всех сил пытался разобраться, что к чему, но, честно признаюсь, как ни старался, так и не смог. Поэтому не совсем внятно пробормотал:
– Потому что… потому что мы готовы вступить в войну только для того, чтобы защитить самих себя. А разве можно защитить самих себя, совершая откровенное самоубийство?
– Так когда же для вас наступает «крайний случай»? – с ухмылкой спросил профессор. – Когда русские на Пикадилли? У Центрального вокзала? В Букингемском дворце? Когда именно? – Затем сел и с довольным видом откинулся на спинку кресла у камина.
Я долго смотрел на него, тщетно пытаясь сосредоточиться.
– Ну… если вы имеете в виду, что концепция ядерного сдерживания не имеет смысла, то… Кстати, профессор, не это ли именно вы имеете в виду?
Он покачал головой.
– Нет-нет, вот этого, заметьте, я не говорил. Если либо у русских, либо у американцев есть бомба, то и другая сторона должна ее иметь. Вот почему у нас должен быть свой «поларис». Так сказать, на всякий случай…
Что он хочет этим сказать? Что, собственно, предлагает?
– Отмените «трайденты», господин премьер-министр. Потратьте эти пятнадцать миллиардов на обычные вооружения. Поскольку вы в любом случае не нажмете на кнопку. Разве нет?
– Почему бы и нет? – осторожно спросил я. – А если у меня не будет другого выбора?
Он тяжело вздохнул.
– Увы, это мы уже проходили. Но пока еще никто и никогда не ставил нас в ситуацию, когда у нас не было выбора. Не забывайте: если они что и задумают, то, скорее всего, прибегнут к тактике «салями». Только так, господин премьер-министр. И никак иначе.
– Хорошо. Допустим, мы отменим эти пятнадцать миллиардов фунтов на «трайденты». И на что мы их потратим? На пушки и танки?
– Нет-нет. Мы потратим их на ГТ – И, заметив на моем лице следы непонимания, с энтузиазмом пояснил: – Горячие технологии. Умные ракеты, умеющие сами находить цель, инфракрасные лучи и тому подобные навороты. Но находиться они должны будут на вооружении обычной армии. Но при этом, учтите, не только и не столько обычной, сколько мощной и сильной.
Вдохновение – это поистине великая сила. До меня вдруг дошло, что надо делать. Когда на тебя снисходит вдохновение, то «щелк!» – и все сразу становится на свои места. До нелепости просто, но на редкость эффективно. Значит так: прежде всего мы отменяем «трайденты» и не покупаем «крылатые ракеты», после чего вводим призыв на военную службу, который решит наши проблемы не только с созданием мощной и сильной армии, а значит, и с повышением обороноспособности страны, но и с угрожающе растущей безработицей. Потрясающе! Я поделился своей находкой с Бернардом, но тот почему-то заметно нахмурился.
– Господин премьер-министр, а вам не кажется, что призыв может оказаться довольно смелым решением?
Вот тут он не прав. Совсем не прав! Военный призыв был бы «смелым решением» в ситуации полной занятости, но сейчас… сейчас он прежде всего даст молодым людям возможность найти себе достойное применение, делать хоть что-нибудь полезное. И для себя, и для страны. Не говоря уж о жизненном опыте, приобретенных навыках, профессиях, ну и всем прочем. Многих из них армия заставит даже научиться читать! Ведь неграмотным оттуда пока еще никто не ушел.
Назовем же мы все это не службой в армии, а «Национальной службой» – пусть каждый британец знает, что молодые люди служат на благо нашего общества и всей нации в целом.
Великолепная идея, дающая колоссальный шанс для политического развития Британии и ее народа! Более того, я знаю, как все это назвать – Великий почин! Мой великий почин! Великий почин Джима Хэкера! Я уже сделал черновые наброски своего выступления в палате общин, где прозвучат основные мотивы концепции: «…в истории нашего великого островного государства время от времени возникают моменты, когда должен появиться хотя бы один человек, которому всевышний доверил вывести свой народ из долины теней на солнечную поляну мира и процветания…».
