Умение складывать и вычитать в уме никогда не было моей сильной стороной, а доставать свой карманный калькулятор было бы в тот момент не совсем желательно… То есть совсем нежелательно. Хорошо, что Бернард, заметив мои колебания, тут же догадался подсказать.

– Сто девяносто две, господин премьер-министр.

Значит, ему все-таки сказали!

Сто девяносто две ядерные ракеты! Господи, подумать даже страшно. А тут еще Хамфри, как бы мимоходом, добавил, что каждая из них раз в пять мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму. И принимать решение придется ПМ, то есть мне? Все молча смотрели на меня. Генерал – с сочувствием и даже пониманием.

– Я понимаю вас, господин премьер-министр, – мягко сказал он. – Всего сто девяносто две. Да, маловато, конечно…

Да, но это совсем не то, о чем я думал. Сто девяносто две ядерных ракет лично для меня вполне достаточно. Даже более чем достаточно. Генерал, естественно, не согласился.

– Извините, конечно, господин премьер-министр, – слегка прищурившись, возразил он, – но в нашем деле более чем достаточно никогда не бывает. Особенно если не забывать о нацеленных на Британию тысяче двухстах советских ракетах для нанесения мгновенного ответного удара.

Тысяча двести? Может, пренебрежительно отмахнуться? Сделать вид, мол, плевать нам на это. Мы их одной левой… Да, так и надо делать. 

– Ну и что из этого? Британии всегда приходилось сражаться с превосходящими силами противника, разве нет? Достаточно вспомнить хотя бы Битву за Британию.[19] И мы всегда мужественно…

Я понял, что несу сущую чепуху, еще даже не закончив фразу. О каком мужестве можно говорить, если речь пойдет о ядерной войне?!

Однако генерал Говард понял это по-своему. Увидел в этом удобную возможность замолвить словечко в пользу «трайдентов». И тут же, не теряя времени, заметил, что чем скорее мы примем их на вооружение, тем больше повысим свою боеспособность. А значит, и репутацию в качестве мировой державы. Потому что…

– Ничего страшного, – перебил я его. – Слава богу, у нас хватает и обычных вооружений.

Генерал скептически хмыкнул.

– Господин премьер-министр, наши обычные вооруженные силы смогут сдерживать русских от силы семьдесят два часа, не более.

– Не более?

– Не более.

Отвечая на этот вопрос, генерал Говард почему-то встал по стойке смирно. Смотреть на это было просто забавно. Стоять по стойке смирно в гражданском костюме? Кстати, я только тогда обратил внимание на то, что моя, так сказать, «свита» полностью состоит из военных, хотя никто из них не был в военной форме. Если, конечно, не считать формой одинаковые костюмы в полоску…

Но костюмы костюмами, бог с ними, в конце концов, а вот информация, с которой меня только что ознакомили, или, скорее, возможные последствия, это серьезно. Более чем серьезно!

– Значит, в случае нападения русских мне придется моментально принимать решение, так?

Снисходительно улыбнувшись, генерал покачал головой.

– Нет-нет, господин премьер-министр, совсем не моментально. У вас будет что-то около двенадцати часов.

Двенадцать часов? Но для меня это и есть моментально! Я спросил, не следует ли нам что-нибудь сделать, чтобы хоть как-то исправить положение.

– Да, конечно же следует, – с готовностью согласился он. – Но, к сожалению, все последние тридцать лет политики твердили нам, военным, что обычные вооруженные силы не в состоянии сделать это.

Сэр Хамфри, стоявший за моей спиной, молча кивнул, как бы подтверждая это. И сразу же подтвердил это словесно.

– Дело в том, господин премьер-министр, что обычные вооруженные силы стоят жутко дорого. Куда дешевле просто нажать на «кнопку».

Сегодня чуть ли не всю ночь не мог заснуть. Вчерашний визит в МО весьма радикально изменил мое представление о способности нашей Британии защищаться от агрессии. А приведенные цифры просто ошеломили.

«Семьдесят два часа… всего семьдесят два часа…», даже не осознавая, как лунатик, пробормотал я, когда мы с Бернардом обсуждали тему предстоящих переговоров.

– Семьдесят два часа? Господин премьер-министр, вы на самом деле имеете в виду семьдесят два часа? – удивленно спросил он. – Но, боюсь, это слишком много даже для Верховного комиссара Новой Зеландии.

Это что, профессиональный юмор госслужащего? У них так принято шутить? Неужели не ясно, что я имею в виду время, в течение которого НАТО сможет сдерживать русских? Я, в каком-то смысле тоже шутливо, поинтересовался, не могли бы мы попытаться уговорить американцев (естественно, исключительно в качестве ответной меры) усилить их собственные обычные вооруженные силы.

По мнению моего главного личного секретаря, это все равно ничего не решит. – Американские солдаты в Германии настолько обкурены, что нередко толком не знают, зачем они там вообще и на чьей они, собственно, стороне. Например, во время последних маневров НАТО американские офицеры рассредоточились и вместо полигонов предпочли рощи и ложбины, где куда как более приятно устраивать пикники с рядовыми и сержантами противоположного пола…

Я поинтересовался, как с этим обстоит дело у других натовских подразделений. Он ответил, что с этими все в порядке. Правда, только по будним дням. Как это только по будним дням? А нельзя ли поточнее?

– На выходные голландцы, датчане и бельгийцы, как правило, уезжают домой.

Чудовищно, просто чудовищно! Другого слова просто не придумаешь. Такого мне еще никогда не приходилось слышать.

– Значит, если русские решат напасть на нас, то нам бы очень хотелось, чтобы они сделали это между понедельником и пятницей? Только так, и никак не в выходные!

Он одобрительно кивнул головой.

(Вообще-то, даже если бы силы Варшавского договора вдруг решили вторгнуться между понедельником и пятницей, НАТО это вряд ли помогло бы, поскольку ее армейские казармы настолько далеки от передовых позиций, что русские в любом случае оказались бы там намного раньше. – Ред.)

– И что, все об этом уже знают? – удивленно спросил я.

Под «всеми», само собой разумеется, имелись в виду русские. Бернард понимающе улыбнулся. Если об этом знает главный личный секретарь ПМ (то есть Бернард Вули – Ред.), то же самое, естественно, знают и русские.

– Как правило, большая часть информации о натовской обороне поступает сначала в московский кремль, а уж потом к нам на Даунинг-10. Правда, практически сразу же, – с довольным видом добавил он.

– Значит, в конечном итоге все сводится к «трайдентам»?

Бернард согласно кивнул.

– Да, господин премьер-министр. Если сводится, и когда…

– Если сводится, и когда, – задумчиво пробормотал я. – Ну и как это прикажете понимать?

Заметив мое недоумение, Бернард с готовностью пришел мне на помощь.

– Если это сработает.

Если сработает? Кто? Зачем? Кому все это надо?

– Вообще-то, господин премьер-министр, когда на вооружение поступают новые виды ракет, то боеголовки к ним не всегда соответствуют стандарту. Речь, само собой разумеется, идет о микронах, но… Вы же сами понимаете. Такое у нас уже было с «поларисами» и «крылатыми ракетами». Вот, смотрите. – Он пролистал несколько страниц досье. Которое уже лежало на столе прямо перед ним! Странно, что я даже не обратил на это внимание. Что ж, предусмотрительно. Даже очень предусмотрительно! – «Неполадки с электропроводкой, с микрочипами, с частотными колебаниями от спутника, ну и так далее, и тому подобное…». Скорее всего, чего-то подобного следует ожидать и от «трайдентов».

– Ну и что нам теперь делать? Подать на производителей в суд?

Бернард, печально покачав головой, объяснил, что это в любом случае невозможно, поскольку мы не можем «выносить сор из ядерной избы». Слишком велик риск. Да, в этом он, конечно же, прав. На все сто процентов. Соображения безопасности превыше всего. И производители прекрасно это знают.