– Не смей распространять сплетни при Дворе! Осенью его величество приедет к нам на Бино-Нуво, и если я увижу хоть один косой взгляд в сторону Кати, ты не получишь больше ни единой бутылки вина с королевским клеймом! Думаешь, я не знаю, как ты используешь его?

Прима принялась возражать, но по ее тону было понятно – терять «дань» с шато она не желает. Однако сестричка синьора не оставила свою задумку:

– Брат, – с нажимом сказала она, когда все немного успокоились и выпили вина, – раз уж ты взялся учить эту девчонку, поучи и племянника! Роналдо прилежный мальчик и быстро все схватывает!

– Прима, я уже сказал тебе, что твой сын не годится для этого. Он не чувствует землю, виноград, вино…

– Но он же Портэлл! – возмущенно перебила брата Прима.

– Он чистокровный Рокуэлл! – рявкнул дядюшка Одэлис, перестав сдерживать своё раздражение. – Для того чтобы делать вино с приставкой «королевский» мало фамильного носа и кровных связей! Нужен талант! А его у Роналдо нет и не будет! Все, Прима! Началась сиеста, я пойду отдыхать.

С этими словами дядюшка просто сбежал от громкой сестрички и ее молчаливого сына.

Я же сделала выводы. Мне повезло попасть в благословенный мир, в удачное время, в удачное место, но кто сказал, что я тут буду всегда? Стоит больше узнать об этом мире, выяснить, что происходит за пределами шато и… узнать, как тут вообще живут знатные женщины.

Гости уехали тем же вечером, и повозка их изрядно брякала, наполненная бутылками вина. А следующим утром я попросила у дядюшки свежую газету, которую ему подавали к завтраку.

– Бери-бери, – понимающе усмехнулся он, – правда мы далеко от столицы и газета в лучшем случае позавчерашняя, а то и недельной давности. Да и пишут в них всякую чепуху, но тебе, думаю, будет интересно.

Я развернула двойной лист желтой бумаги, сильно пахнущий типографской краской. Та-ак, что тут? На первой полосе благотворительный весенний бал в королевском дворце. Подробные описания нарядов, музыки, столов… Это хорошо! Это просто прекрасно! Значит, в стране нет войны, голода или эпидемии, раз на передовице печатают новости о шикарных развлечениях.

Что там дальше? Приезд известной театральной труппы, новая любовница наследника, весенние забавы в общественном парке…

Я читала и умилялась – все не так и плохо! Пока не дошла до последней страницы. Тут традиционно печатались объявления в разноцветных рамочках. Розовые и голубые – о рождении детей, виньетки с голубями – о свадьбах и помолвках, черные – о похоронах и поминальных службах.

И в самом низу мелким-мелким шрифтом объявления о работе. В столице требовались няньки, гувернантки, бонны, служанки, реже экономки, кухарки, швеи. Причем оплата была смехотворной, требования – высокими, а условия работы – сомнительными.

Кое-где красовались уточнения, типа «секретарь с функцией камеристки или горничной» и от этого картина становилась еще безнадежнее.

Дочитав газету, я отложила ее в сторону и прямо спросила дядюшку Одэлиса:

– Синьор, а как у вас обстоят дела с женским образованием?

Старик усмехнулся в седые усы, но ответил:

– Аристократки получают домашнее образование. Тут командуют родители. Каких учителей наймут, то юная синьорина и знать будет. Мальчиков, конечно, учат не только дома, для них есть университеты, школы риторики, а для тех, кто попроще, ремесленные училища.

Я тихонько кивнула. Все как в просвещенной Европе лет двести назад: мужчинам – прогресс, наука и искусство, женщинам – кухня, дети и церковь.

– Дамы еще могут похвалиться если не образованием, то начитанностью и умом, а крестьяне, если и отправляют дочь в школу при храме, то лишь для того, чтобы помогала в лавке или на рынке.

Я вздохнула. Даже странно, что сам синьор не выказал предубеждений против женского образования и взялся меня учить. Но я уже поняла, что дядюшка Портэлл личность особенная.

– А есть ли у вас синьорины, которые занимаются живописью или музыкой? – просто на всякий случай спросила я.

Дядюшка Одэлис усмехнулся, прежде чем ответить:

– В столице чего только нет, Кати, но здесь в провинции все эти занятия для женщины доступны только в гостиной.

Я… поняла. Ты можешь развлекать пением гостей, рисовать цветочки с клумбы, но не зарабатывать своим искусством. Вздохнула, полюбовалась виноградником и бодро встала:

– Что ж, дядюшка, улиток мы собрали, что дальше?

Алистер ди Новайо размашистым шагом сосредоточенного и уверенного в себе человека прошёл в приёмную короля. Секретарь вскочил с места, склонился в быстром поклоне и без промедления открыл дверь кабинета.

И это значило, что его величество ждал своего непризнанного официально, но обласканного деньгами, титулом и влиянием племянника.

Несмотря на то, что Алистер занимал одно из ведущих мест при дворе, хотя и не имел права на трон, он тяготился своим происхождением. Его бабка, бывшая любовницей монарха, умерла при родах и оставила малютку-дочь. Король был не тем отцом, о котором можно мечтать, но он все же вырастил малышку, а потом выдал ее замуж за герцога ди Новайо.

Брак был во многом политическим, и родители Алистера не нашли между собой общий язык. Поэтому ребенок у них был один, хотя попытки зачать «запасного» наследника были. Мать считала, что достойна большего, жила при дворе, и забрала сына в пажи, как только ему исполнилось пять. Вращаясь в самом высшем свете, Алистер пережил немало неприятных минут. Ему пришлось отращивать зубы и когти, чтобы защищать свою честь и доброе имя. Кто-то припоминал ему, что его мать – бастард. Кто-то считал, что герцогу очень не повезло с единственным сыном.

В общем, злоречия и обид хватало, поэтому однажды он попросил у деда направление в высшую школу, окончил ее с отличием и поступил на службу, начав со скромной должности секретаря. Своего положения он добился сам, не прося королевских милостей. И с гордостью носил звание королевского инспектора.

Несколько лет назад его отец умер, и теперь, несмотря на своё сомнительное (с точки зрения чистоты крови) происхождение, герцог ди Новайо считался одним из самых завидных женихов королевства.

После его высочества, разумеется.

Войдя в кабинет, Алистер поклонился. Несмотря на то, что король ему благоволил, он всегда помнил своё место. И знал, что любой монарх прежде всего является человеком, и его расположение не может быть вечным. Стоит только раз оступиться, и придворные гиены с радостью порвут тебя на куски.

– Проходи и садись, – пригласил его величество Рикардо.

Алистер никогда, даже в мыслях, не называл короля дядей.

Ди Новайо опустился в указанное кресло для посетителей, прежде учтиво поклонившись синьоре Рокуэлл, сидевшей в соседнем кресле. Эта дама была… несколько навязчива. К тому же свято уверена в том, что королевский виноградарь и по совместительству брат синьоры Одэлис Портэлл принижает права её сына на наследование столь желанной ею должности.

Другими словами, дамочка требовала, чтобы брат научил племянника делать вино для королевских погребов, отказываясь понимать, что эта должность не наследуется, а передаётся тем, у кого есть… особые способности.

Напоенное магией вино умели изготавливать только в Лагурии. Для получения волшебного нектара к каждой бочке должны были приложить руку жрица лозы или жрец. А лучше оба сразу, составляя благословенную богами пару. Тогда лоза напитывалась магией воды, солнца и земли и раскрывалась в букете.

Каждый год вино приобретало различные свойства, усиливая или ослабляя их в зависимости от погодных условий и усердия жрецов.

Это были секретные сведения, известные не более чем десятку людей во всём королевстве. Но Алистер знал о магии земли и свойствах лозы не понаслышке – его бабка когда-то была жрицей.

Король Сигизмунд соблазнил её и увёз во дворец. Правда, любовница прожила здесь недолго и умерла родами. Тогдашний жрец не выдержал потери возлюбленной супруги, с которой его связывало благословение лозы. И земля начала умирать.