– Между ними нет любовной связи. Одэлис Портэлл продолжает вдовствовать. В этом году мы можем ожидать привычную партию в прежнем объёме. Девчонку старик действительно учит. У неё очевидные способности. Хотя у меня пока нет сведений, что дух её принял. Но это может произойти не сразу. Волнует другое – она тёмная лошадка. Выдаёт себя за внебрачную дочь побочной ветви рода Даниоли, но доказательств тому никаких. Только её слова и подтверждение Одэлиса. Я думаю, они что-то скрывают, и хотел бы поближе с этим разобраться. Всё же продукция шато слишком важна для королевской фамилии.

Рикардо терпеливо слушал. Даже насмешливое выражение исчезло с его лица.

Королевский виноградник был весьма важен для монархии. Он давал королевской семье и особо приближённым людям такие бонусы, от которых не отказываются по доброй воле. Те, кто регулярно пил волшебное вино, получал дополнительные годы жизни, могучее здоровье, усиление магических способностей и резерва. Да и просто упомянуть в разговоре, что король подарил бутылочку «Королевской лозы» – это в среде аристократии равнялось практически ордену!

Поэтому на протяжении уже почти трёх столетий королевская семья тщательно оберегала тайну магической лозы, допуская к напитку лишь тех, кто был по-настоящему верен правящему дому и важен для поддержания власти.

Все же прочие даже не догадывались, какую силу и власть даёт волшебное вино. И за минувшие столетия утечки не было ни разу. Посвящённые в тайну шато слишком ценили возможность быть сильнее, здоровее и прожить в два раза дольше остальных.

Но Рикардо слышал ещё от своего отца, а тот от деда, что хранители лозы – всего лишь люди. Им не чуждо ничто человеческое. Их может обуять страсть или жадность, поэтому весь процесс – от выращивания винограда до разлива вина по бутылкам – должен контролироваться тщательнейшим образом.

Прежде на винограднике всегда жил представитель короля. Пока наследный принц не воспылал страстью к жрице и не увёз её.

Это была катастрофа.

Никто не смог образумить принца. Никакие доводы короля не помогли. Обезумевший жрец, так и не смирившись с потерей жены, погиб. Она тоже умерла, рожая девочку – супругу предыдущего герцога ди Новайо и мать нынешнего.

А дворец на несколько лет потерял доступ к магии лозы, потому что виноградник высох под корень. И только новая пара своей любовью смогла вновь разбудить лозу, восстановить былую роскошь королевского шато и наполнить подвалы ценнейшим в мире напитком. Но на поиски этой пары ушли годы.

Больше королевская семья не рисковала – никаких представителей при винограднике. Только традиционные визиты раз в год, да редкие появления инспектора.

– Жрец немолод, – нахмурившись, сказал герцог, – к тому же вдовец. Эта синьорина вдохнула в шато новую жизнь, но, боюсь, через год-два нам придется искать новую пару для виноградника.

Король нахмурился в ответ:

– Ты знаешь, как это делают?

– Прежде… – тут ди Новайо взял деликатную паузу, пропуская фразу про принца и жрицу, – стареющие жрецы сами подбирали себе замену. Из родственников, друзей или знакомых. Чуть реже они приглашали к себе молодых людей, устраивали большой праздник с вином и танцами, а утром объявляли выбор духа лозы. Думаю, такой праздник вполне может устроить и синьор Портэлл.

– Хм, – королю понравилась эта идея, – говоришь, девчонка вдохнула жизнь в шато? И старик к ней благоволит? Тогда так… Осенью мы, как всегда, поедем снимать пробу с молодого вина. И, пожалуй, я распоряжусь взять в свиту побольше молодых людей из тех, кто не имеет титулов и состояний. Вдруг этой синьорине Катарине кто-нибудь приглянется…

– Ваше величество, я не уверен, что эта синьорина – та, за кого себя выдает…

– Наплевать! – иногда и король мог выразиться грубо. – Если эта конфетка готова стать жрицей, постоянно жить на винограднике и опекать лозу – я прощу ей даже убийство!

Герцог благоразумно промолчал. Кризис с виноградником случился еще до его рождения, но отголоски в королевской семье сохранились до этого дня.

Король же не медлил – вызвал секретаря и приказал составить список молодых дворян, умеющих управлять поместьем, любящих землю и симпатичных.

– Сколько там твоей синьорине? Совсем старая дева или есть за что зацепиться глазу?

– Не юна, – нехотя ответил Алистер, – но вполне приятна на вид.

– Значит, выбираем молодняк посимпатичнее! – окончательно решил король и отослал секретаря.

– Как будет угодно вашему величеству, – сухо поклонился герцог.

– Знаешь, – Рикардо потянуло вдруг на откровения, – я тут подумал, что сам бы вряд ли согласился на такие жёсткие условия. – Тут король подмигнул герцогу и почти шепотом сказал: – Я люблю женщин и вряд ли сумел бы хранить верность лишь одной всю свою жизнь. Но всё же, нет-нет, да тайком задумываюсь о том, какое это счастье – истинная любовь, благословенная богами. И немного завидую хранителям лозы, у которых она есть.

Герцог вновь поклонился, на этот раз с бесконечным уважением.

– Эй, ты смеешься, наглый мальчишка? – фыркнул король.

– Нет, ваше величество! Просто восхищаюсь вашей мудростью и прозорливостью. Не каждый смертный признает, что ему не хватает чистоты, чтобы принять божественный дар.

Король хмыкнул и уставился на племянника особенно пристально. Ди Новайо спокойно выдержал его взгляд.

– Что ж, решение принято, Алистер. Будем искать пару для будущей жрицы. Пусть твои люди проверят всех кандидатов, а для тебя у меня будет особое задание. Идём, позавтракаем, расскажу.

Его величество приобнял непризнанного племянника за плечи, и мужчины покинули кабинет.

Между тем в шато время шло своим чередом. Виноград зрел, наливался теплом и солнечным светом. Подходило время сбора. Из погребов выкатывали бочки – мыли, пропаривали с помощью раскаленных камней, прокладывали душистыми травами.

Синьор Портэлл лично проверял каждую бочку и объяснял мне, из какого дерева они делаются, какими травами прокладываются, и какой виноград для какого вина используется. Ранние сорта – нежные, налитые золотом солнца шли на белое вино. Более поздние – темные, с плотной кожицей – на розовое и красное. Из мелких ягод получали более терпкие вина, из крупных – сладкие.

Чтобы не запутаться, я завела специальный блокнот, в который записывала все услышанное. Но дядюшка Одэлис смеялся над моими закорючками и заставлял лично отмывать бочки, чтобы навсегда запомнить, что, куда и как.

Мыть этого деревянного монстра меня отправили вместе с Диего.

– Да смотри, – напутствовал работника дядюшка Одэлис, – чтоб она сама мыла. Ей учиться надо.

– Синьор Портэлл, – запротестовал мой напарник, – ну и пусть смотрит и учится. Так побыстрее будет. А если сама, то и к празднику сбора не управимся.

– Я сказал, ты услышал, Диего, – отрезал дядюшка и ушёл следить за другими работами.

А мы остались вдвоём с Диего. Если честно, я немного обиделась, что он посчитал меня неумехой. Я уже несколько месяцев работала на винограднике и была уверена, что показала себя с лучшей стороны. А потом рассердилась – уж если хозяин мне доверял это дело, то не работнику с ним спорить.

– Ну, что надо делать? – с наигранным оптимизмом спросила я. Всё же внутри ещё тлела обида на Диего.

Но сам он, кажется, уже забыл о собственном недовольстве, потому что охотно мне объяснял и показывал.

– Смотри, – он указал на огромную бочку, возле которой мы стояли. Из отверстия шёл пар: – Изнутри её обработали кипятком. Теперь надо отчистить.

Диего принёс горячей воды из большого чана, под которым был разведён костёр, и поставил перед отверстием в бочке. Потом насыпал в кипяток белого порошка, в котором я опознала обыкновенную соду.

– Надевай, – Диего протянул мне отрез плотной ткани, сложенной несколько раз.

Я взяла ткань, разглядывая. А напарник уже командовал дальше:

– Лезь, – сказал он мне, кивая на бочку.