Дальше молча шли. Вопросов глупых мне не задавали.

Как поднялся наверх, Васька встретила меня визгом. Да и Пушка грязно выругалась.

— Спар? — выдала она с сомнением.

— Я это, я, — бросил с раздражением. — Поможете?

— Это кто тебя так?! — спросила Пушка.

Васька же подбежала с широко распахнутыми глазами, побледнела, сдержала рвотный позыв и прямо руками сжала мне кожу. Защипало, по лицу разнесся холод.

— Ты пока молчи, — говорила Пушка, кружа рядом. — Потом расскажешь! Я его! Я его!

Что там она его, я так и не услышал. Так далеко заявления Пушки не зашли, но её беспокойство за меня приятно грело душу. А вот то, что Васька стремительно бледнеет — настораживало.

— Ух… — выдала она минуты через две и осела прямо на пол.

Я её успел подхватить, но она повисла, совсем себя не держа.

— Тебе нельзя напрягаться, Спар. Кожа может снова разойтись, — вяло прошептала она.

— Не переживай, — ответил я, чувствуя, как щека онемела и голос искажается.

Подхватив Ваську, отнёс её на кровать и уложил. Пушка, прекрасно знающая особенности подруги, убежала за едой. Так быстрее силы восстановятся и Васька в себя придёт.

Убедившись, что девчонки пока сами разберутся, отправился отмывать кровь. Мою одежду теперь только выкинуть, сомневаюсь, что получится отстирать.

***

Пушка не обрадовалась, когда Спартанец, переодевшись, отправился обратно к стене.

— Не сидится ему, — проворчала она себе под нос, разглядывая кровавые пятна на полу, — Это вообще нормально?!

— Ты о чем? — спросила сидящая на кровати Васька, поедая краюху хлеба.

— Обо всём. Ты бы смогла с такой раной пройти по улицам и подняться сюда? Я точно нет. Сразу бы свалилась. Да и крови из него наверняка много вытекло.

— Он изменился, — ответила Васька, продолжая жевать.

— Это понятно… Повзрослел.

— Я не про это. Его тело изменилось. Куда крепче стало. Поэтому не волнуйся. Такой раной его не убить.

— Да? — заинтересовалась Пушка, так и не придумав, чем оттереть пятна с пола. — Ты что-то заметила?

— Ну… — протянула девушка, не зная, стоит ли делиться своими наблюдениями, — Сделаем вид, что этого разговора не было?

— Нет уж! Что там со Спаром? Насколько он изменился? — Пушка нависла над подругой.

Та сразу же завалилась на подушки, приложила кисть ко лбу и вздохнула:

— Ой, что-то я устала…

— Василиса! Я тебя сейчас… Укушу!

Не откладывая, Пушка привела угрозу в исполнение.

***

Надо было видеть лица стражников, когда я вернулся. Куда гонор подевался? К этому времени, а туда-обратно я чуть больше часа ходил, и остальные подошли. Видимо, Батька всех главарей созвал на разговоров. Никто в одиночку, как я, не заглянул. Тут и ремесленники были, и ребята из доков, и с рынка, и с мануфактур.

На этот раз меня пропустили без задержек и сразу провели в кабинет, где сидели остальные главари.

Батьки не было.

— Долго ещё ждать? — поинтересовался один из присутствующих, но был проигнорирован стражей.

Пустовало два стула. Один, как понимаю, для меня, а второй, во главе стола, для Батьки. Мелькнул соблазн сесть на место во главе, но это слишком нагло и глупо.

Пока садился, собравшиеся разглядывали меня.

Ни с кем из них я лично до этого не пересекался. Старик Дмитрий Петрович — он управлял доками. Про которые стоит сказать, что жизнь в них делилась на две части. Обычную — то есть на весь тот грузопоток, что приходил в пригород и уходил из него, разгрузку, склады и прочие рабочие моменты, связанные с поставками и логистикой. Теневую — воровство грузов, ограбление приезжих и прочие дела, которые проворачивались каждый день в столь хлебном месте.

Доки — это десятки крупных складов, сотни поменьше. Это ремонтные мастерские — надо же где-то чинить паровые машины. Это заправочная станция, которую контролировала семья Шмидт. Это гостиницы, бары и бордели. Это лавки, где можно закупить то, что нужно в дорогу. Это сотни людей, которые там работали. И сотни пассажиров, проезжающих через пригород.

Петрович заправлял доками, когда я был ещё совсем мелким пацаном и здесь правила Алисия.

— Так это ты убил Фридмена? — спросил он, заметив мой взгляд и подавшись вперед.

— Говорят, его Псы убили.

— Толстяка Билли тоже они убили?

Вопрос принадлежал другому мужчине. Иваном его звали. Без всяких прозвищ. Он контролировал квартал ремесленников. Как и доки, у них там отдельный мир, со своими правилами и особенностями. Чего они только ни производили. Могли и паровую пушку собрать, и какой механизм починить. Также ремесленники отвечали за канализацию, водопровод, строительство. Жили они не то чтобы богато, но всегда при деле, а значит, сытые.

Сам Иван мелкой шпаной не занимался. Оставил это дело старшему сыну, Кириллу. С тем я как раз несколько раз пересекался до того, как ушёл из пригорода. Да и когда сюда шёл, в толпе сопровождающих, что на улице осталась, видел.

— Толстяк — моих рук дело. — Его труп никто не убрал. Так и валялся, когда я вернулся. — У нас дуэль была. Так что теперь его люди и территория — мои.

Иван и Дмитрий Петрович никак на это не прореагировали. А вот остальные — посмотрели на меня недобро. Ещё три человека здесь присутствовали, помимо этих двух.

Цира — темноволосый, худой мужик, контролирующий рынок. Точнее, не он сам контролировал, а его большое семейство. Бродобрей — ещё один вожак, со стаей человек в пятьдесят-семьдесят. На днях прикончил своего главаря, занял его место и подмял несколько стай поменьше. И Джованни — у него тоже шайка, но скорее воров, чем громил. Мелкий Пир, кстати, формально под ним ходит, потому что Джованни чаще всего дела вёл как раз в доках.

На этом наш душевный разговор закончился. Дверь открылась, и к нам вошёл недовольный Батька.

Зайдя внутрь, Батька обвёл нас всех тяжелым взглядом. Ну, или не всех, а тех, кто отвечал за шпану. Дмитрий Петрович и Иван были уважаемыми людьми, совсем другого толка, сомневаюсь, что к ним претензии появились.

— Значит так, — Батька не стал садиться и заговорил так, стоя. — Пошумели и хватит. Не знаю как, но решите свои разногласия побыстрее. А если не можете решить, так не наводите суету и не мешайте нормальным людям вести свои дела. Или мне надо вывести стражу на улицу и донести эту мысль до тех, кто туго соображает?

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил я ему. — Разногласия уладим в ближайшие дни.

Взгляды скрестились на мне. Обещание-то двояко прозвучало.

— Высоко метишь, Спар, — хмыкнул Батька. — Но мне плевать. Ты вместо Фридмена займешь или кто другой — главное, чтобы был порядок.

— Будет, — снова пообещал я.

— Ты не наглей, — возмутился Бродобрей.

Я посмотрел на него так, будто выбрал следующей целью. И, видимо, моя репутация достаточно разрослась, что он сразу стушевался, сдулся и побледнел.

— Ловлю на слове, Спар, — сказал Батька. — А теперь перейдем к частностям. Кто-то попытался спереть груз с доков и был настолько неосторожен, что спалил склад. Этот кто-то крупно попал, потому что груз был важным. Есть что сказать по этому поводу? — Батька уставился на Джованни, и тот поморщился.

— Виновных уже наказал, — сказал он.

— Ещё раз, если не дошло. Наведите порядок на своих территориях, — повторил Батька.

— Наказал — это слишком расплывчатая формулировка, — вмешался Дмитрий Петрович. — Груз был дорогим. Принадлежал серьезным людям. Воришек поймали, но их друзья-идиоты устроили поджог, чтобы освободить подельников, — старик говорил сухим, монотонным голосом. — Кто возместит убытки? А кто возместит репутационные потери? Или вы думаете, что наши доки единственные, через которые можно переправить груз?

Серьезная заявка. Благодаря обучению, я теперь куда лучше знал географию, как и устройство связи между городами и пригородами. Караванщики приезжают, тратят деньги, что-то продают и покупают. Они как кровь, что бежит по венам и снабжает внутренние органы. Без крови наступит смерть. Медленная и голодная. Никому это не нужно.