— Не получится у тебя переупрямить гоблинов, хоть тресни.

В чём же дело?.. Он месяц меня гипнотизирует, неужели из-за того, что я предложил тогда? Корявая пародия на мудрого Каа, блин.

Посмотреть на друга, как на предполагаемого партнёра меня сподвигло не что-то, а любопытство. И внутренняя проказа, нечто, строящее планы на тихие часы у камина и испуганного до малиновых боггартов Абраксаса в руках. Хотя… несмотря на всю агрессию к окружающим, я патологически боялся сделать по-настоящему больно этому чудику… не в каком-то одном аспекте, а в общем. И другим не позволял вольностей. Лёгкое помешательство захватило с первой встречи у Хогвартс-экспресса и тенью проследовало за мной сквозь годы.

Таких людей невероятно мало — он не источал неприязни, ненависти или брезгливости.

Совсем.

В юности я вообще не мог взять себя в руки, возможно представить такое?.. Моя одержимость не относилась к вожделению или, не приведи Моргана, любви, скорее к вопросу комфорта. Моего естественно. Эгоистично держал блондина как можно ближе, часто сам поражаясь своим заскокам. Не то чтобы люди вокруг замечали неладное, маска примерного отличника въелась намертво.

Вместе с тем, меня до одури пугала привязанность к кому бы то ни было… Такой щуплый, дёрганный и смотрит украдкой, подле него настолько спокойно, что хочется по-детски уколоть.

Уже давно не подросток, но до сих пор обожает молочный шоколад и мармеладных жуков.

Становится чертовски неуклюжим, когда волнуется, спотыкается и падает не сделав двух шагов. Вот, пару недель назад, чуть не напоролся на каминную решётку, рванув от меня на сверхзвуковой.

Это не затягивает… нет ни неосторожных касаний, ни резких неловких фраз… и прочей белиберды. Ощущай я подобную чушь (отвратную и слезливую), непременно, не жалея, избавился бы от источника беспокойства ещё в одиннадцать. Сейчас рад, что не пошёл на крайние меры, ведь нужен кто-то способный выдержать мой характер и магию, с кем можно стать спиной к спине. Этот не спасует. Вообще, никто из моих не предаст, не подведёт, однако, интуитивно подхожу ближе лишь к нему.

Я тяжёлый человек, даже молчать в одном помещении бывает тяжко, Абри выдерживает столь яркий темперамент. Мы семь лет прожили в одной комнате, с ним делил секреты, его первого учил невербальным и, преодолевая недюжинное сопротивление, таскал к василиску… Но не думал, что стану разбирать по пунктам… Почему я там не мог позволить себе длительные отношения?

Помнится, Катерина падала с дивана, угорая над нашей привычкой ходить везде вместе. Он, раскрасневшись доказывал, что в целях безопасности и втроём можно… Ага. Сразу за этими словами мои загребущие лапы исправно посещал графин с холодной водой, потому как девушка едва не теряла сознания от смеха. Малфой, конечно, понимая двусмысленность своих излияний, затыкался.

До следующей дискуссии, м-да.

— А другого выхода не вижу, для вступления в Палату титул нужен позарез, и на прессу зеленокожие обладают огромным влиянием. — морщусь и, подавив зевок, опускаюсь на противоположный край мебели.

— Зачем тебе всё это? — выпрямился однокурсник, внезапно серьёзно посмотрев мне в глаза. — Остался на Туманном Альбионе, тратишь время и средства, помогая нам.

Хм, давным-давно дед говорил, что должно прожить отведённое, не отклоняясь от предназначенного тебе пути… Жить скучно и погибнуть рано, зачем? Он не мог предположить, что бывают ситуации, когда рамки уже стёрты, и в общем-то не совсем тобой… Или тобой, но… эх. Как опровергнуть то, что помнишь в подробностях?.. Каждый поступок, до самых незначительных мелочей, мой.

И мне не совестно, разве что хочется забыть. Но позволительно лишь переключиться… притвориться, перевести свои изыскания, выходки и эксперименты в более мирное русло.

Я стараюсь жить.

Мне действительно нравится абсолютно всё. Вечные социальные и политические дрязги, встречи, споры, конференции, улыбки крестника и расстроенная гримаса Альбуса при очередном случайном столкновении в министерстве… благодаря этому понимаю, что реальность вокруг — не иллюзия с киноэкрана.

— Ммм?.. — склоняю голову на бок и друга прорывает.

— Раньше, обращал на своих вассалов внимания меньше, чем на букашек, обливая презрением, иногда злоупотреблял своим влиянием на связную метку. — фыркнув кидаю заглушку на помещение. — Только вот, вернулся ты полностью другим, я не соображу, что изменилось?.. Мелкая моторика, жесты, мимика и привычки, даже родовые поисковые чары… всё говорит — передо мной Том Реддл… что-то же вопит в три глотки: «Не он.»

Звериное чутье, однако.

— Безобразие, где ты такого понабрался? Не дури, — притягиваю окаменевшее тело к себе за плечи, — этоя. Послушай, ты привык к психологической нестабильности и перепадам настроения, но меня привели в порядок. Наша первая встреча…тогда я был ещё чуточку неуравновешен, такого не повторится.

— Мой однокурсник не будет вытаскивать кого-либо из угнетающей меланхолии, скорее, с удовольствием добьёт! Он не стал бы меня целовать, прежний Том… — потираю переносицу, осторожно пускаясь в рассуждения о возможностях заклинания забвения. — В прошлом, изучая всё подряд ты стремился к могуществу, пусть не ради власти, но желая силы… В данный момент я не знаю мага, способного сравняться с тобой, однако, тебе плевать.

— Вот это и значит — горе от ума, хах-ха. Мы были мальчишками, никчёмными и неспособными себя защитить, вот бахвальство и лезло из всех щелей. Я вырос в опасного противника, к чему трубить об этом?..

— Ты! Можешь веселиться дальше, я не… впрочем, слушай… Марволо Реддл всегда был для нас странным явлением, представляющим собой настоящий феномен парнем. Столпившиеся вокруг аристократы не хотели убеждать тебя в том, что сказок не существует даже вмагическойБритании… Не видя преграды, наплевав на запреты, ты творил их своими руками. — шебутной колдун расслабился, доверчиво уткнувшись лбом мне в плечо. — И действительно сильные маги, без палочки, не выдадут больше десяти средних по мощности Ступефаев или пяти Редукто. Отбери у Дамблдора его аккумулирующий энергию проводник, и всё, конец фокусам, — обыкновенный старик в цветастом балахоне. Немногие успешно читают на сорока древних языках, ещё меньше волшебников в состоянии воспроизвести то, о чём узнали.

Надо же, сколько всего можно узнать за пустяковую беседу — я вылитый Джордж Данциг. Тц…стоило догадаться самому, не раз ведь уже замечал, как на меня реагируют. Не думал что подобное важно.

— …

— У тебя на ладонях распускается Адское пламя, а под ногами густеет ветер.

— Это настолько ненормально?

Конечно, нельзя позволить себе забыть… В обществе всегда косо смотрят на тех, кто выделяется из толпы.

Я в ней напоминаю маяк.

— И страшно до дрожи. Невозможно поверить в такие умения, пока не окажешься в непосредственной близости от эпицентра.

— Сказал единственный, повышающий голос до вопля банши в спорах с «радикальным элементом». — замечаю невзначай.

— Не обижайся… ты никогда не злился на меня всерьёз, защищал больше остальных… допустил до важных документов, спрашивал совета, вообще-то, многое позволял. Тогда мой Род не был ни богат, ни особо известен, отец погиб на войне, мать из последних сил сводила концы с концами. Почему не Руд или Рей?..

— Я разбираюсь в людях, Абраксас. Твой талант нужно было развивать и мне не составило труда помочь.

— Про принцип взаимопомощи ясно, но это не ответ, и…мне всё равно, жутко видеть тебятаким.

— Адекватным?

— Я не знаю чего ожидать в следующий момент, улыбки или удара, мой Лорд стал совершенно непредсказуем. — до конца смыкаю объятья. — Я… В замешательстве? Не понимаю, сейчас боюсь больше, чем когда бы то ни было… Старый друг может быть чьей угодно марионеткой, принимая во внимание список наставников в подобное не сложно поверить… Эта мысль доводила до истерики. Мало ли, какие способы управлять человеком существуют.