– Именно так. Он постоянно готов, не то что ваш. А еще его безумно приятно сосать. Когда язычком так медленно вокруг головки, а потом в отверстие уретры кончиком…
– Сука!
– … а потом всасываешь в рот эту упругую, большую, так что губы растягиваются до упора…
– Твои губы? Растягиваются? Сказки не сочиняй. Чтобы твои губищи растянуть, нужно в них десяток залуп затолкать одновременно.
– А он у него как раз такой, по ширине с десяток, не то, что у некоторых. И по длине норм, как раз в горло достает, так что задыхаешься. Он в горло долбит, а высунутый язычок по стволу гуляет, яйца облизывает, губки в лобок упираются. М-мм… А уж когда этот толстенный хер в пизду входит… о, вот где кайф…
– Заткнись, стерва!
– В голове только одна мысль – сейчас он меня разорвет. Но он не разрывает. Он начинает двигаться. И это – космос. Ебучий фейерверк. Большой Взрыв. Когда это траянова колонна начинает сношать…Тебе не понять. Хотя, если я его попрошу, он может и тебя выебет? Ты как? Попросить?
– Большой Взрыв, говоришь?
(звук отодвигаемого стула)
– Я те, шлюха, сейчас такой взрыв устрою…
– Ай! Больно!
– Иди сюда, блядища.
– Нет!
– Чего нет? Тебя никто не спрашивает. Башку вниз опустила. Жопу подняла.
(треск раздираемой ткани)
– Давай сюда свою щелку сладкую. Вот так… Вот она моя красавица… Ноги шире раздвинь…
(резкое хлюпанье)
– А-а!
– О, кайф… Она у тебя опять мокрая.
– Ох… ох…
(скрип стола, шлепки о задницу, вскрики, стоны)
– Ну, как? Вялый? Маленький?
– А… а… а…
– Что, нравится, сука, когда тебя раком жарят?
– Да… да…
– А вот так нравится?
– Да… еще… еще… м-м…
– Нравится, шлюшка? Насаживайся давай, насаживайся. Ох, жопа пухлая… пизда тугая…
– Да… да… Еби меня… Еби… Быстрее!
– На! На! На!
(ритмичный скрип трясущегося стола, шлепки и громкое хлюпанье)
– Ааааа!
– О да, детка…
(долгое молчание, хриплое дыхание)
– Черт! Крейн! Ты мне всю спину залил!
– Ну а что ты хотела? У меня было два варианта. Кончить во влагалище. И кончить на жопу. Немного промахнулся. Ты бы что выбрала? Влагалище?
– Мудак. На салфетки, вытирай мне спину.
(шуршание бумаги)
– Блин… Никогда бы не подумал, что меня возбуждает мысль о том, что мою бабу кто-то пялит… Меня эта твоя болтовня так завела…
– Это потому что ты латентный куколд, милый. Давай как-нибудь пригласим босса. Он меня будет ебать, а ты будешь смотреть.
– Слушай, Вавилония… Ты больная на всю голову.
– Я Валенсия.
– Не-е-е. Ты – Вавилония. Столица изврата и разврата.
– Погоди. А что означает этот горящий огонек?
– Мля…
– Ты что, все записывал?!
– Хуже. Это все сразу шло в сеть и на облако. Правила полицейского департамента. Допрос все-таки.
– Нет, Крейн. Ты не куколд. Ты какой-то гребанный мудень.
(щелчок. Конец записи)
***
Звонок раздался, когда они входили в ресторан.
Крейн выудил мобильник и чертыхнулся, увидев, кто звонит. Поднес к уху.
– Да, господин комиссар!.. Никак нет, господин комиссар… Но… Это чистая случайность. Кнопка западала и не выключалась… Нет… Нет… Это свидетельница, господин комиссар… Важная… Да, одна из учениц… Ну, что вы. Я разве похож на педофила? – повернулся к Валенсии. – Тебе двадцать один есть?
– Нет, – злорадно ответила она.
– Есть, господин комиссар. Ей уже давно двадцать один… Никак нет, я не собираюсь дискредитировать расследование. И департамент тоже… Виноват… Есть прийти на дисциплинарную комиссию.
Он сунул мобильник обратно.
– Ф-фу-ух… Могло быть и хуже. Думал, выгонит с треском. Наша с тобой запись уже в списке «топ дня», вся ночная смена департамента ее слушает.
– Всегда мечтала о популярности.
– Ну теперь-то ты прекратишь меня доставать со своим «забудь, что между нами было»? Тут свидетелей побольше, чем Марш с кучкой охранников. К полудню полгорода свидетелями будет.
Он усмехнулся.
– О, я гляжу, тебе смешно. Опозорил на весь город, а теперь смеется!
– Да ладно в бутылку лезть. Где тут «опозорил»? Это же для тебя обалденная реклама. Клиентов прибавится.
Валенсия резко развернулась и с размаху съездила ему по физиономии.
– Эй! Ты чего?!
– Какая же ты скотина, Крейн…
Она быстро пошла к выходу из ресторана.
– Ты куда?!
– К себе. Сам же сказал, девкам из своих комнат не вылезать. И приходить не вздумай, урод! Заявишься – еще получишь!
Она грохнула дверью.
Крейн недоуменно почесал затылок.
У входа на кухню стоял директор Марш и все так же жеманно улыбался.
– Как прошел допрос, инспектор? Удачно вдули… э-э, пардон, допросили?
Крейн прошел мимо, не ответив.
У плиты стоял один из детективов и курил, стряхивая пепел в банку с солью.
Крейн достал сигареты. Спросил у него хмуро:
– Есть чего новое?
Детектив поднес зажигалку и медленно покачал головой.
– Полный ноль. Никаких следов. У меня такое впечатление, шеф, что нас водят за нос.
– Почему?
– Ну сами подумайте. Они тут занимаются какой-то фигней, которую называют бизнес-магией. Сами же рисуют на уроках эти пентаграммы. И тут – убийство. Камеры не работают. Ни одна. За стеной тюряга с маньяками. Охрана только палки в колеса сует. Наверху веселятся какие-то денежные мешки и рассказывают басни про Темных Богов. Все это сильно смахивает на какую-то игру. Из тех, что придумывает «золотая молодежь» от безделья.
– Думаешь, надо пощупать гостей из пентхауса?
– Похоже на то.
– Погоди, что ты сказал про камеры? Как не работают?!
– А вот так. Этот их главный сказал, что вчера был скачок напряжения. И все видеонаблюдение накрылось. То есть у нас ни камер, ни свидетелей, ни следов.
– Прекрасно…
Крейн нашел глазами босса. Тот стоял у выхода и что-то напористо говорил Маршу. Сперва директор службы безопасности энергично мотал головой. Потом вдруг нахмурился, кивнул и вышел.
Босс обвел глазами помещение, встретился глазами с Крейном и лучезарно улыбнулся.
***
Здесь всегда царил полумрак.
Древние каменные своды за века покрылись известковыми наростами и напоминали пещеру. Единственный луч света пробивался из маленького отверстия в потолке и падал на гигантскую раскрытую книгу, почти в два метра размером. Она лежала на массивном каменном столе, украшенном искусно вырезанными рогатыми мордами. Потемневший переплет книги был сделан из костей и человеческой кожи. Пергамент страниц был светлым, полупрозрачным и шелковистым на ощупь. Он ласкал пальцы. На него ушла кожа почти тысячи младенцев.
Сидящая за столом скособоченная фигура пошевелилась, выпростала из-под сутаны скрюченную темную руку. Перевернула очередную страницу. Надвинутый до глаз капюшон полностью скрывал лицо. Наружу торчал только костистый, как у мумии подбородок.
В полутьме выхода мелькнула чья-то тень.
– Я прос-сил не мешать…
– Прости, Верховный… Важная весть.
– Говори…
– Мы нашли ее.
– Ка-ак…
– Слуги с поверхности переслали запись.
– Включай.
Тень достала из складок рясы диктофон. Щелкнула кнопка.
– «…пригласим босса. Он меня будет ебать, а ты будешь смотреть. – Слушай, Вавилония… Ты больная на всю голову. – Я Валенсия. – Не-е-е. Ты…»
Тень выключила запись.
Наступило молчание.
– Мы провели ритуал опознания, – наконец, сказала тень. – Это она. Идеальная жертва.
Снова молчание. Только было слышно, как где-то в глубине пещер капает вода.
– Хорош-шо. Можете начинать подготовку.
Тень поклонилась и исчезла.
Верховный жрец некоторое время сидел неподвижно. Потом пошевелился и поднял голову. В темноте под капюшоном сверкнули красным глаза.
Сипение вырвалось из его горла, прежде чем он повторил имя.
