Ей восемнадцать, и скоро она не сможет работать.

Уже сейчас ей приходится перетягивать груди бинтами, чтобы они не слишком выпирали. Но если верх еще как-то можно скрыть, то бедра и зад – никак. Разве что напялить что-нибудь бесформенное, но на бесформенное не клюют.

– Будешь так жрать, – сказал ей как-то Банзай, – закрою в чулане на хлеб и воду. За неделю похудеешь.

– Ага, – прошамкала она, уминая кусок торта. – Рискни.

Пустые угрозы. Они не тронут ее, пока она приносит клану больше всех денег. Сочетание женственной фигуры, длинных ног и почти детского личика, с немного вздернутым носиком и пухлыми губами, действует на клиентуру безотказно.

Сейчас на ней белые кеды, короткие белые шорты и белый топик с вышитыми мультяшными героями. За спиной – розовый рюкзак, из которого даже торчат учебники. Ни дать, ни взять гуляющая после уроков школьница. Ищет приключений на свою уже вполне сформировавшуюся попу. Мечта педофила.

Справа тянется ограда парка. Слева припаркованы в ряд машины.

Она замечает впереди золотистый «ленд ровер» и идет медленнее, старательно разглядывая деревья за оградой.

Клюнет? Не клюнет?

Она начинает едва заметно качать бедрами. Кто мельком посмотрит – не заметит. Тот, кто следит – поймет, зачем она это делает.

Дверца «ленд ровера» хлопает.

Клюнул.

Мужик загораживает ей дорогу.

– Девушка! Можно задать вам нескромный вопрос?

На нем дорогой светлый пиджак и цветастая рубашка. За черными очками глаз не видать, но это определенно он. Мускулистый, крепкий, с густыми темными волосами и скуластым лицом. Ему лет тридцать пять. Явно при деньгах. Выглядит прилично. Чего дураку не хватает?

– А? – Она останавливается, хлопая ресницами и приоткрыв рот.

Год назад она часами репетировала перед зеркалом, как правильно приоткрывать рот, чтобы не выглядеть идиоткой. Сейчас это получается на автомате.

Он подходит к ней вплотную, смотрит сверху вниз и тихо говорит:

– Хотите заработать двести тысяч рублей примерно за час работы?

Она облизывает язычком губы и краснеет. Этому пришлось учиться еще дольше – краснеть по заказу.

– Хочу, – выдавливает она из себя. – А что надо будет делать?

– Садись в машину, все объясню.

Она делает шаг назад.

– Мне запрещают садиться в машину к незнакомцам.

– Не бойся, не обижу. Можешь не закрывать дверь. Убежишь, если что не понравится. Хорошо?

Она, подумав, кивает и идет к машине, чувствуя его взгляд на своих ногах и пятой точке. Открывает дверь, сбрасывает рюкзак на пол и медленно садится, прогнувшись в пояснице, чтобы подчеркнуть объемистый круглый зад. Уже на этой стадии опытные клиенты спрашивают: «Ты случайно не профессионалка?»

Этот клиент неопытный.

Он обегает свой «ленд ровер» и садится на водительское. Снимает очки и широко улыбается. Глаза у него сальные и бегающие, как и у всех. Да, это точно он.

– Меня зовут Павел. А тебя?

– Лена.

На самом деле ее зовут по-другому, но разовому клиенту это знать не обязательно.

– Красивое имя. Думаю, ты догадываешься, какую работу я предлагаю.

Она поднимает голову и невинно таращит глазки.

– У вас модельное агентство?

Он делано смеется.

– Нет у меня модельного агентства. Все намного проще. Ты очень красивая девочка. И уже взрослая. Ты ведь знаешь, чего хотят мужчины, когда знакомятся с красивыми девочками?

Она сперва смущается, потом тихо спрашивает:

– Вы о сексе?

– Это грубое слово. Давай заменим его на, скажем, «заниматься любовью». Ты ведь уже занималась любовью?

Она прыскает в кулак и снова краснеет.

– Ну… да… немного.

– Значит, ты не только красивая, но и опытная. Хорошо. Мы сейчас с тобой займемся любовью. После чего я заплачу тебе двести тысяч. Договорились?

Она молчит, вертит головой и дергает ногами. Подсмотрела в свое время, как ведет себя при похожем разговоре одна девственница.

– Если боишься, что я тебя обману – не бойся. Вот аванс.

Он достает запакованную пачку тысячных купюр и медленно кладет ей на колени. Как бы невзначай, убирая руку, гладит по голому бедру. Она не отстраняется, и он решает, что это хороший знак. Можно дожимать.

– В сущности, ты ведь ничего не теряешь. А приобрести можешь многое. Подумай, что бы ты купила.

Ее лицо приобретает мечтательное выражение. Сейчас она представляет, на что будет тратить заработанные деньги. Ну, айфон понятно. А на сдачу – туфельки, шмотки…

Его ладонь не стесняясь наглаживает бедро уже в районе попы, временами сжимая пальцами нежную молодую плоть.

– Можешь убрать аванс в рюкзачок. Остальное получишь сразу после, – он показывает ей вторую пачку тысячных и кладет ее перед собой на торпеду.

Она долго смотрит на пачку денег на своих коленях. Беспокойно елозит задом по креслу. Наконец, наклоняется и убирает аванс в рюкзак.

– Умница, девочка, – улыбается он. – Ты не пожалеешь.

Его рука проникает под пояс шорт. Пальцы сильно сжимают ягодицу.

– Какая у тебя сочная попка, – шепчет он, наклоняясь ближе. – Мягкая, нежная.

Она судорожно сжимает бедра и смотрит перед собой, то ли прислушиваясь к новым ощущениям, то ли набираясь смелости сбежать. Отворачивается к открытой двери. Где-то далеко идут люди. Но вряд ли они заметят, даже если подойдут ближе. Он специально загнал «ленд ровер» чуть ли не в кусты.

Это опасная ситуация. Дичь может реально ломануться через заросли вон из машины. Теперь надо одновременно атаковать и отрезать путь к отступлению.

Он притягивает ее к себе, перемещает обе руки вверх и быстро задирает ей топик до шеи. На свободу выпрыгивают крупные торчащие груди. Сверху их сжимают марлевые бинты, и он поднимает их вслед за топиком. «Зачем ей бинты?» – мелькает мысль, но тут же исчезает, снесенная роскошным видом. Груди прекрасны. Плотные, налитые, с аккуратными, розовыми, уже набухшими сосками.

– О, боже, – бормочет он и впивается в ближайший сосок. – Ты великолепна. Подними руки.

Она послушно выполняет команду.

Топик с бинтами сдирается окончательно и летит куда-то в район задних сидений.

Всё. Теперь точно не сбежит. Сисек постесняется. Вон как пытается прикрыть одну ладошкой, пока он жадно сосет другую.

Девочка готова, думает он, слушая ее тяжелеющее дыхание.

Его рука возвращается к тесно сжатым бедрам, стараясь засунуть между ними пальцы.

– Раздвинь ляжки, детка, – отрывается он от соска.

Она откидывается на спинку кресла и немного разводит ноги.

Рука тут же перемешается к промежности, пальцы настырно проникают под шорты и трусы и нащупывают влажную припухлую щелку.

– О, да ты уже течешь. Моя сладкая щелочка.

«Это смазка, дебил, – хочет сказать она. – Специально полтюбика выдавила, чтобы ты не отвлекался». Но вместо этого начинает двигать бедрами и постанывать.

Ее уже не первый раз тошнит от этих одинаковых, стремных эпитетов и приказов. Сладкая щелочка, сочная попка, раздвинь ляжки, вставай раком. Не могут ничего нового придумать, уроды.

Один из пальцев находит, наконец, вход.

Она вскрикивает и отстраняется.

Его мутный, сальный взгляд становится осмысленным.

– Ты что, девственница? Ты ж говорила, что…

– Ну да… занималась… просто не туда.

– А, – он вынимает из ее трусов руку. – Тогда придется наши планы немного поменять.

Он заводит машину и нажимает кнопку. Открытая дверь захлопывается.

– Поехали.

Черт! Это совсем не по плану! Предыдущих девок он пялил в машине, убрав задние сидения.

– Куда?! – шипит она, позабыв, что ее роль – нежный цветочек, призванный молчать, слушаться и раздвигать ляжки.

– Ко мне. Тут недалеко.

– Зачем? Мы так не договаривались!