– Девочка моя, милая. Когда в первый раз занимаешься любовью «туда», выделяется некоторое количество крови. Которую лучше подмыть. Да и в целом это лучше делать на удобной кровати, чтобы тебе было комфортно. Понимаешь? Дома все это есть. Кровать, биде, душ. Даже джакузи. Полежишь потом, расслабишься.

«Ага, кровать, душ. Как же. Боится, что я его салон бежевый запачкаю, уродец.»

– Нет! Я никуда не поеду!

– Но почему?

– Я вас боюсь! Отвезете в глухомань, бросите в яму и будете, как секс-рабыню пользовать!

– Господи… Какие глупости.

– Или здесь, или нигде. У меня есть салфетки. А у вас в багажнике – наверняка какое-нибудь покрывало. Без душа и кровати обойдемся.

Он почесал подбородок.

– Хм, а ты права. Покрывало действительно есть.

Конечно, есть, думает она. Я ж его видела.

Он снова оглядел ее сальным взглядом.

– Первый раз встречаю девственницу, которая раздает ценные советы, как ее трахать. Ладно. Твоя взяла. Остаемся тут. И начнем с малого. Потом назад переместимся. С покрывалом.

Он провел рукой по ее шее, пропустил сквозь пальцы длинные светлые волосы, положил ладонь на ее затылок и притянул к себе.

– Только не говори, что минет ни разу не делала. Не поверю. С таким-то рабочим ртом. Твои пухлые губки просто созданы, чтобы заглатывать по самые яйца.

Он с силой нагнул ее голову к своему паху.

– Давай, займись. А то он стоит с тех пор, как я тебя увидел. Подумать только. С таким роскошным телом, и до сих пор целка.

Она упиралась носом в набухший твердый бугор на джинсах.

– Ну? Чего ждешь? Доставай.

– Закрой глаза, – прошептала она.

– Это еще зачем? Я должен видеть, как тебя в рот натяну. Просто обязан.

– Закрой. Пожалуйста. Я стесняюсь.

– О, боже…

Он откинул голову на подголовник и закрыл глаза.

– Действуй, шлюха-девственница. Сделай дяде приятно.

Рано. Слишком рано. Придется тянуть время.

Она наглаживала бугор на джинсах обеими руками, чувствуя, как он становится все тверже и длиннее.

– М-м, кайф, – мычал клиент, мотая головой. – Доставай его уже скорее.

Ага. Разбежалась.

За ветровым стеклом мелькнула тень и послышался едва различимый стрекот.

Пора.

Она на всякий случай закрылась плечом и стала водить головой над пахом клиента. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Сперва медленно, наклоняя голову, будто облизывала и ласкала языком. Потом все быстрее и быстрее, делая вид, что насаживается головой на ствол.

– Ты там заснула что ли? Доставай, говорю.

Он открыл глаза.

– Мля! Какого хрена! Ты чего делаешь, сука?!

– Внимание, папик, – ухмыльнулась она. – Вас снимает скрытая камера.

За ветровым стеклом висел маленький белый дрон.

Вытаращенный глаз объектива смотрел прямо на парочку.

– А ну вон отсюда, тварь!

Он отбросил ее в сторону.

Обе передние двери вдруг распахнулись.

– Э, не так быстро, уважаемый!

Банзай стоит слева, Прикол справа.

В руках у них мини-камеры.

Она заранее, пока у него были закрыты глаза, избавилась от шорт и трусов, и нюхнула какой-то слезоточивой гадости. Теперь стоит раком, сверкая голой промежностью и заплаканным кукольным личиком. Прикол как всегда с серьезной мордой, наклонился, делая крупный план натруженной вагины с кровавыми следами (заранее нанесенная смазка с красными добавками).

– Как вам не стыдно, уважаемый, – качает головой Банзай. – Трахнули маленькую девочку. Выебали ее во все, можно сказать, дыры. Довели до слез.

– Идите вон, уроды! У меня с ней ничего не было!

– Ну, это ты так думаешь. А вот камера беспилотника зафиксировала, как ты трахаешь ее в рот. И неважно, что твой огрызок в кадр не попал. Его просто за торпедой и рулем не видно. Зато видны характерные движения головой девушки. Любой суд признает, что половой контакт наличествует.

– Любой суд по вашей записи признает, что движения головой были добровольные. Никто ее не принуждал. Так что идите к черту.

Банзай поцокал языком.

– Есть одна маленькая проблемка, уважаемый. Дело в том, что совершенно неважно, по согласию ты ее выебал. Или избил перед этим. Потому что девочке… четырнадцать лет.

Клиент побелел.

– Что?! Ей? Четырнадцать?

– Да, уважаемый. Вот паспорт, – Банзай раскрыл и показал ему бордовую книжицу. – Только что ею полученный. Можете посчитать, вот дата рождения.

Новые паспорта в клане были самой главной графой расходов. Их приходилось рисовать почти каждый квартал.

– Не верю.

– Я понимаю. Вон какая жопа выросла. Жопе лет двадцать можно дать. А теперь посмотрите на личико, – Банзай протянул руку и приподнял ей подбородок. Она невинно захлопала глазками. – Ну неужели не видно, что еще малышка. Маленькая, глупенькая. В школу еще ходить и ходить. Ну, округлилась, где надо. Так акселерация же. Зайдите в любую школу. Там такие коровы ходят, смело можно раза в два надои увеличивать. Да кому я это рассказываю. Вы же сами все знаете. Не просто так здесь пасетесь. Там школа, а здесь школьницы табунами ходят. Утром и вечером. Каждый день кроме воскресенья. Я прав?

Клиент сверлил Банзая злобным взглядом.

– А вы на этих школьниц, как на антилоп охотитесь. Каждую среду и пятницу, как по часам. Встаете тут в засаде и первую понравившуюся затаскиваете в машину. Мы за вами уже месяц наблюдаем. Много видеоматериала собрали. Вот неделю назад вы такую кралю словили, я сам не думал, что такие в школе бывают. Четвертый размер груди. Показать? Там неплохие ракурсы получились. Браззерс может обзавидоваться. Или без видео вспомните?

– Вы не знаете, с кем связались, – процедил клиент.

– Почему не знаем? Знаем, товарищ депутат. Знаем. Но это неважно. Какое бы место вы не занимали, и какой бы губернатор за вас не вписался, десять доказанных случаев педофилии… Любой губернатор полетит вверх тормашками. А ведь это только у нас видеоматериала на десять. А сколько их на самом деле? И сколько вылезет, когда все это опубликуют? Кстати, тут не только совращение малолетних. Тут еще и вовлечение в проституцию. Вы же им деньги платите. Огромные. Куда они потом с таким-то опытом получения легких денег за раздвинутые ноги? Только на панель.

– Что вы хотите?

Банзай развел руками.

– А вот это уже предметный разговор, – он протянул руку и погладил девушку по волосам. – Валенсия, солнышко. Ступай с товарищем Приколом в нашу машинку. А мы тут с дядей побеседуем. Только трусы надень.

Валенсия плюхнулась на сидение, натянула трусы с шортами, мотая в воздухе ногами. Спрыгнула наружу, показав клиенту язычок и вильнув напоследок задницей.

– Вот чертовка, – Банзай расплылся в улыбке.

– Валенсия? – хмыкнул клиент. – Что за дурацкое имя?

– Родители-покойники любили в Испании отдыхать, – вздохнул Банзай. – Она у нас круглая сирота. Но не будем о грустном. Будем о веселом. К делу?

***

– Прикол, а, Прикол! Ты всегда такой молчун?

Валенсия лежит на заднем диване, закинув голые ноги на спинку переднего сидения.

– В школе, когда к доске вызывали, ты тоже молчал?

Прикол сидит на водительском кресле и смотрит прямо перед собой. Эта стерва его уже достала. Болтает без умолку вместо того, чтобы готовится к следующему клиенту.

– Прикол, а трахнуть меня хочешь? Этот педо-депутат начал, но не закончил. Хуже нет возбужденной, но не выебанной бабы. Я же вас прирезать могу. А?

Прикол хочет, но боится. Страх ему внушает даже не Банзай, который строго следует правилам, а правила гласят «Никакого секса внутри клана». В конце концов, это самое нарушаемое правило. Половина девок расслабляется после смены, вылизывая друг дружке или подставляя зад охранникам.

Прикол боится самой Валенсии. У него перед глазами пример Малыша, которому перепало однажды по пьяни, и теперь он бегает за ней на цирлах, преданно заглядывает в глаза, выполняет любые капризы и готов залезть в огонь или прыгнуть с небоскреба, лишь бы присунуть ей еще раз. Хотя, конечно, интересно, что там в ее дырках такого особенного, что все клиенты с ума сходят. Даже те, кто до дырок, собственно, и не добрались. Как сегодняшний.