Дни летели со скоростью света, а серая погода решила дать ребятам перерыв, радуя детей последними лучами уходящего теплого солнца. Баба Яга решила обрадовать своих воспитанников, обрадовав детей походом на Лысую Гору.

Виталий Какашкин спустился на лифте в свою избушку, криком подзывая Мишу Костилева.

— Ты снова что — то подорвал? — Поинтересовался друг, выходя из тени угла, где пытался поймать неугомонного Мрака Мраковича, который за время отсутствия ребят сумел найти тайник, где Какашкин прятал припасенные реактивы.

— Что с твоими волосами? — Вопросом на вопрос спросил Витя. — Тебе такая прическа не идет, хотя легкая дымка, исходящая из твоих волос, скоро может служить неплохим трендом среди подрастающей нежити.

Миша недоверчиво поднес свои руки к волосам. Он и раньше чувствовал запах гари, но свято верил, что этот запах исходит не из его волос, а от взрывающего и икающего Мрака Мраковича, поглощающего колбы с реактивами один за другим.

— Почему ты решил спрятать реактивы в одной из столешниц на небольшой кухне?

— Туда Мрак Мракович никогда не заглядывает. — Пояснил Виталий.

— Ой ли? Сегодня утром он захотел смешать себе несколько чаев, чтобы вкус напоминал пламенный уголек, таящей на языке.

— Удалось ему осуществить свой план?

— Нет, он обрадовался, когда нашел твой запас реактивов и сейчас употребляет их со скоростью света. — Миша успокоился, убрав руки, увидев еле сдерживающего от смеха улыбку Виталия. — Ты рассчитывал на его буйное состояние, не так ли?

— Возможно, — не стал отрицать Какашкин, — нас вызывает Маша на очередное собрание Комитета.

— Она стала довольно часто вызывать нас с тобой на их посиделки. — Миша устал слушать одно и то же изо дня в день, но он боялся признаться в этом Маше, понимая, что если он пойдет на попятную, что — то обязательно случиться. — Тебе не странно слышать одно и то же?

— Это лучше, чем сидеть вечерами дома, скучая от скуки. — Пожал плечами Виталий. — Помнишь слова Леонида Алексеевича? Узнайте, что затевает внучка Бабы Яги. Мы не можем отступить. Не сейчас, когда конец смены близок.

Суккуб, охраняющий дом парней, решил выбраться из своего укрытия. Мрак Мракович рыгнул, извещая себя насытившимся довольным существом, отдавая Мише Костилеву практически опустевший пакет. Миша с интересом заглянул внутрь, скривившись, увидев остатки двух реагентов, которые не смог выпить Мрак Мракович.

— Сполна насытился? — Виталий Какашкин улыбнулся, не дожидаясь ответа от суккуба, обращаясь к Михаилу. — Сегодня Маша хочет, чтобы мы сели с ней в столовой.

— Тебя это напрягает?

— Мне это не нравится. — Насупился Виталий. — Я бы лучше составил компанию твоей сестре Ирке. Кстати, она в последние несколько дней ходит какой — то притихшей. Ты с ней не разговаривал?

Миша отрицательно покачал головой. Он и сам видел изменение в поведении веселой сестры, но, решил не вмешиваться в дела Ирки, понимая, что в лучшем или худшем случае, Костилева просто отошлет Михаила куда подальше. Ирка привыкла с детства решать свои проблемы самостоятельно. Она не терпела помощи не только от посторонних, но и от своих родных.

— Что нам делать с оставшимися реагентами?

— Положи их куда ни будь. — Виталий хмыкнул, проведя пальцем по носу.

— Уже нашел им достойное применение? — Миша глянул на поникшего суккуба, все еще довольно потиравшего свой живот.

— О да, — мечтательно ответил Виталий.

Больше он о своем зародившимся плане не произнес ни слова, заставляя Михаила Костилева прищуриться. Какашкин любил удивлять даже своего друга, не всегда произнося свои планы на показ.

— Пошли в столовую. — Предложил Какашкин, махнув рукой. — Нам сегодня предстоит сходить на Лысую Гору, а это слишком затратное энергетическое удовольствие.

— Неужели?

— На Лысой Горе, — Виталий подошел к лифту, нажав на кнопку вызова, — нет транспорта. Мы будем все время передвигаться на своих двоих. Как правило, сначала нас Баба Яга поведет по всем знаменитым местам, которые сама считает интересными показать тем, кто впервые приехал в лагерь. Потом нас ждет небольшой перекус в одном знаменитом и слегка нашумевшем кафе, а напоследок мы остановимся в гостинице, где переночуем одну ночь, вернувшись довольными на утро в лагерь, как раз, перед началом игры.

— Хочешь сказать, — Миша с другом вошли в кабину лифта, и, прежде чем нажать на кнопку вызова, Костилев успел договорить, — игра начнется сразу после похода?

— Дааааааа. — Виталий нажал на кнопку подъема, а последние, а в ответе прозвучали как негласное эхо.

Выйдя из двери, одиноко стоявшей на лужайке, друзья быстрым шагом поспешили в столовую. Им не терпелось занять свободный столик до прихода Маши, в надежде, что девушка к ним на свободные стулья не подсядет, и они не будут снова слушать проблемы Комитета, а также немыслимые решения по устранению гибридов.

В столовой стоял неимоверный шум и гам из гула множества голосов. Сегодня было непривычно людно, хотя, в последние несколько дней дети старались обедать на своих территориях, имея возможность как можно реже встречаться со своими предполагаемыми врагами. Всех, включая и самого Михаила Костилева, пугала стремительно приближающиеся игра, где один из отстающих обязан был умереть.

— Опаздываете. — Словно из — под земли вырос Владислав, беря за руки, как маленьких друзей, Мишу и Виталия, ведя их в сторону излюбленного стола Комитета, где Маша, как обычно, сидела во главе стола. — Маша негодует, а это может плохо сказаться на одном из нас.

Проходя мимо одного из столов, Миша заметил сидящую Ирку, теребящую свои волосы, нервно оглядываясь по сторонам. Заметив на себе взгляд сводного брата, Ирка тихо произнесла:

— Нам надо поговорить.

Миша кивнул. Он не мог не игнорировать просьбы своей сестры. Ирка Костилева обращалась к нему редко, а когда это все же случалось, то это значило, что дела у сестры приходили в неприятный для нее поворот.

— После завтрака до похода? — Предложил Миша, так же тихо обращаясь к девушке, зная без опаски, что она услышит его слова.

Ирка кивнула, но, прежде чем Владислав увел Мишу, добавила:

— Приходи после завтрака на территорию пятого отряда.

Миша удивленно приподнял брови, но промолчал, понимая, что остановиться и смотреть в никуда он сейчас попросту не может. Владиславу и остальным, кроме наблюдательного Виталия, не следует знать о негласном разговоре между братом и сестрой. Живя несколько недель в лагере нежити, Миша понимал, что не все что бывает важным и значимым, должно быть открытым, предаваясь огласке.

Пройдя через несколько заполненных ребятами столов, подростки остановились около возвышающейся над столом Маши. Она хмуро оглядела сначала Виталия Какашкина, потом Михаила Костилева и, наконец, остановилась на Владиславе.

— Ты медлителен в выполнении приказов. — Недовольно поджала нижнюю губу девушка. — Мы уже почти перешли к главному вопросу, который нам стоит обсудить всем составом незамедлительно.

— Возникли небольшие трудности. — Владислав покосился на Мишу.

— Постой, — Миша отмахнулся от прищуренного взгляда Владислава, — ты хочешь обсудить все проблемы сейчас? Тогда, когда вся столовая наполнена чистокровной нежитью, и может буквально ловить каждый твой шаг?

— Барьер. — Маша хлопнула в ладоши.

Мише представился взору опускающие невидимые нити, окутывающие стол с Комитетом, позволяя говорить подросткам на любые, даже самые уязвленные темы, не боясь быть услышанными чужими ушами. Костилев хлопнул себя по голове. Маша использовала барьер лишь однажды, на костре в первый день пребывания лагеря. В последующие дни собрание проходило в избушке — портале, куда даже самые любопытные дети боялись заглядывать, не говоря уже о вожатых. Спустя две недели, Миша успел позабыть о данной способности внучки Бабы Яги.

— Мальчики, садитесь на свободные места. — В нетерпении указала пальцем на стулья Маша. — У нас времени в обрез.