До того как мы с вами стали загибать пальцы, я, кажется, уже успел упомянуть Джимми Уэбстера. Что я могу о нем рассказать? С Джимми я знаком больше года. Да, это было позапрошлой осенью, Эл сломал правую ногу, собственно, сломанных ног было даже две, одна из них принадлежала Хендерсену, а другая - его лошади. Прямо скажу, после такого каурой Бетти пришлось несладко, но ей, по крайней мере, не нужно было заниматься всем хозяйством на ранчо. Должность управляющего Эл сначала было предложил мне, но я сразу честно признался, что платежи, ставки, договоры и прочая бухгалтерия сведут меня с ума быстрее, чем он сможет встать с кровати, опираясь на костыли. На следующий день вместо того чтобы снова выслушивать тоже самое от одного моего упрямого знакомого, лежащего в постели с ногой, подвешенной на особом шнурке, я сел в поезд и отправился в Нью-Йорк. Там мне пришлось промокнуть под дождем и потратить полдня, чтобы отыскать другого своего приятеля. Того, что недавно получил должность большой шишки по финансовой части в одной солидной торговой компании. На счастье, титул кассира моего друга нисколько не испортил, и, выслушав меня, он не стал раздуваться от важности, а сразу назвал мне несколько адресов, где я смог бы получить в аренду честного, неизбалованного коммерческим успехом молодого человека с нужным образованием.

     Так на ранчо Хендерсена появился Джим Уэбстер. Пожалеть о своем поступке мне пришлось всего пару раз, это когда я учил парня держаться в седле. Теперь же, если вдруг он решит поучаствовать в каких-нибудь скачках, я, пожалуй, смело поставлю на него любую сумму, вплоть до пятидесяти центов. С бумагами новый управляющий разобрался в два счета, тонкости скотоводческой науки тоже давались ему легко. Главное, он не боялся работы и в ковбойском лагере вел себя с ребятами правильно, то есть не задирал нос, не обижался на их нехитрые, иногда не слишком-то деликатные шутки и не боялся спросить, если чего-то не мог понять сам.

     В тот день Джимми выехал из города вместе с нами, но ему до вечера нужно было попасть в лагерь Сан Игнасио, поэтому наши пути разошлись. Нам с Элом следовало строго держаться западного направления, а Уэбстер миль через шесть свернул к югу. А потом, ночью, нас посетили гости. Я знал, что помощник шерифа не поленился и специально съездил в лагерь, и там у парней он сумел узнать только то, что Джимми, действительно, заезжал к ним, оставил кое-какую провизию, осведомился на счет телят и поехал дальше, не пожелав остаться на ужин.

    Теперь в блокноте у Кинзи было достаточно имен, чтобы пытаться поспорить с той книгой, в которой Уолли записывает своих постояльцев.

    - Значит Бишопа вы не желаете рассматривать как подозреваемого? - Репортер снова прицелился в меня из своего карандаша.

    - Разве могу я кого-то как-то там рассматривать, если никогда его не видел и ничего о нем не знаю?

    - А миссис Эванс? - Кинзи несколько секунд вопросительно внимал моему молчанию, однако, не дождавшись ответа, перешел к следующему кандидату. Теперь ваш управляющий, этот Уэбстер, кстати, а зачем, если не секрет, вы втроем приехали в город?

    - Что касается Джимми, то у него всегда полно дел в любой точке миль на пятьдесят вокруг от усадьбы Хендерсена. А мы с Элом... что ж, если хотите, нас можете записать в бездельники. Мне всего-то и нужно было, что купить кое-какие мелочи и договориться с кузнецом на счет нового клейма. - О том, что я обычно знаю, когда Ким приезжает в Уэйко, я Кинзи, конечно, говорить не стал. Мне и самому себе признаваться в этом стоит некоторого труда.

    - А мистер Хендерсен? Если ему понадобились наличные, разве он не мог выписать чек для вас или для своего управляющего?

    - Эл приехал, чтобы отправить письма и забрать на почте те, что могли прийти ему. Он всегда сам отправляет письма. Не все, это касается только писем для дочери. - В глазах газетчика блеснули искры любопытства, - полегче, приятель, придержите свой карандаш, специально для вас скажу, если вдруг вы все-таки сподобитесь на жизнеописание Хендерсена. В этих письмах нет никаких секретов. Мне иногда случается их читать и подписывать адрес на конвертах, это когда Эл забывает дома свои очки. Но вам я бы не советовал...

    - Все, все, я понял, - Кинзи примирительно взмахнул руками. - Три недели - немалый срок, я уже успел заметить как ревностно на юге относятся к понятиям чести и всему такому, что подобает истинным леди и джентльменам, если только речь не идет исключительно о крахмальных сорочках и шелковых платках. И все-таки, мистер Макинтайр, а вдруг это важно, что там с этими письмами? Я вот подумал, может быть, такое письмо и пытались украсть у вас, пока вы должны были спать, выпив снотворное?

    - Послушайте, Сэм, Хенднрсен в тот раз не получал никакого письма, он только отправил в Нью-Йорк то, что написал сам. Выбросьте это из головы. Какие страшные секреты могут быть в переписке восемнадцатилетней девчонки со своим отцом?

    - Вы сказали в Нью-Йорк?

    - Что? А, да, Джоан сначала училась в пансионе в Филадельфии, а теперь живет у тетки в Нью-Йрке, берет там какие-то уроки вроде музыки, живописи и французского языка, так что можете забрать назад свою шутку про хорошие манеры и шелковые платки. Впрочем, каждый год на месяц-другой к отцу, в наши дикие места, она обязательно приезжает. Обычно это случается летом.

    - Скажите, а с Уэбстером они случайно не знакомы? - Кинзи уставился на меня стараясь уловить все, что могло бы отразиться на моем лице. Уж не знаю, что хотел заметить газетчик, и что такое особенное выражает лицо человека, говорящего чистую правду, но я сказал так, как есть.

    - Да, знакомы, и, между нами, мне кажется, что они нравятся друг другу, хотя у каждого из них по этому вопросу имеется свое "но". У Джоан в Нью-Йрке есть вроде как ухажер, только повышение до звания жениха ему не светит. У Эла свой взгляд на то, каким образом стоит ухаживать за его дочерью.

    - А Уэбстер?

    - Что Уэбстер?

    - Вы говорили, что у него тоже есть "но".

    - А его "но", - я ухмыльнулся, - состоит в том, что он еще лет пять будет ходить кругами вокруг девчонки, пока решится сказать ей самые первые слова, прилагающиеся к такому случаю.

    - Знаете, о чем я подумал, мистер Макинтайр? - газетчик сглотнул и с сожалением посмотрел на пустой стакан в своей руке. - А не игра ли все это? Вы говорите, Уэбстер имеет виды на дочку мистера Хендерсена? Не может ли случиться, что ваш Джимми только с виду так прост и робок? Нет, я ничего такого не утверждаю и не знаю про тонкости и детали его плана, но вы не думаете, что вашему управляющему было бы проще всего и подсыпать порошок в кофе, а затем и подкрасться к вам ночью?