— Я почти все сказала вчера той женщине-офицеру на… На допросе, — идя за Тони, как на привязи, говорила Ара взахлеб. — Кроме вот этого разговора. Не знаю, как я могла о нем забыть, вспомнила только сейчас.

— Туфли, — сказала Тони. — Какие на вас сейчас туфли? И какие были до того?

Не то чтобы она очень хотела играть в детектива, просто ее внезапно посетила эта мысль. Девушка даже посмотрела на ноги танцовщицы. Ремешки обуви совпадали с пятнышками мозолей — на них указывала только краснота вокруг.

— Вы знаете, ведь Корни нашел недавно одну из пропавших пар, — снова понизила голос Ара. — Об этом я говорила офицеру!

Они наконец нашли комнату отдыха, и там почти никого не было — только целовалась в уголке нарядная парочка в черно-золотых танцевальных костюмах. Тони не разглядела, кто именно — достаточно уже того, что ее и Лидии главные соперники носили зеленое и желтое с кучей блесток, словно им не хватало в этой жизни именно этого искусственного сверкания.

— Но те туфли, они стали мне словно неродными. Я решила, что теперь, после кражи, они уже несчастливые. Корни очень хотел, чтобы я танцевала в них, но от них болят ноги, а от этого я вся себя чувствую больной. И я снова ношу новые, хоть они и натирают!

Тони нахмурилась. Самой ей было со всем этим не разобраться. Да и потом, надо, чтобы Ара рассказала все это кому-то из магического сыска, это же наверняка важно!

— Вы… посидите тут еще немного, пожалуйста, — сказала девушка, наконец. — Я найду Флайминга Лида, хорошо?

Ара неожиданно просияла. Обрадовалась! И снова Тони кольнуло в самое сердце. Спору нет, Флай обаятелен и многим нравится. Только почему-то это стало девушке неприятно. Хотелось бы, чтоб его внимательный и теплый взгляд был устремлен лишь на нее. А у Деннитсон явно тяга к молодому красивому танцору. Уж он-то не считает себя старым хрычом, как Эдвелл! И он во всяком случае не маньяк, как этот беглый администратор!

— Постойте, еще вопрос. А Корни… не давал о себе знать вчера или сегодня?

— Нет, — вздохнула Ара.

Она уже немного успокоилась, сидела, прибирая волосы, выбившиеся из прически, и вытирая бумажной салфеткой потекшую косметику под глазами. Тони решила, что пока расспросов достаточно, и, повторив, чтобы знаменитая танцовщица никуда не уходила, побежала искать Лидию. Или Флая. Или их обоих!

Но партнерша снова исчезла. В гримерке Тони нашла покачивающийся на плечиках мужской костюм — то есть на Лидия надела запасное платье, принесенное на случай, если придется танцевать с Бато. Туфель не было — понятное дело, у Лидии не нашлось второй разношенной пары, и она осталась в тех, которые напоминали мужские. Разве что каблук чуточку повыше да поизящней, вот и все. С красивым бело-голубым платьем такие не годились, но что поделаешь?

В коридоре девушка столкнулась с учителем Бато.

— Лидия? Вы не видели Лидию?

На лице наставника вдруг появилась жуткая неприязнь, словно упоминание о Лидии чем-то его задело. Может, партнерша наговорила ему гадостей или отказалась от обещанного свидания?

— Не видел, — проворчал учитель. — Пелелыв заканчивается, а ее нет.

— Ах да, парные выступления, — кивнула Тони.

— Будете танцевать со мной, Антония. Лидии нет ни для вас, ни для меня.

Кажется, вчерашнее пребывание в гостях у следствия повлияло не только на Ару, но и на Бато! Куда только девалась его пылкость? Всю энергичность и все обаяние будто кошка слизнула, раз — и нету! Тони в нетерпении притопнула ногой.

— Я хотела найти Лидию, — сказала она. — Еще ведь пять минут, полно времени.

— Пять минут — это чтобы готовиться, а не бегать, — с осуждением ответил Бато. — Пойдем.

И, довольно жестко ухватив девушку за руку над локтем, потащил к танцевальному залу. Тони было совсем не до танцев, и как они оттопали залихватский джуль в народном стиле, она даже не помнила. Едва музыка закончилась, Тони, даже не раскланявшись с залом, кинулась на поиски подруги.

Может, это возрастное? Но, по мнению девушки, Ара была не в том возрасте, когда происходят вот такие ужасные перепады настроения. От подросткового далеко, а вот сколько до климакса? Танцовщица выглядела слишком подтянутой и молодой, чтобы при взгляде на нее возникали мысли о таких вещах.

— Простите, простите, — почти шепотом ответила Ара. — Вы ведь новая партнерша Лида?

— Д-да, — еще сильнее растерялась Антония.

— Тогда вам повезло. Он чудесный мальчик, хотя, видно, переметнется от меня к Бато, а тот не сможет дать ему всего, что могу дать я!

Тони почувствовала, что ее кольнула внезапная ревность. Что это такое необыкновенное Деннитсон хочет дать «чудесному мальчику», чего он не в состоянии получить от Бато и от нее самой, Антонии Бреннер? Ведь она и сама уже метит в наставники, невзирая на молодость!

— Вы из-за этого плачете? — спросила Тони напряженно.

Но Ара вдруг обняла ее и склонилась к плечу — что при их разнице в росте было для женщины не слишком удобно. Тем не менее, знаменитая танцовщица заплакала Антонии в платье — ох, как бы не осталось там потом следов туши и помады! Хорошо хоть, это красное с тонкой черной тесьмой, а не нежно-голубое, на нем бы все точно отпечаталось навечно.

«Ну о чем я думаю? — упрекнула себя Тони, сама вчера плакавшая в объятиях Лидии. — Человеку плохо, а я о платье!»

И тут же была вознаграждена за сочувствие целым потоком слов.

— П-полтора месяца назад он сделал мне предложение, позвал замуж. Я сказала, что не горю желанием быть его женой! Тогда он поставил «Обнимай меня», поздно вечером, когда мы уже почти закрылись, и пригласил на танец. Это было очень… очень интимно. Мы танцевали, потом целовались, а потом…

Сдавленное рыдание. В туалет вошла одна из танцовщиц, смерила плачущую женщину гадливым взглядом, будто бы тут происходило что-то крайне неприличное, и Тони ответила хмурой гримасой. Щелкнула задвижка одной из кабинок. Ара перешла на шепот — не замолчала совсем. У нее просто не нашлось никаких сил на то, чтобы держать в себе свое горе.

— Потом я уже почти решила, что согласна, когда он оттолкнул меня. С отвращением. Словно я была в чем-то виновата. «Это все зря, — сказал он. — Мы слишком стары! Это уже навсегда!» Я сказала, что да, не молодею, что с каждым годом становлюсь старше, да и он уже не тот огурец, что двадцать лет назад. Так и сказала — огурец, — проговорила Ара чуть громче.

И с горечью рассмеялась.

— Тогда он сказал, что есть средство — стать моложе, быть ярче и энергичней. И я сказала — вот бы это использовать в танце, а потом… потом добавила, что это все сказки, и что каждый возраст надо принимать, и себя в нем надо любить. А он, он тогда сказал, что не может принять то, каков он есть, и что меня тоже не может принять в этом виде. Нет, «в этой оболочке». И я ответила, что я всю силу и молодость вкладываю в танец, и сколько бы ни было еще — все вложу туда же. Тогда он засмеялся и ушел. И вот… начали пропадать туфли.

— Он, это…

— Корни, конечно! Корни Эдвелл, — жарко прошептала Ара. — А я-то, дура, до вчерашнего дня была как в тумане и не понимала, как это связано.

— Подождите-ка, — сказала Тони. — Вчера… Вчера был допрос?

— Допрос? — голос Ары зазвенел, словно надтреснутый хрустальный бокал. — Я думала, что меня пригласили как свидетеля, а не подозреваемую!

Из кабинки вышла давешняя недовольная танцовщица, с тихим фырканьем подвинула их от умывальника и сказала:

— Нашли где обсуждать свои делишки!

Какое счастье, она не слишком вслушивалась в разговор. Тони взяла Ару за руки и сказала:

— И правда, госпожа Деннитсон! Вы не хотите пройти в комнату для отдыха? Здесь есть.

И подумала, что должна, просто обязана позвать туда Лидию или Флайминга. Кто-то из них двоих должен был это услышать. Но только как? Попросить кого-то. Хоть бы Бато встретился по пути или кто-то знакомый… К примеру, в холле раздают листовки ученики и помощники — заманивают новичков в студии и школы танцев. Может, кто-нибудь видел Флая?