Надо же, обозналась!

Тони сглотнула и поприветствовала Лидию.

— Хорошего дня! — ответила та. — Какие планы? Мне нужно заскочить к Аре Деннитсон на урок, а потом на службу. Ну и только потом я снова на фестиваль! Уж хоть платья участницам таскать, хоть застегивать их, хоть туфли чистить — лишь бы там.

— Ты никогда не хотела быть выше, чем волонтер или любитель? — спросила Тони. — Побеждать, делать карьеру в танцах?

— Ну, я обещала маме, что буду хорошей девочкой, — улыбнулась Лидия, — и займусь чем-то толковым. Но толку из меня пока что не вышло. Может, в будущем?

— А чем ты занимаешься? Ты же работаешь вместе с Одой?

— Ага, и с тем здоровяком тоже, — сказала Лидия и тут же озабоченно нахмурила бровки. — Ох да, на службу все-таки очень надо!

— Расскажешь потом, что там у них? У Ринфи и Оды? — спросила Тони.

— Только если она по секрету сама мне расскажет, — Лидия взяла со стула легкую шелковую блузку и закинула на плечо. — Пойду умоюсь — и одеваться. Так ты как? Со мной?

Тони не знала. Она взглянула на часы — еще только-только доходило до шести. Как же рано!

— Оставишь мне ключи? — спросила она. — К Аре Деннитсон мне точно не надо, иначе Бато меня вместо своего бамбукового салата сжует, а наша студия закрыта до восьми.

Она снова заглянула в шкаф и погладила рукав красной шелковой рубашки.

— Лидия, — сказала она, — а ты когда-нибудь танцевала за мужчину?

Девушка, казалось, ничуть не смутилась — только на секунду шире распахнула свои невероятно выразительные глаза. И тут же улыбнулась.

— А как же! Хочешь, порепетируем как-нибудь вдвоем? У нас частенько не хватало парней, а я же…

Тут она обвела себя руками.

— Ты сильная и высокая, — кивнула Тони. — Не такая, как мужчины, но все-таки!

Лидия заразительно рассмеялась. У нее был такой приятный смех, что Тони тут же присоединилась. Но им все-таки пора была собираться, особенно Лидии. Она отправилась на кухню, а Тони в душ.

Выходя из душа, Антония услышала, как ее новая подруга торопливо говорит с кем-то по телефону в прихожей.

— Да-да! Именно та самая! Нет, я не могу быть с нею целый день, пожалуйста, шеф. Пришлите кого-нибудь! Или пусть капитан!

Лидия переждала ответ какого-то шефа и с новой горячностью и даже отчаянием затараторила в трубку:

— Я понимаю, шеф, понимаю! Нет, нельзя ни с кого спускать глаз, но хотя бы одного-то наружника можно найти? Пусть даже Малыш, пусть, вы же понимаете, что именно на Антонию маньяк положил глаз! Да шеф. Не бегу впереди паровоза. Да, шеф! Спасибо, шеф!

Она обернулась к Тони так, словно точно знала, что та стоит за спиной. Глаза на этот раз были виноватые. Лидия пожала плечами и медленно положила трубку.

— Раз уж я правда спешу и не могу взять тебя с собой, то к тебе приставят наблюдателя, — сказала она. — Больше никого к себе не подпускай, даже знакомых.

Антонию так захлестнули чувства, что она обняла Лидию и даже чмокнула в щеку. У нее и правда никогда не было такой подруги! И это было так здорово!

— Значит, ты веришь, что это не Мэтт? — спросила она.

Лидия осторожно высвободилась и ответила вопросом на вопрос:

— Почему ты его так выгораживаешь? Он тебе все еще нравится?

— Фу, нет, — фыркнула Тони. — Еще чего! Но мне не хочется, чтобы он оказался преступником. Пусть лучше будет просто мелким негодяем.

— Хорошо, пусть будет мелким негодяем, — смиренно ответила Лидия. — Буду на службе — непременно узнаю о его судьбе.

Она была уже одета. Не слишком элегантно. Юбка подошла бы девушке лучше, чем брюки, да и туфли выглядели какими-то очень… мужскими. Разве что блузка ничего, только бант на шее криво завязан. Поправив его, Тони сказала:

— Да, все же надо будет как-нибудь потанцевать вместе. Не знаю, почему.

— Разве нужны причины, чтобы танцевать? — удивилась Лидия.

Чтобы узнать о судьбе Мэтта, вовсе необязательно ждать, пока Флайминг Лид сможет добраться до своей службы, а просто заглянуть в кабинет Медоеда и Малыша. Там два небольших дивана. И на одном спала Ода Гартон. Медоед же стоял у окна и курил. У него были влажные волосы и умытый, но усталый вид. Не подумайте ничего лишнего: они оба полночи потратили на то, чтобы отыскать, арестовать и допросить Мэттью Гвана, двадцати четырех лет. Последнее заняло больше всего времени, и Ода, надо сказать, долго не выдержала, ушла. Кокус нашел ее почему-то в своем кабинете, хотя у женщины было собственное рабочее место. Видимо, оно показалось более далеким от допросной!

Кокус Ринфи раздобыл в шкафу плед и накрыл Оду, которая спала на боку, подложив под пухлую щечку ладошки. Странно, что он никогда не обращал внимания на то, как мило она спит.

Шаги в коридоре раздались неожиданно, и Ринфи выглянул из кабинета. Это пришел шеф, по своему обыкновению рано. Хмурый, нахохлившийся, словно ворон под дождем, Миллс отпирал дверь одной рукой — во второй был лоток с четырьмя картонными стаканчиками кофе. Ах, этот запах дешевого кофе из кафешки на углу! Как он прекрасен, как бодрит и радует! Но не хочет ли Миллс выпить все это один?

— Шеф Миллс, — окликнул Медоед.

Начальник окинул его долгим и слегка мутноватым взглядом, по которому стало ясно, что кофе ему просто необходим, и именно четыре стакана.

— Не сумели дозвониться до вас вчера, — доложил Кокус.

Миллс кивнул. Ему было неудобно: на руке с кофейным лотком висел коричневый плащ, а на сгибе руки с ключом — кожаная сумка, из которой выглядывала темная картонная папка. Медоед углядел в этом шанс и взял плащ и лоток — вроде как подержать. Шеф отпер дверь и тут же захватил лоток обратно, доверив подчиненному лишь одежду. Но Кокус успел-таки избавить его от одного стакана.

— Это для Оды, — сообщил он.

— Она уже здесь?

— Спит, — доверительно ответил Медоед, указав глазами на свой кабинет.

Густые темные брови шефа поползли вверх. Кажется, там, внутри, просыпался и отчаянно пытался взбодриться мозг. И не надо было быть менталистом, чтобы понять: мозг шефа спросонья принялся думать несколько не в том направлении. Что поделать: заявление Медоеда прозвучало неожиданно.

— Мэттью Гонт, — сбил ему курс Ринфи. — Взяли по подозрению в покушении на девушку. В его квартире обнаружены женские туфли, принадлежащие его бывшей.

— Вот же какая штука, — округлил глаза шеф Миллс. — В моей квартире тоже до сих пор обнаруживаются разные вещи, принадлежавшие моей бывшей!

Он поставил на стол кофе и протянул руку за тем стаканчиком, что остался в руке Ринфи.

— Это для Оды, — напомнил Кокус и отпил пару глотков сам.

— Но Ода ведь спит, — Миллс забрал стаканчик и тоже сделал глоток. — Сбегаете за кофе для нее сами. А это мой завтрак.

— Недурно, — заметил Кокус, извлекая из ячейки лотка второй стакан. — Могу заодно купить вам парочку пирожков или кекс. Но вы не дослушали. Парень признался, что устроил в квартире несостоявшейся жертвы погром вместе с новой сожительницей, а заодно украл эти туфли. Ода допрашивала жертву, протокола не составила, но можно изъять из памяти, если только маги…

— Магию к делу не пришьешь, а воспоминания и подделать можно, — вздохнул шеф. — Про девушку я знаю, Антония Бреннер, двадцать два года, не замужем, в отношениях не состоит, работает в студии Бато Кея, постоянного места проживания не имеет, приписана к сорок пятому участку Мантизора по месту жительства родителей.

— Откуда вы?..

— Стажер Муха в шесть утра уже прожужжал мне все уши этой Антонией Бреннер, — поморщился шеф. — В кои то веки я собирался прийти на службу часам так к девяти…

— Нам достался не в меру шустрый стажер, — отпивая кофе из второго стакана, заметил Медоед. — Девица эта там у него в гостях вчера была, вся в слезищах. А сам где-то бегал, не иначе как туфли по городу искал! — в голосе Ринфи даже прозвучало уважение. — Так вот, Мэттью Гонт. Клянется, что совершил кражу только одной пары туфель, а у жертвы их пропало две.