Чун сразу понял, что Сааши юлит: он хочет услышать от него не просто уверения, что змей хорош собой и омеге не о чем переживать, а буквально вскользь интересуется, не влюблен ли альфа в него. Чун Юнь закусил губу, хаотично думая, к чему приведет его это признание, есть ли тут подводные камни? Вдруг змей посчитает, что для него это слишком, и больше не захочет пользоваться его помощью, сочтет, что Чун таким образом добивается его как омегу. И так оно и есть, но вдруг Сааши такой расклад не устраивает, вдруг он хочет свободы, самостоятельности, в конце концов, возможности выбора из прочих мужчин, а не цепляться за одного Чуна, как за первого встречного?
— Хотел бы. Но, — тут же добавил он, ведь врать не собирался, — в твоей жизни будет еще много других встреч, поэтому я не собираюсь удерживать тебя. У тебя должен быть выбор. Выбор из других альф.
— А если я хочу сделать выбор прямо сейчас? — Темная дымка окутала тело змея, это происходило одномоментно, и там, где был секундой назад его хвост, уже стояли босые ноги. — Чун! — Змей дёрнул на себя альфу, не желая, чтобы тот отворачивался. — Хочу выбрать тебя.
Чун закрыл глаза. Он не мог позволить себе любоваться нагим телом Сааши, пока не убедится… Пока безвозвратно не будет уверен, что это теперь только его омега. Из-за смены обличья или же срок действия зелья истёк, но запах Сааши плотно окутал Чуна. Омега был так близко и так желанен. Чун чувствовал его запах каждое утро: за ночь действие подавителя ослабевало и разделяющая их стена спальни не спасала. Конечно, запах Сааши был достаточно слаб из-за расстояния и остатков блокатора в крови, но каждое утро его альфа внутри всё больше и пуще метался, желая омегу в соседней комнате, с каждым днём все неистовее.
— Сааши, — тихо начал Чун, — обратной дороги не будет. Этот выбор навсегда, — отрывисто сказал он. — Я уже не отпущу, понимаешь?
— Понимаю, — произнес Сааши на выдохе, ему тоже кружил голову запах альфы.
— Нет, не понимаешь, — строго сказал альфа, выпутываясь из цепких рук омеги на грани своего самообладания. — Пока я могу еще отступить… Мы вернёмся к этому разговору, но не сейчас, подумай ещё, нужен ли тебе именно я.
Ужинали они в гнетущем молчании. Из-за слетевшего зелья запах омеги плотным облаком окутал Чуна, но парень учился контролю более десяти лет — он взял верх над энергией Ян в своем теле и уж с инстинктами альфы Чун тоже справится. Пальцы мёрзли от усилий сдержать себя, элементальная энергия Крио остужала его изнутри, еще немного, и от него пойдет пар из-за разницы температур. Еда казалась безвкусной.
Сааши тихо шипел. Шипел больше обычного, этот звук исходил из глубины его груди, и Чун еще не мог определять интонации и значения этих звуков и вибраций. Спать они оба разошлись рано, Сааши сухо попрощался и заперся в спальне. Чун тоже лёг, но сон к нему не шёл; он всё думал, жалел, что отпустил, уговаривал себя, что это было правильно, вздыхал и ворочался до середины ночи.
Хоть заснул Чун поздно, проснулся рано, ужасно рано, только начинало рассветать. Запах омеги витал в воздухе, словно тот был совсем близко, и парень зарылся лицом в подушку, обхватил ее руками, сжимая, — бицепсы заиграли на его сильных руках, и он тихо застонал. Оторвав лицо от подушки и перевернувшись на спину, Чун затравленно задышал. Хотелось только одного: вернуть сказанное вчера назад, а затем взять своё. Но Чун не был бы собой, если бы перестал себя сдерживать.
Сааши заснул быстро, несмотря на разбитые чувства и тяжесть в груди, шипение выдавало все его чувства, и, благо, Чун не знал, как его трактовать. Если внешне горечь обиды, разочарование и стыд Сааши мог не показывать, то вот внутри его трясло. Это почти невозможно контролировать; так же, как нельзя сдержать простым людям горьких слез, так и змей не мог запретить себе шипеть. Плакать по-человечески Сааши тоже мог: мокро, со слезами, шмыгая носом и всхлипывая, но он лучше запретит себе дышать, чем разведет истерику на глазах у Чун Юня.
Самое прекрасное в этой квартире — наличие двух ванных комнат. Рядом с кухней находилась только душевая, а во вторую дверь вела через спальню. Там стояла полноценная ванна и была ещё одна дверь в прачечную, а там и на длинный, смежный со спальней балкон. Сперва это не показалось для Сааши чем-то необходимо значимым, но сейчас, второе утро подряд, снимая пропахшие им, влажные от смазки простыни, змей был очень этому рад.
Приведя себя в порядок и вывесив постиранное белье, Сааши решительно вышел. Вот только Чуна дома не было. И сразу накатило шипение, оно раздражало, как назойливая икота, и от этого становилось еще обиднее. Нижняя губа Сааши предательски задрожала, и он всхлипнул, смотря на приготовленный для него завтрак и записку: «В город вернулся друг, мы на веранде книжного. Син Цю очень хотел зайти в гости, отвлекаю его, как могу. Извини».
— И за что он извиняется? Вечно он извиняется! — К глазам подступили слезы, и Сааши, зло скомкав записку, кинул ее куда-то в сторону.
Про Син Цю он слышал, его обещали с ним познакомить, но змей не был готов общаться с кем-то. Сааши хотел к Чуну, хотел убедиться, что тот отказывает ему из-за своего дурного благородства, как и говорит, а не потому что Сааши ему на самом деле не интересен. И если окажется, что последнее, то, что ж, его тут больше ничего не держит.
Держит, на самом деле, но Сааши не готов признать это себе. Как он сможет сам себя обеспечивать? Вернуться в наёмничество — это для него сейчас то же самое, что добровольно надеть контроллер и откатить жизнь в прошлое. А в гильдии без заслуженного имени, без доказательства надёжности, первое время он не получит высокооплачиваемых задач. Где брать деньги на жилье, еду и одежду, на зелья, блокирующие его запах? Единственное, чем он может пожертвовать — это жильем, и спать в лесу во второй форме. Все решаемо, но не «благородный» отказ Чуна. Сааши рвет на части, ему необходимо поговорить с Чун Юнем еще раз, окончательно поднять эту тему и поставить твердую точку. Он не сможет оставаться рядом с одуряюще пахнущим альфой и не быть его омегой. А вдали от Чуна гормоны успокаиваются, вдали от Чуна он может опять забыть, что такое быть омегой.
========== Глава 6 ==========
— Ты же так хвалился новым чайным набором, ты посвятил ему полный абзац в письме, — смеялся Син Цю, разглядывая корешки книг. Его тут ничего не интересовало по-настоящему, но он чувствовал некую интригу и пытался ее подогреть.
— Юси Тава разбила чашку, — пробормотал Чун. Сам он словно был не тут, темные круги под глазами выдавали неспокойную ночь.
— Ты здоров?
— Что?
— Я говорю, как ты себя чувствуешь? Выглядишь уставшим.
— А, — Чун Юнь понял, к чему этот вопрос, — спал сегодня плохо.
И, словно чувствуя что-то, он обернулся. Но нет, это не Сааши, всего лишь незнакомка. Чун поймал вопросительный взгляд Сина.
— Ты кого-то ждёшь? — Это очевидно, ведь иначе почему они почти час топчутся на одном месте. — Это девушка? — попытался сыграть в угадайку Син.
— Хочу вас познакомить, — сдался Чун. — Но не уверен, когда он придет.
— Он, — разочарованно повторил Син. — Он бета?
— Что? — удивлённо выдохнул парень.
Бет многие семьи считали наказанием Богов. Это то самое разочарование, которое коснулось многих родителей, ожидающих, что придет день и они обогатятся благодаря удачному браку своих детей. Но дитя, которому по рождению дано быть омегой, в итоге не раскрывается, течка не приходит, а начинает прорастать совсем не омежья бородка и грубеть голос. Беты — не альфы и не омеги, они не имеют запаха, а также абсолютно стерильны и бесплодны. Чаще всего они не находят пару, редко когда кто-то вступает с ними в серьезные отношения, ведь детей в этом союзе не будет. Да и сами они не заинтересованы в поиске кого-то, гормоны не бушуют, не подталкивают их к семейной жизни и, чаще всего, беты посвящают себя какому-то более насущному делу. Если кто-то делает самые искусные ювелирные изделия — бета. Лучший кожевник в городе — бета. Даже самый востребованный кузнец в Ли Юэ тоже бета. Но в обществе прочно укоренилось понятие, что рождение беты — это наказание семьи. А раз наказание, то за целым родом какой-то грешок и с такой семьей лучше не связываться. Предрассудки. Но для многих, особенно для старшего поколения — это показатель.
