Норукайцы были неудержимы. Они нечленораздельно вопили, чтобы запугать своих жертв, рубили топорами, размахивали тяжелыми боевыми молотами и пронзали противников копьями с костяными наконечниками. Они бежали по скользким от крови доскам доков, оставляя позади искалеченные тела.

Огонь начал переходить с причалов на склады и торговые лавки. Целые семьи спасались, уплывая по каналам на маленьких лодках или убегая в холмы. Серримунди слишком долго был уверен в своей безопасности и процветании.

Испуганные люди начали медленно разворачиваться — как волна, хлынувшая на берег. Отправив свои семьи в укрытия, отважные горожане вернулись в гавань, неся с собой найденное дома оружие. Некоторым ветеранам даже удалось отыскать крепкие нагрудники, фамильные мечи и щиты, которые служили украшением, а также шлемы, помятые в давно позабытых столкновениях.

К поврежденному причалу пристали три змеиных корабля, но число сошедших на берег норукайцев не насчитывало и двух сотен. Серримунди мог призвать гораздо больше защитников. Ситуация изменилась, когда город пробудился.

С палубы «Туманной девы» Никки наблюдала за столкновением в доках, но ей пришлось сосредоточиться на пяти кораблях поблизости. Ее импровизированный военный флот состоял из решительных, но напуганных матросов. А еще против норукайцев была Никки.

Когда переднее змеиное судно отделилось от корпуса «Девы», его обугленная носовая фигура еще дымилась. Неотесанные норукайцы в безрукавках прыгнули на палубу. У них были гравированные металлические браслеты, шипастые ошейники, кольца и цепи. Мужчины и женщины больше походили на демонов, чем на людей. Они издали улюлюкающий боевой клич, широко раскрывая разрезанные рты.

Первый помощник «Туманной девы», держа меч обеими руками, поднял клинок в защитной позиции, но норукайское копье с костяным наконечником пронзило его грудь. Закашлявшись кровью, он выронил оружие и упал на колени. Экипаж застонал при виде первой смерти, но горевать было некогда. Десятки новых налетчиков перепрыгнули на палубу и ринулись вперед, выставив лес острого оружия. Никки не могла помочь первому помощнику, но потянулась своим даром к норукайке, которая пронзила его копьем. Широкоплечая женщина триумфально кричала, но Никки сосредоточилась, отыскала ее сердце и сокрушила магией. Норукайка с глухим стуком упала под ноги своим товарищам, и теперь они спотыкались о ее тело и валились с ног. Никки переместила внимание на мужчину, который поднялся на ноги. Она нащупала его сердце и остановила.

Палуба корабля наполнилась воплями и звоном оружия. Пали еще трое матросов «Туманной девы». Хозяин порта Отто разбивал черепа и ломал руки увесистым посохом.

Церемониальный меч капитана Гэнли был туп, и он не практиковался с оружием. Когда к нему приблизились двое норукайцев, он взмахнул мечом, затем выронил его и схватил багор, который, похоже, был ему более привычен. Со всей силы замахнувшись, он разодрал лицо норукайца изогнутым крюком. Второй его противник сделал яростный выпад, но Гэнли перехватил его острием багра и пронзил живот. Налетчик схватился за скользкое древко и уставился на багор, уязвленный тем, что так быстро погиб в бою. Капитан корабля, бледный и решительный, еще раз с силой ткнул, опрокинув умирающего норукайца, и тот соскользнул с багра.

Оказавшись на палубе, Кор взревел, подстегивая налетчиков:

— Норукайцы! Король Скорбь приказал вам умереть, но мы не смеем умереть, пока не победим во имя змеиного бога. — В одной руке у него был топор с длинной рукоятью, а во второй — меч. — Мы разграбили уже пять деревень, но теперь захватим целый город!

После бухты Ренда все норукайцы были врагами Никки, но она с огромным удовольствием убьет именно этого мужчину. Она ненавидела капитана Кора уже за то, что он избивал рабов в Ильдакаре и смеялся над их страданиями. Колдунья подняла ладонь, ощущая бурление дара, которому не терпелось получить свободу. Она могла остановить сердце Кора, могла сжечь его огнем волшебника или выкинуть за борт порывом ветра. Но когда он увидел и узнал ее, его слова заставили Никки помедлить.

— Колдунья из Ильдакара! Я думал, что король Скорбь убьет тебя во время вторжения, но это удовольствие выпало мне.

У Никки не было времени обдумывать его слова.

— Я не знаю твоего короля, но с радостью убью тебя.

Она должна устранить норукайского капитана быстро, чтобы защитить моряков «Туманной девы». Она подняла руку, ощущая всплеск магии, готовый его уничтожить...

Но тут взорвался соседний змеиный корабль. Яркая вспышка прошла снизу вверх через корпус, расколов палубу и послав во все стороны огненные брызги. Огонь волшебника. Если расплескавшееся пламя попадало на норукайцев, то смертоносный огонь прожигал их плоть и кости. Змеиный корабль со стоном накренился, в его трюм хлынула вода. Ошалевшие налетчики на борту «Туманной девы» закрутились, взвыв от ярости.

Второй норукайский корабль захлестнуло пламя. Огонь волшебника хлынул снизу вверх, разломав доски палубы, расколов киль и превратив судно в пылающие обломки. Норукайцы отчаянно высматривали нежданного врага. Никки увидела еще две светящиеся сферы ниже ватерлинии — последние двое ныряльщиков плыли со стеклянными бутылками с магическим огнем. Еще два норукайских судна постигла та же участь — огонь волшебника вырвался из бутылок и устремился вверх. Через считанные минуты все четверо ныряльщиков всплыли на поверхность, хватая ртом воздух.

Битва на борту «Туманной девы» продолжалась. Никки создала на ладони шар огня волшебника, но не собиралась рисковать, пуская его в ход здесь. Корабль Кора был слишком близко, и огонь распространится на оба судна.

Поняв, что Никки как-то связана со взрывами, Кор рванул вперед, замахнувшись тяжелым топором. Колдунья пригнулась, почувствовав, как лезвие прошло прямо над головой, а норукаец продолжил атаку быстрым уколом меча в другой руке.

Никки увернулась, но острый клинок разрезал черное платье и оставил рану на ребрах. Она отбросила противника магией. Кор приземлился на ноги и ринулся на нее, размахивая обоими орудиями. Никки потянулась, чтобы остановить его сердце, но он двигался слишком быстро, шипя и атакуя. Она не могла выбрать момент, чтобы найти правильную точку.

Норукайцы впали в бешенство, увидев гибель четырех своих кораблей. Они вели себя самоубийственно, атакуя безо всякого намерения выжить в битве. Они напоминали Бэннона, впавшего в неконтролируемую кровавую ярость.

— Вы все умрете! — сказал Кор. — Вы будете скорбеть, как скорбит сейчас каждый в Ильдакаре. — Он взмахнул боевым топором, ударив по доскам палубы, и во все стороны полетели крупные щепки. — Весь мир узнает о короле Скорбь, но Серримунди никогда не забудет капитана Кора.

Никки уже собиралась сломать его позвоночник, но ей нужно было узнать больше.

— Хочешь сказать, Ильдакар атакован? Как?

Она отправилась сюда в сильфиде, оставив осажденный Утросом город, но не думала, что норукайцы вторгнутся в Ильдакар.

— Пятьдесят кораблей, колдунья. У короля Скорбь тысячи норукайских воинов. — Кор усмехнулся. — Я сообщил ему все необходимые сведения, чтобы захватить город. Ильдакар станет столицей, когда король завоюет Древний мир.

Никки вообразила флот, который в пять раз больше того, что сейчас напал на Серримунди. Смогут ли Натан и палата волшебников справиться с двойной атакой — и с Утросом, и с норукайцами?

— Я вернусь и помогу сокрушить короля Скорбь, как только разделаюсь с тобой, — сказала Никки. — Я расскажу ему, как ты умер.

Кор насмешливо улыбнулся.

— Я уже мертв. Скорбь приказал мне сражаться, пока я не погибну в бою. Именно так я и собираюсь поступить. Но сначала я увижу твою смерть. — Он кинулся на нее со сверкающим взглядом.

Раз уж он хотел умереть, Никки исполнила его желание. Она сконцентрировалась, придала воздуху форму и ударила по его черепу с обеих сторон. Кости сломались, а мозг превратился в кашу.

Норукайский капитан еще падал, но Никки уже повернулась к другим налетчикам, собираясь спасти Серримунди. Она посмотрела на корабли в гавани и горящие склады. Сотни норукайцев сражались в своем последнем бою, но горожане сплотились и отбросили их назад.