Фургон стал разворачиваться, а Элек щёлкнул переключателем и включил две лампы под крышей.

Полминуты спустя в руку Дайана ткнулся тёплый кусок штруделя.

— Слушай, пока только с мясом и картошкой, — предупредила Ялу.

— Ялу, обещаю, то, что ты ябеда и мародёр, никогда не будет стоять между нами после всего, что ты для меня сделала, — поклялся Брук сквозь кусок штруделя во рту.

— Эй, а можно мне так же? — спросил Никки.

— С чего это? — забыковала Ялу.

— С того, что я тоже не на поляне валялся, пока вы резвились с винтовкой, мазель, — огрызнулся Милднайт.

— Чёрт с вами, милорд, — Ялу вынула из ящика второй кусок.

— Эй, тут нет никакой начинки! — загремел Никки.

— До Колледж-Лейн дотянете, — отмахнулась существа.

— Ты у меня не дотянешь до Колледж-Лейн, — не отстал Никки.

— Мяу, — вставил Кот.

— Это понятно, что я не вынашиваю котят, — огрызнулся Никки, — но я тут в отличие от многих ещё частично человек. И у меня есть базовые потребности. Ну-ка, давай сюда нормальный кусок, а не фальшивый.

— Ялу, — тихо бросила Сесиль.

Существа застонала и подчинилась.

За спиною у Дайана сидел Кот. Он чувствовал волну мехового тепла оттуда и слышал нутряное мурлыканье. К тому же Кот продолжал лизаться даже на ухабах, дотирая остатки собачьей крови.

Doors поменялись на Меркьюри**** с его «Under pressure*****».

Джон молчал, казалось, полностью довольный всем тем, что держит в руках.

— Миледи, Бауэр спрашивал о моих…

— Не переживай, — лениво откликнулась Сесиль, нашедшая своё комфортное положение в условиях дороги в Броад Грин. Она легла спиною и макушкой на плечо и в обнимающий локоть Никки, а коленки забросила на ноги Иво Кэтспо. И тот не спеша оглаживал щиколотки ведьмы, точно так же разглядывая лён в свете двух трубчатых ламп дневного освещения.

— Не переживать?

— Не переживай, — повторила Сесиль. — Твоя семья на Сейшелах.

— В Южной Африке?

— На острове Маэ, если уж быть точными.

Дайан сделал глазами «давай-ка подробнее».

— Видишь ли, мы предполагали, что Бауэр возьмётся за тебя уже вот-вот, потому как его челяди стало крутиться больше у галереи и на Виктория-Стрит, и даже Полли Мёрдок пристала к Линде с животрепещущим вопросом, в самом ли деле ты…

— Мяу.

— Да, «мяу», ждёшь котят.

Дайан быстро растёр пальцами веки. И услышал, как улыбнулся Джон.

— Линда сказала, что да.

— Зачем?

— Чтобы он тебя похитил, — сказала Сесиль.

— Прости, милый, мы тебя расстроили, — Валери чуть склонилась к нему с противоположной скамьи. — Но то, что он зашевелился, говорило только об одном, — ублюдок перестал нас опасаться. Что это значит?

Тут фургон тряхнуло, и Элек вовремя подхватил Валери, не давая той свалиться под ноги сидящим.

— Ох, милый, — благодарно сказала она.

— То, что он нашёл способ вас нейтрализовать? — спросил Дайан.

— Он думал, что нашёл.

— Он думал, что успеет найти, — поправила Валери.

— Твоя семья была единственным, угроза чьей безопасности могла встать между нами и им. Стоило позаботиться о твоих женщинах, — сказала Сесиль.

— Только раньше, чем сюзерен доберётся до милых Мэг, Роуз, Астер и миссис Кээр. Кстати, где наши манеры? Знакомься, это Иво Кэтспо. Иво, Это Дайан Сойер.

Кэтспо сделал пальцами «привет, Дайан».

Брук коротко кивнул.

— Иво может прокладывать сразу и короткие, и самые оптимальные маршруты сквозь пространство, экономя расстояние. Благодаря ему стало возможным избежать регистрации в аэропортах и скрыть местонахождение твоей семьи. Разве что миссис Кээр стошнило пару раз, над Грецией и в Индийском Океане, но это из-за возраста. Сёстры твои пережили «идти пешком через два материка» на отлично.

— Мы задержались, чтобы посмотреть, как холопы Бауэра обивают пороги на улицах Розенкранц и Северная-Алтадена-Драйв, так что успели только к стрельбищу в разгаре.

— Теперь мама и девочки в порядке? — уточнил Дайан.

— В полном, полагаю. Миссис Кээр прекратило тошнить, Маргарет и Астер уже были порядком пьяны, когда мы распрощались, а Роуз обгорела под африканским солнцем. Так что всё у них нормально, — подал наконец-то голос Иво.

Дайан замер, пережидая впечатление от слов Кэтспо. Тембр, мягкость и тональность были такими чарующими, что Дайан едва ли не начал сползать с колен Сойера, чтобы подобраться ближе. Потому что вдруг даже Моррисон стал мешать слушать его.

Столь искренний порыв не остался незамеченным. Сесиль, Никки и Иво понимающе улыбнулись.

— Я же говорил, он тебе понравится, — сказал Никки.

— Эй, — теперь-то уж пришлось откликнуться Сойеру, — оставьте при себе всё, что вы там имеете ещё сказать. Даже не думайте.

— Без проблем, Джон, — согласился Никки, устраиваясь удобнее.

Джон поддёрнул Дайана ближе, втянул запах с его шеи и там остался, наслаждаясь.

Но Сесиль, пользуясь тем, что Джон её не видит, Дайану подмигнула.

Дайан тоже быстро улыбнулся и обнял Джона, укладываясь.

***

Балицки высадили Сойеров у самого дома, и флуоресцентный фургон двинул дальше.

В доме Джон попытался снова обнять Дайана, но тот настойчиво выкрутился.

— Джон, я очень по тебе соскучился. Но я ещё не закончил. Я всё ещё злюсь.

Джон всунул руки в карманы, посмотрел в пол:

— Я уже попросил у тебя прощения.

— Верно. Но это слишком просто. Ответь мне на кое-какие вопросы?

Дайан не хотел спрашивать. В самом деле не хотел. Он не боялся услышать то, что уже предполагал. А предполагал он многое, пока сорок минут Балицки вёз их в сияющем стрекозами и хипповатым счастьем «форде» из Броад Грин. Лёжа на груди и головою на плече Сойера, Дайан слушал его медленный-медленный пульс и неустанно думал, вспоминая и сводя услышанное и узнанное к одному итогу. Так вот, услышать он не боялся. Он боялся не услышать. А ещё, кроме этого страха, был другой, который говорил, что Дайану не хватит духу и достоинства всё поставить на место, если его опасения подтвердятся. Так что спрашивать он не хотел, но то было необходимо.

Джон тоже не выглядел счастливчиком. Но единственным правильным ходом вот сейчас было говорить только правду. Потому что он достаточно держал Дайана в неведении и утаивал. И, в конце концов, речь шла уже о достоинстве.

— Спрашивай, — Джон прошёл вглубь гостиной и сел в диван, столкнув подушки в другой край. Потом чуть сполз, устраиваясь, вытянул ноги в забрызганных остатками Питера Бауэра челси и джинсах, локоть положил так, чтобы можно было улечься в ладонь головой.

Дайан молча следил за мужем, придя к заключению: лорд Джон занял своё царственное кресло.

— То, что произошло вчера вечером, было спланировано?

— Всем лёном: мною, Сэндхилл, Милднайтами, Балицки.

— А я?

— А тебя все любят. И все согласились, что сейчас волноваться больше необходимого тебе не стоит.

— А какова цель вашего альтруистичного плана?

Джон сжал руку, лежащую на колене, в кулак, решаясь. Цель у него была благой и эгоистичной, но она опиралась на другую, которая звалась не иначе, как «убрать Питера Бауэра из города».

— Джон.

— Убрать Питера Бауэра…

— Ёбаный…

— Дослушай меня, — резче, чем рассчитывал, оборвал Джон.

Брук отошёл и сел в кресло.

— Убрать Питера Бауэра, чтобы больше никогда не контролировать твои передвижения по городу, чтобы не бояться за твою сохранность и сохранность детей. Чтобы жить с тобою, не отвлекаясь на всё то дерьмо, что волоклось из Броад Грин.

Дайан не знал, как заговорить, чтобы не получилось смеяться и плакать одновременно.

— Сохранность детей, — кивнул он. — И поэтому именно в Броад Грин я с ними и оказался?

Джон склонился в его сторону, положив локти на колени, сцепил пальцы, посмотрел исподлобья:

— Ты выслушаешь меня?

— Сижу здесь только для этого, вместо того чтобы встать и пойти выкидывать ботинки, которыми ходил по сюзерену, — вяло огрызнулся Дайан.