Макинтош, утомлённый культурными параллелями Никки, нервно скосил на того глаза.

— Никки, заканчивай, — попросил Элек.

— Дай мне минуту, хочу насмотреться на этого ублюдка. Ты думаешь, как давно я этого не делал? Неровен час не получится, — буркнул Никки.

Элек забрал из руки Макинтоша мешок, который тот до сих пор сжимал. Он нашёл в других локти и голени Сойера, бёдра, плечи, отдельно кисти рук и стопы ног, распиленный корпус. Головы и бёдер не было. И, вероятно, что они были в этом мешке.

Никки же продолжал пялиться на вампира. Минуту спустя спросил:

— У вас же есть что-то вроде кодового слова?

Макинтош возмущённо двинул бровями.

— Нужна жизнь? Свалишь сегодня же, пока Бауэр не хватился, — заговорщицки предложил Никки. И вдруг на глазах у ошалевшего Макинтоша принял его обличье. — Что, родная мать бы не отличила, а, Фрэдди?

— На розовом берегу, — почти прошептал Макинтош.

Никки нажал на спусковой крючок. Потом забрал у Элека мешок, раскрыл, и оба заглянули в тот.

— Сколько, мать вашу, можно трепаться?! — прорычал Сойер.

— Прости, Джон, — сказал Никки.

— Какого чёрта?! — Джон увидел Никки в облике совсем не его и задался логичным вопросом.

— Я и Элек можем принимать чужие обличья, — чуть ли не виновато объяснил Никки.

Джон закрыл глаза, пережидая гнев и нетерпение, снова открыл.

— Крови, мне нужно много крови. И, если вы пошевелитесь, я забуду то, что один из вас сравнил меня с Белоснежкой.

— Без проблем, Джон, но, ты же слышал, нам вот нужно отнять у тебя палец с кольцом. Вырастишь себе новый, а?

***

Подъезжая к Броад Грин во второй раз, Дайан едва не умер от тоски и бешенства. А когда его попросили выходить из автомобиля непосредственно у резиденции сюзерена, на душе проскребли хорошие такие кошки. Ведь в первый раз он был здесь в абсолютно другом настроении, свободный и с Джоном. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Бауэр за того уже взялся. И неведение относительно судьбы мужа добавляло раздрая в душе Дайана.

Поездка в Броад Грин прошла в молчании.

Новотный, придя в себя после удара, не произнёс больше ни слова.

Вся остальная челядь тоже.

Дайан ожидал, что кто-нибудь из них не выдержит и хотя бы что-то про Джона скажет, но его ожидание не оправдалось.

Линда обняла его рукою вкруг талии, от тесноты закинув свою коленку в собранной гетре и резиновом велингтоне на его, и положила голову на плечо.

Дайан слышал слабый пудровый аромат от чёрных цыганских волос Линды и запах сигаретного дыма.

«Надо же», — вскользь отметил он.

Помимо достаточно приятного аромата с головы прижавшейся Линды Дайан вдруг с удивлением отметил, что салон «мерседеса» полон разными запахами: кожаных обтяжек кресел, тех же сигарет, ношеной одежды, какими-то, казавшимися Дайану примитивными, нотами парфюмов для мужчин и, мать вашу, неужели это был запах сдохших мышей? Пару раз мыши забирались за стиральную машину в прачечной в доме матери и совершенно ни с чего, как считала Ирис Кээр, там дохли. А поскольку сама она мышей брезговала, выносил тех Дайан. Так что уж этот мышиный дух он знал.

«Но здесь откуда?» — развлекал себя догадками Дайан, вероятно потому, чтобы не думать о создавшемся положении.

Потом его огрела следующая догадка. Наконец-то хоть что-то, что можно было отнести к последствиям беременности. Не розами, конечно, кругом несёт, но он был даже рад обострению обоняния.

В самом поместье Дайана и Линду оставили в одной комнате на втором этаже в одиночестве. Надо было думать, что оба тут же, стоило сработать замку в двери, коршунами бросились к окнам, чая свободы. Но за тёмными стёклами были классические металлические прутья мелкой решётки.

— Стоило проверить, так во всех фильмах поступают, — кисло оправдалась Линда и рухнула на широкую кровать с сатиновым покрывалом.

— Чего там ещё мы можем попытаться сделать, о чём так часто упоминают в фильмах? — так же кисло спросил Дайан и лёг рядом, не снимая пальто.

Линда повернула голову:

— Можно долго курить в постели в ожидании чуда. Но в этом ты мне теперь не помощник, так что долго курить в постели не подходит.

— Я хочу курить, если что, — сказал Дайан.

— Поговори мне. Джон мне башку открутит… — привычно напомнила Линда, но шёпотом.

— Лин, мне не по себе ото всего.

— Не переживай, — Линда снова повернула голову и прошептала почти одними губами.

Дайан нахмурился.

— Бауэр может убить Джона?

— Ещё бы, сюзерен всё может, — категорично согласилась Линда, но головою помотала отрицательно.

— Как ты можешь в это верить? — сам не разбирая до конца, что он видит, спросил Дайан, но громко.

— Могу, потому что Питер Бауэр — гандон. Я об этом всегда знала и говорила, а теперь всё только подтвердилось.

— Слушай, ты здесь разве не для того, чтобы не давать мне впадать в уныние? — с предъявлением спросил Дайан.

— А хули делать, малыш? Где мы сейчас, по-твоему: в гостиной на Виктория-Стрит? — Линда не отказывала себе в удовольствии почти прокричать. И вместе с тем придвинулась к Дайану ближе, протянула руку и положила указательный палец тому на губы.

Замок в двери щёлкнул и вошёл Новотный.

— Мисс Балицки, выходите.

— Ну уж нет, Даниэль, по доброй воле никогда. Приложи усилие, а то создаётся впечатление, что всё в этой жизни тебе на блюдечке преподносят, — Линда говорила, не дав себе труда даже сесть на кровати.

Дайан всё же считал, что она зря злит Новотного. И, в принципе, был прав, потому что тот подошёл, ухватил Балицки под локоть и грубо сдёрнул с кровати на пол.

Линда тут же собралась и когтями проехалась тому по лицу.

Это понятно, что получить по морде второй раз за пару часов, обливаясь кровью, показалось Даниэлю Новотному слишком. Он со всей злости ударил Линду по затылку, от чего та упала на коленки.

Дайан встал. Он боялся Новотного, но вовремя вспомнил, что Бауэр наказал не трогать его самого, в отличие от Линды. Поэтому он коротким прямым ударом в ухо попытался оглушить Даниэля. Это не сработало, только озлило вампира ещё пуще.

Новотный на полном серьёзе выпустил клыки, рванувшись к Дайану, но Линда обхватила Даниэля под коленями и быстро произнесла:

— Эй, я уже согласна. Усилия ты приложил. Сомнений никаких.

— Сука, как вы мне надоели! — прорычал Даниэль. — Несколько часов с вами вожусь, а уже ненавижу так, словно вы мне родственники с рождения!

Но он не тронул Дайана, только ухватил Линду за волосы на макушке, вынудил быстро подняться и вывел прочь.

Двери остались открытыми. Недолго.

В комнату зашёл Питер Бауэр. Он остановился у порога и с удовольствием оглядел Дайана.

Брука чуть не замутило от беспомощности.

— Дайан, — наконец сказал Бауэр, — чтобы не было неясностей между нами и в существующем положении вещей, позвольте объяснить мои намерения.

Дайан не хотел волноваться, но гормоны жили своей жизнью. Он едва держал лицо, а руки пришлось всунуть в карманы слаксов. И он был уверен, что Бауэр слышит все его метания. А такая осведомлённость о его внутренней жизни здорово уязвляла.

Бауэр улыбнулся располагающе и сделал несколько шагов к Дайану.

— Не подходите, блядь, просто не подходите ко мне, — холодно, но абсолютно однозначно предупредил Брук.

Питер Бауэр остановился, недовольно двинул головой, опуская взгляд, но подчинился.

— Допустим, сейчас я приму во внимание ваше желание, — сказал он, облизнув губы, — но вы же понимаете, что значит для вас в перспективе пребывание здесь? В моём доме?

Дайан молчал, собираясь с мыслями и жёстко ограничивая себя в высказываниях. А сказать хотелось, перемежая матами, только одно. Только то, что сюзерен кажется ему невероятно отвратительным. Отвратительными кажутся его поступки и методы общения с окружающими.

— Полно, мистер Брук, я же не сделал лично вам ничего плохого. С чего бы испытывать такую глубокую неприязнь ко мне?