========== 21 ==========

Дайан приступил к работе «Дня, полного птиц». Он хотел отлить десять теперь уже именно фарфоровых лёгких клеток, в которых будут раскачиваться на жёрдочках и цепляться за прутья коготками певчие птицы: малиновки, пересмешники, корольки, жаворонки, серые соловьи, иволги и черноголовые щеглы. В эскизах клетки свисали с ветвей и стояли на столах, а птицы были цветными и облитыми глазурью. Формы были сложными из-за большого количества мелких деталей, так что Дайан трудился много, но медленно.

Джон насильно и окончательно перетащил его в своё время суток, видя, что Дайан перестал высыпаться, тратя день в мастерской, а добрую часть ночи на гулянки с ним.

Вследствие этого утренние патронажи Балицки над Бруком были сняты. И Дайан готовился заскучать по тем, но ближе к новогодней ночи оба побывали на очередном сказочном иллюзионе на Дерби-Сквер, в ходе которого Юрэк запускал в небе созвездия, оживающие на глазах из звёздных пунктиров и схем в настоящих грифонов, кентавров, пылающих саламандр и мантикор.

«Не бойся, они только выглядят, как настоящие», — сказала Линда ребёнку в толпе зрителей, который испугался лохматого прямоходящего вервольфа, щёлкающего пастью в пятидесяти футах над его головой.

Но сам Дайан сильно сомневался в словах Линды. Всё было за то, что чудовища настоящие, просто намертво ограничены координатами своей вероятностной ветки, и это мешало вервольфам выпустить кишки восторженно ахающим зрителям в этой.

Дайан по-прежнему просыпался в половине четвёртого дня, чтобы принять очередную таблетку, потом снова засыпал. И уже в зимних сумерках Джон будил его поцелуями у шеи или в локте. А временами, что Дайана смутило изначально, но почти тут же перестало казаться чем-то странным, Джон укладывался ему между ног и пил там, добираясь до поверхностных артерий или большой подкожной вены, когда как приходилось. Зачастую заканчивалось очередным совокуплением, потому что в таком положении зад Дайана оказывался так близко, что Сойер был бы не Сойер, не пропихни он в него хотя бы палец. А просто пальцем никогда не ограничивалось. К тому моменту, когда Джон сыто отрывался от мужа, в том уже бывала чуть ли не ладонь. Если у обоих терпение ещё оставалось, Дайан получал глубокий минет. Если не оставалось ничерта, трахаться начинали тут же.

Джон понял, что Дайан снова принимает контрацептивы, потому что слышал, как тот ежедневно просыпается и уходит. И те жили в его крови. Сойер бесился, но переживал своё недовольство молча, разве что драл Дайана каждый раз так, словно фертильность у того не была искусственно купирована и мог ожидаться положительный результат.

Третья течка Дайана Брука прошла по тому же пошлому сценарию, потому что противостоять мыслям именно в таком ключе Дайан в эти дни не умел, не мог и не хотел. Белый и полностью кружевной бюстье с роскошными широкими и фигурными бретелями и трусики танга позволили Дайану, не снимая тех, скакать на муже несколько часов к ряду, пока тот лежал на спине с привязанными шарфами запястьями к спинке кровати. Весьма символично привязанными, как оно оказалось, потому что как только Сойеру надоело и прижгло, он в клочки изорвал «надёжно» затянутые мужем узлы и подмял того под себя, чтобы повязать.

И в этот раз Дайан решился на красную помаду, за что поплатился несколькими отсосами.

Потом был очередной пластиковый пакет с новым стандартом таблеток. После чего Джон устроил Сесиль скандал ещё раз. Он тряс ведьму за плечи, требуя прекратить выдачу таблеток мужу, так долго, что той надоело.

«Джон Сойер, не будь нетерпеливым ублюдком», — только и успела сказать она.

Джон не ответил, но щёлкнул клыками и полез кусаться.

Дайан, как раз в этот момент усаживающий жёлтых иволг на шесток в собранной клетке, почувствовал сейсмическую дрожь, словно где-то гулко и далеко обрушился тоннель метро.

Кот, лежащий у работающей печи и греющий бока, вздёрнул голову, запрядав ушами. А потом выскочил из мастерской.

Дайан поспешил следом.

В галерее лежало битое стекло. Не всё, к счастью, разбилось, но многое. А в офисе вынесло оба окна и сорвало с петель дверь, которая повисла, косо заслонив вход. Мебель и более мелкие предметы поломало, приведя в негодность.

Кот и Дайан всунули головы под и над дверью.

Лохматая Сесиль сидела на полу, изящно и с достоинством, держась за виски пальцами. А Джон сидел опираясь о стену. Рядом лежал разбитый раритетный патефон. Джон сшиб тот с полки, когда в стену ударился.

Кот обнюхал миледи.

Дайан добрался до Джона.

«Ты в порядке? Встанешь сам?» — спросил он.

«Минут через десять. Сесиль сломала мне позвоночник», — покачал головой Сойер.

Дайан обернулся к ведьме, готовый продолжить то, чем занимался Сойер: схватить за плечи и трясти.

«Так бывает, — отмахнулась та когтистой лапкой, — уверена, Джон меня уже простил».

«Да, всё в порядке», — заверил Сойер.

Дайан посмотрел на косо вставшую дверь. За тою стояли: Валери, скрестив руки на груди, несколько посетителей, а под дверью, как и хозяйка свернув лапы на груди, топталась Ялу.

***

Ялу ведьмы Сэндхилл извлекли за день до наступления нового года.

Дайан столкнулся с той в патио. Замер, разглядывая со спины. То, что перед ним именно Ялу, Брук понял сразу, но стоило ещё дать себе время на поверить.

Существа сидела на корточках, склонившись над каким-то ящиком, и сосредоточенно копалась внутри. В ящике гремело и шуршало, иногда Дайан различал звон монет. Иногда тихое матерное шипение Ялу. Спина и затылок существы были шибко лохматыми и свалявшимися.

С того дня, как он встретил Сесиль и Валери со свежим скальпом и ожогами по телу, прошло несколько. И Дайан узнал, чем поглощены обе. По большей части от Балицки, кое-что от Сойера, кое-что от Милднайтов. Линда и Юрэк временно подвизались присматривать за «Голубым пальто», потому как Кот был наказан за самовольство.

Миледи затеяли извлекать тела Никки, Иво и Ялу. Но столкнулись с определёнными сложностями. В результате какой-то ошибки в прошитом запирающем заклинании, что ведьмы ставили в спешке, снять его они не смогли, потому что магическая утилита, отвечающая за режим администратора и распознавание создателя заклинания, либо же сломалась окончательно, либо частично повредилась в результате воздействий с края Чудоземья.

«Если утилита сломалась — всем троим пизда», — хмуро сказал Юрэк.

«А если повредилась, то её можно отформатировать, а потом снять заклинание», — сказала Линда.

«Как отформатировать?» — спросил Дайан.

«Как жёсткий диск или флеш-накопитель».

«В заклинании?»

«Любое заклинание — это программа, которую можно запустить. И остановить. Если останавливает поставивший её маг, то делает это через администрирующий режим. Если другой, то должны быть использованы либо верно подобранные логин и пароль, либо вирус», — постарался Юрэк.

«Ещё немного — и я всё пойму», — кивнул Дайан.

«Поцелуй истинной любви, верно угаданное имя тролля, сплетённая из крапивы рубашка, сломанная игла — вот так выглядят верно подобранные пароли, — сказала Линда. — Если срабатывает вирусное контрзаклинание, то исходное уничтожается, но и зачарованный предмет гибнет. Или персона».

«Миледи ужасно выглядят», — напомнил Дайан.

«Ты бы вообще погиб на месте миледи, — ответил Юрэк, — а им просто приходится работать в полуавтоматическом, в полуручном режимах. Пока одна чинит утилиту, другая сдерживает атакующих агентов своего же заклинания. Много физической боли».

Брук молчал.

«Не только ты, любой бы на месте миледи погиб», — погладила его по плечу Линда.

«Я видел скальп человека в руке Валери», — спохватился он.

«А-а-а, это был скальп святого воина отца Клирхэда. Когда миледи поняли, что их заклинание им не отвечает, выдавая ошибку доступа, они попытались обесточить тело Никки. Перезагрузить, что ли… Но так порог остался без «замка», а под ним постоянно стоит лагерем воинство святой инквизиции. И те сразу полезли в драку. Тело Никки пришлось снова включать. Но Валери хватило времени», — Линда едва чаще задышала, выдавая своё восхищение поступком миледи.