Мобильный разразился громким пиликаньем.

Мы с Джэнис синхронно подскочили на ноги.

– Пора, детка, – улыбнулась подруга. Но в ее веселье не было прежней искры. – Время распрощаться с «Бионикой». Оу, и если увидишь этого альфу недоделанного – плюнь ему в морду. Полегчает.

– Без мозгов мне уж конечно полегчает, – пробормотала, распахивая шкаф. – Знаешь, сколько там охраны? Пикнуть не успею.

Джэнис неопределенно хмыкнула и потянулась за телефоном. Глянула – и тут же помрачнела. Всего на секунду, но я заметила.

Что ж… Превращение отличницы в двоечницу отменяется. А Берговски… может, мы с ним больше не встретимся. Я очень бы этого хотела.

Стилус завис над кнопкой «Завершить тест».

Кончик пера мелко подрагивал, и я никак не решалась поставить точку.

Финальное испытание. Взгляд опять примагнитило к табло, на котором мерцали имена счастливчиков.

Нас осталось десять.

Я – в пятерке лидеров. Третья. Пока что третья… Первым шел Артур Данко – голубоглазый брюнет с внешностью Аполлона и мозгами Эйнштейна. Второй – та самая рыжая девица Эмма, которая не понравилась мне с первого взгляда. Далее по списку я, а в затылок мне дышала некая Элизабет – привлекательная, но немного мрачноватая девушка.

Покосившись на свою конкурентку, я все же ткнула стилусом в планшет. Бланк исчез.

Все, осталось только ждать.

Через минуту прозвучал сигнал. Время тестов закончилось.

По одному мы вышли в коридор.

Я сразу же направилась к кофейному автомату, но успела заметить, как Артура окружили сразу четыре девицы.

Что ж, корысть никто не отменял. Если захомутать красавчика сейчас, то потом есть шанс поживиться его состоянием. Очень надеюсь, что парень это понимал, а если нет – значит, не такой уж он и умный.

Я машинально огляделась и лишь потом подошла к кофейному автомату.

Неудачное у него расположение… С одной стороны – кадка с пальмой, с другой – угол коридора. Подкрадется кто-нибудь, так сразу и не заметишь. Берг всегда говорил…

Так, стоп!

Никакого Берга. Он не существует. Умер, как только крышка медицинской капсулы открылась, и на выщербленный бетон спрыгнул мужчина с каменной маской вместо лица и насквозь ледяным взглядом.

Нервный озноб пробежал по коже и застрял где-то под ребрами, свиваясь в свинцовый ком.

Никогда не забуду этот момент! Это так больно – падать с небес на землю. Михаил Берговски расправился со мной без сожаления. Без права хотя бы на… А на что, собственно?

Богатый типчик не собирался якшаться с девчонкой, которая была свидетельницей его немощи.

Он жаждал отмщения и вообще удивительно, что альфа не загрыз меня, едва второй этап Перехода был завершен.

Я задумчиво постукивала носком туфельки по ковролину.

Интересно, решился ли он на третий?

Путь от человека к оборотню – это трудный и в девяноста пяти случаях смертельный марш-бросок. Обычно большинство сворачивало на середине – как раз на втором этапе.

После его завершения к улучшенному обонянию, зрению, клыкам и когтям мужчины получали способности, характерные для выбранного ими зверя. ДНК волка обеспечивало регенерацию и быстроту рефлексов. Тигры, львы, ягуары и прочие кошачьи могли похвастать сверхловкостью. Ну а Берг… Его выбор пал на квинтэссенцию силы и выносливости. Он решился подчинить себе медведя.

Крепкий кофе обжог горло и рухнул на дно желудка.

Но это не помогло избавиться от навязчивых воспоминаний. А между шеей и плечом опять пульсировала боль.

Наиболее сильные оборотни метили своих самок. Это было нечто вроде инстинкта – желание запятнать не только своим запахом, но и более… радикально.

Например, оставить шрам на коже. Или зачать ребенка. От последнего меня спасло противозачаточное. Все рабыни получали инъекцию. Два месяца стерильности, а дальше – на усмотрение хозяина… Задержись я в Черном Секторе чуть дольше – сейчас бы нянчилась с малышом. Если бы Берговски разрешил его оставить.

Я круто развернулась и чуть не впечаталась носом в стоявшую за спиной рыжулю.

– Простите, – пробормотала сквозь зубы и постаралась обойти препятствие.

Девица мне не нравилась. Черт его знает почему. Может, из-за вопиюще красивого личика.

Или брезгливо сморщенного носика.

– Что, кофейный автомат оказался тебе не по зубам, крошка? – мурлыкнула рыжая.

– Крошек у себя в лифчике увидишь, – огрызнулась я.

Не любила хамить, но приют научил постоять за себя. Даже если это не в характере и любимая стратегия – бегство. Но сейчас мне перекрыли пути отступления.

Девица уперла руки в бока и явно настроилась на скандал.

– Зубки есть? – пропела обманчиво тихо. – Так лучше прикуси ими язычок и вали из «Бионики» подальше.

– Тебя не спросила.

– И спрашивать не нужно. Неудачниц я за милю чую.

– Какое совпадение, а мне на шлюх везет…

Девица нагло ухмыльнулась. Вывести ее из себя оказалось не так-то просто. Я уже приготовилась к новой атаке, но раздался звуковой сигнал.

Результаты!

Позабыв о рыжей стерве, я ринулась к аудитории, где проходило тестирование.

Только бы повезло, только бы повезло…

Мне нужна эта работа! Плевать на Берговски, на рыжую, и вообще на всех, кроме Джэнис. Я стараюсь ради нее!

Но едва только взгляд упал на монитор, как внутри все оборвалось.

Четвертая!

Быть не может…

– Я же говорила, – хихикнул над ухом мерзкий голосок. – Ты просто неудачница… Свалила!

И, толкнув меня бедром, рыжая поцокала к стоявшему у окна куратору.

А я развернулась и молча покинула аудиторию. В голове было пусто. А в груди тихонечко ныло.

Опять некстати вспомнился Берг. Он бы сейчас размазал всех экзаменаторов по стенке и потребовал пересчета результатов.

Но я – не семифутовая груда мышц, отягченная взрывным характером и звериным оскалом. И получать пинок под зад, когда до конечной цели один шаг – чертовски больно.

Год назад я разрыдалась бы прямо в аудитории, но сейчас пальцы скользили по экрану мобильника, пролистывая сайты с вакансиями от «Бионики».

Четвертое место! Наверняка меня могут пристроить хоть куда-то…

– Вероника Маккей! – ударил в спину незнакомый мужской голос.

Я обернулась и увидела еще одного куратора – они все носили одинаковые темно-зеленые костюмы.

– Да?

– Несколько уточняющих вопросов по вашей анкете. Пройдемте со мной.

***

Я сидела на кушетке в медицинском блоке и ничего не понимала.

На кой черт нужно еще одно обследование? Что они хотят увидеть? Все мои данные считали еще в первый день из медпаспорта. Там и анализы, и чем я болела… Неужели им может быть интересно что-то сверх? И зачем на мне такая куча датчиков?

Я осторожно покосилась на врача, колдовавшего над пультом управления. В воздухе возникали и пропадали разноцветные диаграммы. Сердечные ритмы, мозговая активность, состояние органов и степень их изношенности.

Ох, а сердце у меня довольно крепкое, и не скажешь, что оно побывало в когтях оборотня.

– Что ж, – глубокомысленно изрек мужчина, – у вас все в порядке.

Да я и так это знала!

– А были сомнения? – поинтересовалась осторожно.

Но ответить врач не успел – двери медблока распахнулись, и в кабинет вплыла она… Аделаида Фокс собственной персоной.

Бедный врач вытянулся в струнку, даже лысина заблестела от напряжения. Я тоже поднялась. Привычно изобразила на лице смирение и готовность внимать, но по нервам искрили крохотные разряды. Зачем Фокс спускаться к простой смертной? У нее есть занятия поинтереснее. Михаил Берговски, например.

Под сердцем шевельнулась ядовитая ревность, и я мысленно обругала себя дурой.

А Фокс отсканировала меня равнодушным взглядом и отвернулась к доктору. Я для нее даже не пыль – гораздо мельче.

– Результаты, – бросила отрывисто.

– Отличная сердечно-сосудистая система, – отрапортовал мужчина. – Эпилептических очагов не выявлено.