Пасхальная книга стихов Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р18-719-0692 © Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018 Страсти Христовы Г.И. Анфилов (1886–1938) У Пилата Близ ворот собирались законники И решили, чтоб все без различья Добивались прощенья разбойника, Ибо это – в обычае. В час полудня в садах безглагольных Совершалось великое судьбище, И Пилат был покорно безволен Пред одетым в кровавое рубище. Замечтался безбрежными мыслями Прокуратор, ходивший в Британию, В тишине под гранатными листьями Завершались предания. И.А. Бунин (1870–1953) Вход в Иерусалим «Осанна! Осанна! Гряди Во имя Господне!» И с яростным хрипом в груди, С огнем преисподней В сверкающих гнойных глазах, Вздувая все жилы на шее, Вопя все грознее, Калека кидается в прах На колени, Пробившись сквозь шумный народ, Ощеривши рот, Щербатый и в пене, И руки раскинув с мольбой — О мщеньи, о мщеньи, О пире кровавом для всех обойденных судьбой, — И Ты, Всеблагой, Свете тихий вечерний, Ты грядешь посреди обманувшейся черни, Преклоняя свой горестный взор, Ты вступаешь на кротком осляти В роковые врата – на позор, На пропятье! Э.И. Губер (1814–1847) Предательство Иуды Дремлют воды Иордана, Спит развенчанный Сион, В ризе влажного тумана Исчезает Елеон. Тихо воздух благовонный Нежит знойный прах земли, И шумит волною сонной Море Мертвое вдали, — Мнится, тайны величавой, Средь томительного сна, Или дум борьбы кровавой Ночь тяжелая полна. В небе дальнем месяц блещет, Смотрит весел и игрив; Бледный свет его трепещет В темной зелени олив, И, в лучах его блистая, В сон глубокий погружен, Листья длинные качая, Озарился Елеон. Полон муки беспредельной И любви горячих слез, Человек в тоске смертельной Руки чистые вознес. Ближе смерть! Страшнее битва! Кровь с лица Его бежит; Безответная молитва На устах Его дрожит. Он один, в часы ночные, Полон страха и скорбей, Где же спутники младые, Где семья Его друзей? Или, чуждые заботы, Преклонясь на прах земли, Одолеть ночной дремоты В час тяжелый не могли? Или спят? а Он с любовью Тихо молится за них; И скорбит, и плачет кровью За Апостолов Своих. Спите тихо до рассвета! Ближе, ближе страшный час! Ныне кровь Его завета Проливается за вас. Но вот, к пещере сокровенной, Среди страстей неодолим, Народ толпой ожесточенной Идет, сомнением томим. Во тьме ночной мечи сверкают, При бледном свете фонаря, И лица грозные мелькают, Безумной злобою горя. Народ! – Давно ли он одежды К ногам Учителя бросал, И очи, полные надежды, К Нему, моляся, обращал? А ныне, грозною толпою, Как дикий зверь, освирепев, Он поздней крадется тропою В тени развесистых дерев. Давно ли он водил с мольбою К больным и немощным Врача? А ныне злобно дышит кровью И машет лезвием меча. Сбылось. Народ остановился! И вот, покорствуя судьбе, Один, в неслыханной борьбе, От них украдкой отделился; Стоит в волнении страстей, С преступной мыслию своей; Дрожит и борется, и очи Кружит в мучительной тоске — В сей страшный час великой ночи Судьба земли в его руке! И тихо ждет его Спаситель; Он медлит… страшно… он идет, И, молвя: «Радуйся, Учитель!» — Его лобзаньем предает… Бичевание Христа
Зачем озлобленной толпой, Беснуясь в ярости слепой, Народ по улицам теснится? Или во имя Бога сил Среди поруганных могил Проснулся бедный Израиль И жаждой мщения томится? Куда, волнуясь и шумя, Идет, оружием гремя? Не на молитву в дом Иеговы В урочный час выходит он, А в дом суда, где гегемон, Казнить и миловать готовый, Творит расправу и закон. Сходя с высокого порога, Невольным ужасом томим, Пилат на страждущего Бога, Смутясь, указывает им. Но крики грозные несутся: «Мы не хотим Его! Распни!», И вопли гнева раздаются, И смерти требуют они. Пилат смутился пред толпою — И вот с высоких ступеней К врагам страдальческой стопою Идет великий Назорей. Сошел, на миг остановился, И, да исполнится судьба! — С улыбкой кроткой преклонился Он у позорного столба. Они же злобно в багряницу Его с насмешкой облекли, Вложили трость Ему в десницу, Венец из терния сплели. С угрозой руки поднимали, Потом, с насмешкой преклонясь, Они в глаза Ему плевали, Бездушной злобой веселясь. Толпою шумной окружили, С крыльца высокого свели, И крест тяжелый возложили, И к месту казни повели. |
