– А много их, беглых-то?
Нироннен пожимает плечами. Вместо него отвечает Фомин:
– На удивление мало, Жора. В иные зимы и поболее бывало. А так – у нас в полку вообще ни одного. В Лифляндии, говорят, со всей армии около сотни недосчитались. Да и то неясно, беглые ли или просто фуражные команды в зимнем лесу сгинули. Разве что Киевский кирасирский… Но про них пока только слухи всякие и ничего толком.
Нироннен встал из-за стола, парой движений отряхнул штаны, взял со стола свернутую в рулончик цыдульку и протянул мне:
– Собирайся. В полдень тебе надо выступить, чтобы успеть до станции затемно добраться. Каптенармуса, ундер-офицера Рожина, вместе с санями встретишь у Смердьей башни. Они сейчас там как раз грузятся. И это… Покумекай с Ефимом да вон, с Александром Степановичем. Пока господин полковник шуметь будет да с вольницей бороться – не надо вам у Архипова дружка столоваться. Найдите себе другое место для вечерних посиделок. Например, на немецком берегу где-нибудь. Мало ли кухмистерских во Пскове?
* * *
Уже через четверть часа я снова был в своем капральстве. В комнате сильно пахло перегаром. Семен Петрович и Белкин спали вповалку на нарах беспокойным пьяным сном. И когда только успели? Я же отсутствовал немногим больше часа!
И ведь Белкин наверняка же, скотина такая, формуляры не заполнил! Ну вот и появился легальный повод всыпать ему палок. Ну-ка!
Подошел к столу, посмотрел на сохнущие листы бумаги, прижатые по углам камешками.
Ведомость была только одна: вещей, что положено по штату. Формуляра с недостающими вещами не было. А на скамейке у стены стояли аккуратные берестяные коробейки, наполненные пуговицами разных размеров и пряжками. Рядом лежали несколько туго свернутых рулонов зеленого и красного сукна.
Заглянул в соседнюю комнату. Ну точно. Вон под столом стоит пустой квадратный штоф водки. Видимо, эти двое всю бутылку и уговорили. Степан-то вон, во дворе все капральство экзерцициями мучает.
М-да. Формально получается, не за что мне Белкина пороть. Задание он выполнил, бумагу заполнил. А вот откуда… Что, я ему еще теперь и спасибо говорить должен? Не дождется. Палок не всыплю – вот и вся награда.
Не знаю, чего меня так зло разобрало? Ладно, надо забрать со двора шестак ребят, собраться и выступать.
Глава 3
Люди каптенармуса Рожина грузили несколько саней различным скарбом, а белый то ли от мороза, то ли от злости секунд-майор Стродс импульсивно тыкал стеком по желтоватому листку в своей планшетке и что-то выговаривал тучному каптенармусу. Когда я подошел, Стродс жестом отослал Рожина к саням и махнул стеком в мою сторону:
– Эй, капрал! Подойди-ка сюда!
Я кивнул шедшему за мной шестаку, отправляя их на помощь возчикам, подошел к господину майору и вытянулся во фрунт.
– Отойдем-ка, не будем людям мешать, – Стродс сделал несколько шагов к стене башни и повернулся ко мне, – Помнишь, сколько отсюда до Печор?
Я пожал плечами.
– По осени за день добирались. Но то на телегах. На санях, я думаю, побыстрее выйдет.
– Верно. То есть запас по времени у тебя есть. Значит, слушай, что надо сделать. – Стродс выдохнул сквозь зубы, выпуская облачко пара, и понизил голос: – Ну, во-первых, вот, возьми этот конверт. Если Рожин с монастырем нормально расторгуется – попробуешь эти векселя у церковников сменять на монету. Один, без Рожина. Он по другой части, с другими людьми меняться будет. А во-вторых… Будешь заглядывать по пути в деревеньки да усадьбы. Посмотришь, есть ли у кого отставшие от конных полков на излечении. Если излечились – поможешь добраться сюда, во Псков. Также будет хорошо, если словишь сколько-нибудь беглых. Хотя бы пяток наберешь – отлично. В Печорах сменяешь на тамошних ландмилиционеров. Вот тебе список с рескрипта, по которому беглые направляются в гарнизонные роты и в ландмилицию. Оно понятно, что речь-то в рескрипте о беглых крестьянах, но тут, как видишь, его сиятельство не уточнял. Так что ты дураком прикинься да права качай. Это ясно?
Неясно, конечно, но…
– Так точно!
Стродс недовольно поморщился.
– Если получится наловить беглых, то ландмилиционеров у церковников бери таких, знаешь… злых. Которым там тесно, которые копытом землю роют. Их таких легко найти, в зимнее время их все время наказанными держат. Ясно? Так, теперь дальше. Возьми с собой бумагу, да в пути пометки делай. Какая дорога, постоялые дворы, где какие мосты, деревеньки, где материалы да фураж в дорогу брать. Когда полк выдвинется, рота господина Нелидова головной пойдет. Стало быть, для себя дорогу разведываешь. Потом Нироннену это все покажешь, он тебя научит, как правильно маршевые листы составлять. Это понятно?
Ну… понятно, наверное. Делаю уверенный кивок. Парадный, касаясь подбородком шейного платка. Стродс пристально посмотрел мне в глаза и продолжил:
– Хорошо. Записывай все внимательно, бумаги не жалей. Сам понимаешь, если наш полк на марше развалится, как Киевский кирасирский на Рождество – мало никому не покажется. Нам подарили лучшую зимовку во всей армии, и явиться в армию полк должен таким, чтобы не было стыдно перед генералом Лопухиным. Василий Абрамович должен видеть, что не зря для нас старался. Вот, держи, – Стродс вытащил из поясной сумки лист, быстро свернул его в трубочку и ловко перехватил бечевой, – это тебе напоминание, что следует в пути примечать. Внимательно изучи и делай все, как тут написано. Вопросы?
– Это ж сколько времени уйдет, ваше благородие! За день могу не обернуться!
Стродс тонко улыбнулся и сказал:
– А вот в этом и состоит твоя главная задача, Серов. Выходите сегодня, тотчас же, и во Пскове тебя не должно быть самое меньше три дня. Три дня, капрал! А лучше даже и все четыре. Это понятно?
Не понял. А это зачем? Ладно, потом разберемся. Вытягиваюсь и киваю:
– Так точно!
Стродс посмотрел куда-то поверх моей головы. Спросил вкрадчиво:
– Скажи-ка, Серов, не случалось ли последнее время что-нибудь необычное по части снабжения?
Я пожал плечами.
– Вроде с мундирами для сироток дело сдвинулось с мертвой точки. Вот, буквально полчаса назад материалы на мундиры появились. Проверить не успел, но вроде бы выдали все, что выписывал.
Стродс кивнул.
– Очень хорошо. Три дня, Серов. Думаю, мне этого хватит. Вопросы есть?
Да он надоел одно и то же спрашивать. Волнуется, что ли? Вряд ли. Наверное, просто подготовил какую-то умную начальственную шутку и хочет ее ввернуть в поучительных целях. Ну ладно, мне не жалко. Коли так хочешь – шути, начальник.
– Так точно, есть! – И глаза немного выкатить, чтобы поглупее выглядеть.
Ага, я угадал. Стродс удовлетворенно хмыкнул, хлопнул стеком по перчатке и язвительно произнес:
– Это хорошо, что вопросы есть. Порасспросишь елки по пути. И им не скучно, и тебе полезно.
Ну да, ну да. Ты начальник, я дурак, что ж непонятного-то? Субординация!
* * *
Снег скрипел под полозьями саней. Пыхтела крупная мохнатая лошадка – близкий родственник чуда отечественного автопрома, воронежского битюга. По словам возницы, эти самые битюги – чудо, а не лошади. Породу выводят специально для нужд армии повелением графа Шувалова, и, по слухам, через пару-тройку лет они придут в войска. И вот тогда у всех интендантских служб наступит райское житье. Если судить по словам возницы, эти будущие кони могут такое, что решат все проблемы с доставкой грузов. Они и в холод, и в жару, и в грязи хороши. Ну прямо как КамАЗы в моем времени. Хорошо, если так. По правде говоря, я в тонкостях извоза и коневодства не силен. Хотя для себя подметил: это, пожалуй, первый случай, когда при мне про графа Шувалова было сказано что-то хорошее.
Я сидел, закутавшись в шерстяное одеяло, и делал карандашом заметки на листе. Все, как написано в предоставленной мне шпаргалке. Интересный такой документ. Явно переписан десяток раз с других списков, с кучей орфографических ошибок, к которым я уже привык, но весьма полезное чтиво.
