Дежурство домашнего врача в Германии выглядит так. Врач сидит у себя в кабинете, ему на телефон приходит вызов. Пациент или его близкие обычно сами звонят, список телефонов дежурных специалистов висит на дверях каждого праксиса. Доктор беседует с пациентом по телефону, и если ситуация требует его личного присутствия, медсестра вызывает машину с водителем, и врача везут к больному. А там он уже сам решает, что делать: в стационар больного везти или помочь на месте.

В день дежурства муж пришел на работу в восемь. Никого, кроме медсестры, в праксисе не было. Через десять минут поступает вызов, а доктора нет! Только мой муж, который проходит практику и самостоятельно прикоснуться к пациенту права не имеет! Сестра срочно звонит Абдулле, тот недовольно ворчит, что халат с бейджиком висит в шкафу, а печать – в тумбочке. И вообще: «Оставьте меня в покое, я спать хочу! Он хотел дежурить, вот и пусть и дежурит!»

Бледный супруг цепляет на халат чужой бейджик, на бейджике написано: «Доктор А. А. Хамуд, интернист, гастроэнтеролог». Сует печать в карман и берет тревожный чемоданчик, который водитель тут же у него отбирает. Потому что негоже доктору самому тяжести носить, не по чину!

Поехали. Первой пациенткой была старушка лет под девяносто, она жила вместе с братом в одной квартире. Муж задает вопросы о самочувствии, сердце и легкие слушает, давление меряет, живот щупает. А дедуля говорит сестре: «Маленькая моя, ты узнаешь доктора Аль Хамуда, у которого ты была на приеме в прошлую пятницу?» Боря похолодел. Старушка с трудом открывает один глаз, смотрит на Борю и говорит: «Нет, не узнаю!» А Боря: «Вот видите, какая она плохая! В больницу ее!» И вызывает скорую.

Абдулла пришел только к одиннадцати утра, его уже ждал следующий вызов. А водитель один и тот же на все дежурство дается. И заменить врача не представляется никакой возможности. Заподозрит же неладное! Так и отпахал Боря все смену под чужой фамилией, и хоть бы кто что заметил.

Как вы понимаете, с таким шефом муж быстренько стал специалистом экстра класса, всему моментально выучился. Это уже потом жизнь заставила его переквалифицироваться в невропатолога, а потом – в психиатра.

Кстати, прочитал он то, что я тут написала, смеялся долго и ругался тоже. Сказал, что у меня фантазия богатая, а память плохая. «Не нравится, – говорю, – сам пиши!» Обещал подумать и пошел на работу.

Дело было в Германии в самом начале нашей заграничной жизни, когда я по знакомству проходил практику в гастроэнтерологическом праксисе у одного араба. Проходил бесплатно, положительную характеристику зарабатывал. Время тогда было трудное, денег катастрофически не хватало. Я получал пособие как человек, ищущий работу, а жена числилась в типографии на какой-то непонятной должности. Почему числилась? Она вторым ребенком была беременна, и я ей регулярно больничные выписывал, чтобы она не работала. Когда моя фантазия иссякала, я подключал к делу знакомого стоматолога. Даже не знаю, что он ей там за диагнозы писал.

Голова моя в то время была постоянно занята поиском способа зарабатывания денег. Потому что араб был редкостный жмот, и кроме драгоценного опыта выпросить у него было нечего.

Тут я заметил, что на улице, где я работал, с периодичностью раз в две недели бьются машины. Аварии происходили на т-образном перекрестке, поперечина которого находилась как раз под окнами праксиса. Брусчатка, узкая улица, дождь и что-то еще мне неведомое делали этот перекресток просто взрывоопасным для движения транспорта! Но парковаться там разрешалось, и как раз с припаркованными машинами все инциденты и происходили. В них просто тупо въезжали на повороте.

Сначала я убирал свою машину от греха подальше от опасного места, а потом подумал: «Какого черта, это же Клондайк! К тому же это место законно принадлежит мне, потому что я здесь работаю». У меня был тогда хорошо подержанный Форд Фиеста – не жалко.

Надо сказать, что зад в Германии стоит дорого. В том смысле, что если тебе туда въехали, то страховка платит очень прилично, а ты не виноват в любом случае. А как же, ведь речь идет о нарушении геометрии кузова! При всем при том машину чаще всего совсем не ремонтируют, и она без проблем бегает по дорогам и дальше. Конечно, если речь идет о легком касании или малозаметной царапине, а не о серьезном повреждении вроде разбитого фонаря или багажника всмятку.

На следующий день я поставил машину на примерно подходящее место и сел в засаде у окна. Первый день прошел бездарно, ничего не произошло. На второй – слышу визг тормозов, довольно потираю руки и выскакиваю на улицу. Как же сильно я был разочарован, когда увидел, что водителю удалось затормозить буквально в десяти сантиметрах от моего бампера! Я его, как водится, успокоил болезного, а сам сделал корректировочку и стал парковаться на тридцать сантиметров левее.

Через неделю свершилось: въехали в зад, как на заказ! Маленькая такая таратайка! Причем она умудрилась мордой очень удачно под мою машину подлезть. Фонари и глушитель целы, только маленькая вмятинка на бампере. Все, как я хотел.

Знакомый эксперт по авариям у меня уже был, кто-то из приятелей порекомендовал. Тот написал экспертизу что надо! За экспертизу, кстати, платит страховка, а не водитель, если что. Вначале пришел ответ, что я могу отвезти машину в мастерскую, и ремонт будет оплачен. Но ведь не так задумывалось! Я сказал эксперту, что хочу получить деньгами, тот понимающе кивнул и написал очень короткое письмо с двумя волшебными предложениями. Через неделю я получил две тысячи двести евро. Машина была куплена за пять.

Еще года два я ее успешно эксплуатировал, пока мне опять в зад не въехали, примерно с теми же последствиями. Тот же эксперт наморщил лоб, сказал: «Ну, ты ж понимаешь?» В смысле, что второй раз с битой машиной много не «нарисуешь». Я понимал. Тем не менее, он умудрился написать такую экспертизу, по которой я получил еще две тысячи.

Потом я продал уже порядком побитый Фордик за пятьсот евро своему приятелю, который, в свою очередь, отдал добивать жене. Она только что получила права, и тренироваться на хорошей машине было жалко. А после того, как она водить научилась, он кому-то дальше машину передал, тоже за пятьсот. Там ее следы и затерялись.

Дело было зимой, когда окрестные пруды на окраине города покрылись тонким льдом. Ну как тонким… Там, где поглубже, прочность льда лучше было не проверять, а там, где мелко, до самого дна промерзло. Это я не просто так написал, для дальнейшего рассказа момент с промерзанием очень важен.

Жена моя нашла на днях в каком-то женском журнале рецепт приготовления карасей. Уже само название вызывало повышенное слюноотделение: «Караси сладкие жареные, тушеные в сметане». Тут как раз в наш русский магазин рыбу завезли. И карасей в том числе, что редкость. Как жена потом сказала, лучше бы мы в тот день в магазин не пошли, и караси чей-нибудь другой стол осчастливили. Но кто ж знал, что с ними столько возни будет?

Жена уточнила у продавца перед покупкой, точно ли они уже мертвые? Продавец сказал, что точно. В общем, купили свеженьких, положили в холодильник. На следующий день в субботу жена достала их и бросила в раковину. В холодильнике дожидалась запотевшая бутылочка, сами знаете чего.

Но что-то пошло не так. Караси вдруг начали шевелиться и ожили! А чистить живого карася – это не то что мертвого. Жена сказала, что она не может, и попросила меня сначала их убить. А я не могу! Я вообще никого убить не могу! Разве что комара, который на меня покусился, о чем я ей немедленно и заявил. А она: «Ты же врач, ты вскрывал, когда учился!» А я ей на это сказал, что я врач, а не убийца. Возможно, у хирургов с этим проще, я же работал на тот момент невропатологом.

Но караси в сметане еще прочно сидели в моей голове, и я пошел за помощью к соседу немцу. Он был очень рукастым и, посмеиваясь, решал все мои проблемы с компьютером, мелкими поломками бытовой техники и так далее. Работал он в институте Макса Планка каким-то техником. Там он обеспечивал эксплуатацию разных приборов, чтобы ученые могли делать свои опыты. Он был уверен, что беспомощные ученые без него, ну просто никак! Я ему подыгрывал, изображая такого же беспомощного, а он, будучи ярко выраженным нарциссом, снисходительно делал для меня все. Но соседа не было дома, и я начал действовать сам. Если карасей не убить, то их надо хотя бы спасти!