Но — отсутствовали едва заметные тени. Но — птицы переговаривались реже и более тревожно. Но — заросли стали гуще.

Сюда пришло что-то иное, чужеродное, встревожившее местную жизнь… Спугнувшее или предупредившее её.

И даже я чувствовал это предупреждение.

Выследить добычу оказалось не так сложно, как все пророчили, просто стоило зайти в чащу поглубже. Пристрелил двух зайцев.

Собираясь обратно, я понял ещё одну вещь, не относящуюся ни к добыче, ни к лесу, ни к слухам.

Не только Этайн не помнила задир с камнями.

Исси, находившийся тогда по ту сторону баррикады, тоже этого не помнил.

***

— Ты такой молодец, — прощебетала почти под ухом Этайн, по-детски цепляясь за мою руку, и я с трудом сосредоточился на её словах, мысли расплывались, ускальзывая от поднимаемых ею тем. — Столько всего делаешь. А я только в саду провозилась и толком ничего не успела.

Она внезапно разговорилась, подробно рассказывая события минувшей части дня, и мне оставалось только кивать, стараясь не пропускать её слова мимо ушей — долго концентрировать внимание несколько сложновато, но её доверие и искренность, учитывая, как тяжело они даются, упускать было нельзя.

— А этот богач, он сколько обещал?

Я, не интересовавшийся этим вопросом, пожал плечами, переведя взгляд на руку Этайн, которой она держалась за меня. Мы оба очень бледные, в мать, но, кажется, я загорел, пока бегал по лесам.

Моргнув, я вновь глянул туда же. Нет, наверное, от тени показалось, абсолютно одинаковый светлый оттенок.

«Богач» был немногим старше нас и встретил лично, хоть и полностью проигнорировал Этайн — я утянул её, замершую, за руку за собой, а то ведь так и осталась бы там стоять.

Уже в помещении я развернул полотно, поставив, куда показали. Все слова и жесты, направленные по отношению ко мне, чуть резали, как будто к слуге, потому уверенность в том, что больше так я делать не буду, в душе только крепла.

— Отличная работа, — искренне похвалил заказчик. — А она ведь вам даже не позировала, а тут как живая…

У неё мёртвые глаза.

Я чуть поклонился, выражая благодарность за похвалу, краем глаза наблюдая за Этайн. Та немного отвлеклась от разглядывания сына старосты и с не меньшим восторгом рассматривала обстановку. Ну, хотя бы её это радует. Радость Этайн — уже неплохая плата за не такой уж и большой труд.

— Сколько вы, говорите, просите, три золотых?

Я не просил ещё ничего, но уловка мне не понравилась, потому я показал пять пальцев. На самом деле, работы в деньгах я оценивал… никак, всегда просто соглашался на предложенную за них цену.

Этайн за моей спиной тихо охнула, а заказчик неодобрительно цокнул языком, но не стал торговаться, видимо, слишком гордый для этого. Неважно.

Я ещё раз поклонился и спрятал плату в карман куртки, жестом показывая Этайн идти со мной на выход.

— На что потратишь? — с живым интересом вопросила она, едва мы оказались на улице, хоть и говоря вполголоса, опасаясь привлекать внимание прохожих к деньгам.

Я подумал и, достав плату, небрежно всунул пять золотых монет ей.

Родители считали, что если мы что-то заработали, то вольны сами этим распоряжаться, не обязательно отдавать деньги в общий семейный бюджет, они сами могут нас троих прокормить. На деле, я почти всегда отдавал им, тратясь лишь на материалы для художеств или на желания Этайн. Пусть берёт всё — она сама мало контактировала с посторонними и оттого не зарабатывала, а мне не жалко.

Глаза Этайн от удивления широко распахнулись:

— Н-нет, это же т-твои, ты чего, — она попыталась их вернуть мне, но я засунул руки в карманы, отрезая у неё эту возможность. — Ну эй!

Я с самым невинным видом пожал плечами, поднимая глаза к небу. Ясное, между прочим.

Этайн что-то обиженно пробубнила и спрятала деньги, опасливо оглядевшись.

— Ну ты чего, ты же сам их заработал… Придумай чего-нибудь, — шёпотом продолжила она уговаривать.

Я нехотя вынул руки из карманов.

«Ты не рада?»

— Да я не з-заслужила…

«Разговор окончен».

Я вновь убрал руки в карманы, отстранившись и от Этайн, всё ещё неловко бубнившей на меня, и от мира. Пора домой.

Надо было поддерживать её расположение.

========== Глава 3. Этайн ==========

— Ты почему такая сонная? — хихикнув, потыкала меня в плечо Нисса.

Я чуть вздрогнула и несколько вымученно улыбнулась.

— Я… Я не знаю. Кажется, я испугалась, — слова для текущего состояния находились с трудом. Тревога не ослабевала, а, напротив, всё крепла. — Не знаю, чего ждать, от этого страшно.

— Не бери дурацкие слухи в голову, — махнула Нисса рукой безмятежно. — Я уверена, все преувеличивают. Возможно, просто у лесных монстров свои тёрки, всех распугали, а нас вряд ли решатся тронуть. Всё-таки уже лет десять так больше никто не пропадал.

— Возможно… — эхом повторила я за ней, но уверенность мне не передалась.

Лет десять — всё время эта цифра, половина моей жизни. Люди не пропадают, так почему же страх так долго жив?

Это же война. Они нас, мы их, мы победили.

Нисса громко фыркнула и за руки затащила меня с пола на кровать, приземляя во всех смыслах этого слова — и тело, и мысли.

Пара часов беззаботной болтовни о том, о сём, стащенные с кухни и тут же съеденные кексы, всякие глупые шуточки: достаточно для того, чтобы я отвлеклась и даже перестала заикаться, перед подругой забывая о стеснении и тревогах.

Пара часов, столь резко прерванных: прямо под окном закричала и взвилась в воздух птичья стая, заставив меня испуганно вздрогнуть и Ниссу сердито чертыхнуться. После этого всё хорошее настроение как ветром сдуло.

Нисса высунулась в окно, видимо, пытаясь найти причину этому безобразию, а я остановила взгляд на настенных часах. Дома скоро полдник, а Даин наверняка опять где-то бродит.

— Я пойду, пожалуй, — неловко оповестила я.

На улице дул сильный ветер, волосы лезли в лицо, и то, что передние пряди были заплетены и сцеплены сзади, совершенно не спасало. Ветер трепал волосы и подол моего коричневого платья, гнул цветущий кустарник вокруг дома, завывал и заставлял угрожающе скрипеть карниз дома.

— Ох, я тебя провожу… — Нисса, рыжие кудри которой выглядели сейчас оранжевой тучей вокруг головы, с явной опаской посмотрела на небо — сероватое, но грозы вроде как быть не должно.

— Н-не надо, — быстро-быстро помотала головой я. С таким ветром наверняка будут проблемы, пусть не отвлекается на меня. — Я и сама добегу. Недалеко же.

Это ведь просто ветер.

Нисса жила в центре деревни, мы — на самой окраине, но расстояния здесь небольшие. Минут пятнадцать быстрым шагом, и я уже дома.

Нисса с сомнением посмотрела в ответ, а потом ещё раз на небо, но раздавшийся сверху скрип дерева, кажется, убедил её сильнее.

— По сторонам смотри, — строго наказала она и провожала меня взглядом до самого поворота, я ей помахала, прежде чем скрылась из виду.

Улица, улица, перегородившее дорогу двум телегам упавшее дерево (ого!), площадь, пересечь её и…

Прямо оттуда, куда я направлялась, мчался всадник на лошади, видимо, из леса… раненый. Лошадь остановилась совсем рядом со мной, поднимая облако пыли, я испуганно отпрянула, уступая место действительно полезным людям, но успела разглядеть лицо — один из тех охотников, кого мы видели в таверне.

И рана напоминала следы когтей.

Я попятилась, краем мысли радуясь, что здесь новости разлетаются быстро и легко найдутся те, кто могут действительно помочь, поскольку совсем не знала, что в такой ситуации делать. Вину загладили кинувшиеся к всаднику прохожие. Они помогут, наверняка.

Наверное, несчастный случай на охоте… Но почему, не считая стонов раненого и криков окруживших его людей, так тихо?

Почему дорога так заросла, будто там давно никого не было?

Кто-то подхватил меня под руки и резко выдернул из толпы: я испуганно закричала, и этот кто-то помахал ладонью перед моим лицом. Длинные тонкие пальцы и бледно-зелёный рукав рубашки, которую сегодня Даин сдёрнул с бельевой верёвки перед домом, ещё недосохшую.