– Котов, не приставай. Ларина у нас не пьёт, не курит и не целуется. Не забывай, что нашей Сиротке ещё нет восемнадцати.

– Не понял. А зачем она сюда приехала, если не получать удовольствие? Сонь, давай выпьем и прогуляемся по лесу. Слушай, я даже не представлял что у тебя такая фигурка, пока не увидел тебя в купальнике.

– Котов, это не купальник, это защита от домогательств таких горячих, как ты. Пока ты его снимешь, желание и пропадёт. Ты посмотри на меня, на бикини. Мы можем договориться, а Соню оставим на ужин, – все дружно засмеялись. Наташа молчала, а потом исчезла.

– Сонь, дело прошлое. Ну, обижали мы тебя незаслуженно, пора и простить. Давай жить дружно, хотя бы эти два дня. Ты Маринку не слушай. Мне сегодня ты нравишься. Скажи, чего ты хочешь? Как расслабляешься?

– Просто я не напрягаюсь, – ответила Соня, забирая свой рюкзак из палатки. Передайте физруку, что я возвращаюсь домой. Доберусь маршруткой. – Наташа, – крикнула она, предупредить подругу об отъезде, но ответа не дождалась.

– Ты его ещё найди. К нему друг приехал и ему не до тебя. Хочешь валить – вали.

Софья, не слушая последних слов и ругая себя, пошла прочь от палаточного городка по лесной дороге, на которую они съехали с трассы. Котов догнал её метров через сто.

– Ларина, может, хватит ломаться? Я же тебе с пятого класса нравился.

– В то время ты не был таким самовлюблённым и циничным. Возвращайся назад и оставь меня в покое, – говорила она на ходу.

– Сонь, ты не поняла. Я от тебя не отстану, пока не получу то, что хочу.

– И что ты хочешь?

– Тебя.

– Хочешь в очередной раз унизить меня перед классом и стать героем среди своих? У Марины перенял опыт?

– Ларина, ты же умная и должна понимать, что никто тебя не бросится выручать. Будешь орать, все скажут, что это игра такая, а твоя Наташка уже делом занята. Не отставай от подружки, иди сюда.

Соня побежала, но упала, потеряв равновесие, когда Олег потянул за рюкзак и рубашку и они остались у него в руках. При этом он тоже упал. Не обращая на боль сбитых коленей, она поднялась и побежала, упала, поднялась, побежала дальше, чувствуя за спиной его сопение. Голова работала и она понимала, что бежать по дороге не выход, тогда она свернула к насыпи, поднимаясь наверх.

– Куда ты прёшь, дура? Набегалась? – Олег тяжело дышал, стоя метрах в трёх от неё. – Считаешь, что я этот кросс пробежал зря?

– Не подходи или я прыгну вниз.

– Не прыгнешь. Я тебе не позволю. Так меня ещё никто не отшивал. Теперь ты сделаешь всё, что я захочу, и не надо меня пугать прыжком. Предпочитаешь шею свернуть?

– Ещё один шаг сделаешь, и я прыгну.

Он сделал сразу два шага и ухватил её за предплечья. Руки Сони оказались в тисках. Она коленом ударила его в пах и, освободившись от тисков, полетела вниз головой в воду. С тех пор, как Соня покинула палаточный лагерь, не прошло и десяти минут. Ни Соня, ни Олег не догадывались, что всё это время за ними наблюдали любопытные, двигаясь следом. Среди них началась паника. Кто-то кричал и звал на помощь, кто-то пытался спуститься по насыпи к воде. Никто не понимал, почему Соня не всплывает, она хорошо плавала. На берег её вынес учитель физкультуры. Соня была без сознания, на голове была небольшая рана, а правое бедро словно разрезали вдоль чем-то острым. Наложив жгут на ногу её погрузили в машину и повезли в город.

– Олег, ты знаешь, что эта блаженная может написать на тебя заявление о попытке изнасилования?

– Ты вместо меня хочешь сесть? Ты, стерва, Маринка. Сама подстрекаешь на подвиги, а потом советы раздаёшь.

– Придурок, позвони отцу. Её могут вообще не довезти до больницы из-за кровопотери. Ты рану на бедре видел? А думаешь, что могло быть, не будь на ней джинсов?

– Заткнись! Без тебя тошно. В город нужно ехать, пока менты не нарисовались.

– Какие менты? Что происходит? Где Соня?

– Увезли твою Соню в больницу. Прыгнула в озеро с насыпи и поранилась. Несчастный случай.

– Врёте вы всё! Соня не дура, чтобы прыгать вниз без особой причины. Гриш, бери рюкзак, поехали в город.

– Чем мы доберёмся? Я с вами, – говорил Олег, набирая телефон отца. Связи не было.

– Километрах в трёх трасса. Мы же сюда не по воздуху летели. Здесь сотовой вышки нет, и связи не будет.

Выйдя к трассе, Олегу удалось позвонить отцу и он забрал их на своей машине через двадцать минут. Узнав у учителя физкультуры, куда увезли Софью, они поехали в больницу. Там сказали, что идёт операция. Наташа поехала к бабушке Сони, а Котов воспитывал сына во дворе больницы, выслушав историю.

– Олег, ты совсем страх потерял? Ты понимаешь, что выход у тебя из этой ситуации только в тюрьму. Была ли это попытка насилия, покушение или доведение до самоубийства, срок от трёх и выше. Пошутить решил? А кто тебе поверит? Свидетелей куча. Они первые тебя сдадут, чтобы избежать подстрекательства.

– Она сама прыгнула.

– Почему? Поплавать захотелось в странном месте? Ты меня за идиота держишь? Я не знаю, что ты будешь делать, падай в ноги, проси прощения, чтобы она не писала заявление. Если конечно всё пройдёт нормально. А если она не выживет?

– Пап, помоги мне.

– Чем?

– Поговори с ней. Думаю, меня она видеть не захочет. Мы же её ещё в школе доставали. Может, денег дать?

– А может, запугать? Поздно ты думать начал, идиот. Софья, не в пример вам бездельникам, почти отличница. Чего вы к ней прицепились? Сиди в машине и не рыпайся. Я доктора после операции дождусь и узнаю, как обстоят дела.

Операция длилась второй час. Соня лежала в сознании, придя в себя ещё в машине. Ей сделали спинальную анестезию. Голова болела, но мозг работал, и она слышала разговор доктора с ассистентом. «Ты можешь себе представить, что стало бы с ногой, не будь на ней этих джинсовых длинных шорт? Ты сами шорты видел? – спрашивал доктор, не прекращая работы. – Их словно ножом разрезали, а там ткань очень плотная. На голове рассечение и ушиб, но сотрясение она себе заработала. Я прихожу в ужас, когда думаю о том, что штука, повредившая ногу, так, здесь будь предельно аккуратным, могла коснуться, скажем, шеи».

– Я бы лежала не здесь, а в морге, – тихо сказала Соня. – Может быть, так было лучше для всех?

– А ты о родителях подумала?

– Они умерли три года назад, Я живу с бабушкой.

– Извини. Кто же тебя, девочка, так обидел?

– Я сама прыгнула в воду и напоролась на что-то.

– А колени сбила до крови, когда летела? Падала ты, подруга, и не раз, когда убегала, и в воду попала по этой же причине, но не сама. Майка порвана, на предплечьях синяки от рук. Тебя держали с силой. В милицию мы уже позвонили, а дальше решать тебе.

– Николай Андреевич, давление падает. У неё первая отрицательная у нас такой нет.

– Пусть ищут. Там, в коридоре, тьма сочувствующего народу. Делай что хочешь, но дай мне десять минут, чтобы закончить. – Соня, открой глаза. Я должен знать, что ты в сознании. Все страшилки, это не для тебя, а для интерна. Пусть привыкает, ему ещё многое предстоит увидеть. Хочешь, я тебе песню спою? – он говорил, бросая короткие фразы помощникам. Соня проваливалась в пустоту и возвращалась назад, слыша тихий приятный мужской голос, который пел что-то печально-лирическое. Потом увидела, что рядом на каталке лежит доктор и «отдаёт» ей свою кровь.

В коридоре томилась в ожидании бабушка, которая приехала с Наташей.

Соню поместили на сутки в палату интенсивной терапии, и разрешили бабушке пройти на две минуты.

– Не плач, бабуля. Я поправлюсь, обещаю. Приходи завтра, – сказала она и отключилась.

– Что с ней, доктор?

– Большая кровопотеря, низкое давление. Она очень слаба, но всё прошло в норме. Не волнуйтесь. Езжайте домой, а утром привезите ей чего-нибудь домашнего, – говорил интерн Надежде Степановне. – Возможно, Николай Андреевич переведёт Соню в общую палату уже завтра. Принесите ей сорочку, халат, расчёску и прочие вещи. Она пробудет здесь не меньше десяти дней.