По самолюбию моему это, конечно, ударило, и по самооценке — тоже. Чего уж там, я ж не урод. Вообще нет. Смазливый, девкам нравлюсь. Ну а че, шутка ли, махина под два метра ростом, не дохлый, в зал хожу, форму держу, а еще рукопашкой занимаюсь. Непрофессионально, но вполне серьезно. В общем на обычного, в общепринятом понимании ботаника-дохлика не похож. И да, скромность не самая моя сильная черта, что в общем-то жить не мешает, а скорее помогает.

Подхожу к столу, за котором сидит Александровна, она настолько удивлена, что даже не замечает моего приближения.

На меня внимание обращает только когда я совсем вплотную подбираюсь. Она резко вскидывает голову и быстро нажимает на кнопку блокировки экрана, а потом и вовсе бросает телефон в свою огромную сумку.

И чего так испугалась? Словно интимные фотки свои посылала.

Да, чтоб тебя, и зачем я об этом подумал?

— Вы что-то хотели, Волков? — спрашивает она, поднимаясь со стула.

Видно, некомфортно ей снизу вверх на меня смотреть. Вот только она же кнопка по сравнению со мной, даже на каблуках. Александровна смотрит на меня, так пристально, и эти глаза ее синие меня с ума сводят.

Держи себя в руках, Клык.

Не хорошо на хорошеньких молоденьких руссичек бросаться. Не в первый день во всяком случае.

Я улыбаюсь. Черт, какая она все-таки кнопка. И веснушки эти на носу, я точно не переживу этот год.

Делаю шаг к ней, сам не особо понимая, что творю, оттесняю Александровну к доске, сам нависаю сверху, и ставлю руки по обеим сторонам от головы руссички.

— Волков, вы что себе позволяете, немедленно покиньте класс, — она так старается держать лицо, сохранять образ строгой училки, не понимая, что только хуже делает и с каждым ее словом, с каждым движением ее маленького, покрытого веснушками носика, с каждой новой морщинкой, выступившей на ее лбу, от того, что она хмурится, я дурею все сильнее, теряю рассудок, отключаю тормоза.

И мне совершенно фиолетово, что там за дверью шастают люди, что вот-вот в кабинет вломится следующий после нас класс и застанет нас вот в таком интересном положении. Мне просто плевать.

Тянусь рукой к ее волосам и стягиваю чертову резинку. Александровна не двигается, только губки свои нереально привлекательные размыкает, а мне ее поцеловать хочется, и я сейчас это так отчетливо понимаю.

Волосы руссички, получив свободу, падают на плечи, и я просто кайфую от того, какая Александровна хорошенькая. Невозможно просто.

— Волков… Егор… — она смотрит на меня испуганно, кладет маленькие изящные ладошки на мою грудь, в попытке оттолкнуть, чем лишь сильнее подогревает мой азарт.

— Ксюша, — смакую ее имя на языке. Мне нравится. Она мне, блин, вся нравится.

Утыкаюсь носом в ее волосы, она пахнет фруктами, какой-то смесью клубники и чего-то еще, что я не могу разобрать.

— Пойдем со мной на свидание? — выдаю то, что воспроизводит мой воспаленный от ее близости мозг.

Ой дурак.

И ответочка прилетает в тот же миг.

В маленьком котенке просыпается пантера. Александровна впивается ногтями в мою грудь и отталкивает резко.

— Ксения Александровна! — громко произносит она. — И что вы себе позволяете, я — ваш преподаватель, а не одноклассница. Я сделаю вид, что этого не было, на первый раз, а теперь покиньте класс.

— Строгая-строгая училка, — скалюсь, глядя на нее.

Черт. Это как же меня повело, что я выдал такое вслух. А впрочем.

— Ресторан? Кино? Парк? Каток? — перечисляю какие-то глупые банальности. Надо что-то поинтереснее, только я вообще во все это не врубаюсь и не шарю совсем.

Да и с чего бы? Девчонки как-то сами на меня вешаются, на свидания я никого не звал и не зову. Не потому что жмот, а потому что мне неинтересно это. У меня относительно них вообще другие интересы, и держаться за ручку — не один из них.

А Александровну хочется подержать, с ней хочется на свидание, чтобы как правильно.

— Вон я сказала, — шипит маленькая злючка.

— Ну чего ты такая ершистая, не нравлюсь?

— Волков, пошел вон. Я тебе не девочка, я…

— Не то, чтобы меня сильно волновал твой опыт, — улыбаюсь и просто кайфую нереально от того, как вспыхивают ее щечки, как расширяются глаза.

Мне никогда не надоест на это смотреть. Никогда.

— Да как ты…да что ты… — она снова запинается, краснеет все больше и больше, явно возмущенная моими словами. А я что? Я в общем-то ничего такого не сказал. Тут уж каждый судит в меру своей испорченности.

— Не психуй, — хватаю ее, беру в плен своих рук, а она брыкается и совершенно неожиданно для меня, со всей дури впечатывает свой острый каблучок в мою ногу, и отдавливает по самое не балуй.

— Сшшсш.

Морщусь от боли и выпускаю Александровну из объятий. Не предусмотрел, сам дурак виноват. Она незамедлительно пользуется предоставленным ей шансом, выскальзывает из моих рук, как рыбка из сетей, и отскакивает на достаточное от меня расстояние.

Нужно отдать ей должное, Александровна не пытается сбежать, стоит, смотрит на меня своими невозможно синими омутами. Да, черт возьми, ее глаз сведут меня с ума.

— Если ты сейчас же не покинешь класс, я буду вынуждена поставить вопрос о твоем неподобающем поведении перед директором.

— Злючка, — усмехаюсь. — А на свидание мы с тобой все равно сходим, Александровна, — просто констатирую факт и прохожу мимо нее, лишь на секунду остановившись, чтобы щелкнуть по милому носику.

Она, конечно, практически задыхается от возмущения, но я оставляю ее и выхожу из класса. Хватит с нее на сегодня. И с меня тоже.

Ксюша

Мальчишка! Несносный мальчишка!

Едва за ним захлопывается дверь, я шатающейся походкой подхожу к своему стулу и падаю на него обессилено.

Это что такое было вообще?

И с каких пор школьники выглядят так, словно стероидов объелись?

Нужно успокоиться, он всего лишь ученик. Наглый, самоуверенный, наверняка необделанный женским вниманием, мой ученик.

«Пошли на свидание?» — так и звучат в голове его слова, а перед глазами улыбка нахальная. С первой сказанной им фразы я поняла, что с ним просто не будет. Я видела его заинтересованный взгляд, взгляд хищника, заприметившего добычу.

Такие не отступают, пока не получат свое. Я знаю. Один такой уже был в моей жизни и оставил неизгладимый след и напоминание о себе в виде одной маленькой, светловолосой девчушки, с ярко голубыми глазами.

А потому я знаю, как это бывает. Знаю такой типаж людей. Самоуверенные, далеко не глупые, добивающиеся цели.

Подумать только. Есенин. Он взял и прочитал Есенина. А ведь это мое любимое.

Соберись, Ксюша, ты справишься. Со всем справишься. Не зря ведь Валентина Павловна меня на работу взяла. Я просто не могу себе позволить ее разочаровать. Она поверила в меня, в сопливую девчонку, вчерашнюю выпускницу.

И не важно, что у меня диплом красный, никому он нафиг не нужен в таких заведениях, не тот уровень. И это место заслужить нужно, а я пока ничего не заслужила. По блату, можно сказать, попала. Спасибо старой подруге матери и моей крестной.

И как-то немного иначе я представляла себе детишек-ботаников, учеников физико-математического лицея.

Стереотипное мышление во всей красе.

А потом получается разрыв шаблона, и ты не знаешь, что с этим делать. Впрочем, соглашаясь на эту должность, я понимала, что просто не будет и, если уж говорить объективно, пусть и не слишком скромно, с первым в своей жизни уроком я справилась и справилась, если не на пятерку, то на твердую четверку точно.

— Ну как твое первое занятие?

Я настолько глубоко погружаюсь в свои размышления и переживания, что не замечаю, как в классе появляется тетя Валя — директор школы и моя крестная. Да-да, кумовство и все дела. Но тут нужно понимать две вещи: меня бы не взяли будь я дурой и раз я здесь, значит чего-то стою.

Потому что тетя Валя меня, конечно, любит, но и свой лицей она тоже любит, и его она любит больше, чем меня, ибо отдала ему больше двадцати пяти лет своей жизни. Вот как пришла когда-то сопливой девчонкой, кстати, таким же преподавателем русского языка литературы, так и работает, теперь уже занимая почетную должность директора физико-математического лицея номер семь.