«Генерал-фельдцейхмейстер, сенатор, ея императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, лейб-компании поручик, государственный межевщик, обоих российских орденов кавалер» (числом званий, должностей и титулов он перещеголял самого А. Д. Меншикова) граф П. И. Шувалов молча признал свою неправоту и «учинил опробацию» вторично присланных Ганнибалом документов.

И все-таки Шувалов, ценя стареющего инженер-гене-рала, не переводил несогласия и ссоры во вражду. Иначе как можно объяснить пожалование 23 октября 1759 года Ганнибала высоким чином генерал-аншефа? Без согласия Шувалова Елизавета Петровна указ не подписала бы, а менее чем через год, 30 августа 1760 года, «возложила на него орден Святого Александра Невского». Это были последние милости императрицы; вскоре ее здоровье начало катастрофически ухудшаться, 25 декабря 1761 года ее не стало. Почти двадцать лет она оберегала припорожника, крестного брата своего, свидетеля ее счастливого, радостного детства при живых родителях. 8 января 1762 года появился сенатский указ: «Для ныне состоящаго печальнаго случая, с того времени, как глубокий траур надет быть имеет, как в Правительствующем Сенате, так и во всех санктпетербургских и московских присутственных местах, и в губерниях, провинциях и городах, присутственныя столы покрыть черным сукном, и на стулья наложить черныеж из фланели, или другой какой черной материи чахлы, а письма отныне посылать за черною печатью»[565].

Все присягнули кратковременному императору Петру III, взбалмошному и недалекому. 4 января 1762 года отошел в иной мир прямой начальник Абрама Петровича генерал-фельдцейхмейстер П. И. Шувалов. Последние десять лет жизни он занимался реформированием армии, его особой заботой была артиллерия, в ее реорганизации и переоснащении Шувалов видел главную свою цель; его вмешательство в дела инженерных служб следует признать минимальным. О его кончине скорбели многие. Он умел завоевывать сердца подчиненных. Только офицерам оборонительных линий он увеличил жалованье в два с половиной раза[566]. Обязанности генерал-фельдцейхмейстера временно исполнял близкий друг умершего генерал Ф. И. Глебов. Временный начальник веса при дворе не имел, и когда у Абрама Петровича начались последние служебные неприятности, он заступником не был. Глебов знал, что его скоро сменит другой генерал и будет расхлебывать все, случившееся при нем.

Зимой 1762 года, когда работы на каналах, в гаванях и крепостях не велись, Абрам Петрович и «Военно-походная канцелярия его превосходительства Ганибала» находилась в Петербурге и занималась приготовлением к летнему сезону — отыскивали наиболее выгодных поставщиков и подрядчиков. Наступил строительный сезон, и вдруг 9 июня шестидесятишестилетний инженер-генерал в чине генерал-аншефа, начальник инженерной части русской армии, директор Ладожского канала, Кронштадтских строений, член Канцелярии главной артиллерии и фортификации, председатель «Комиссии для рассмотрения положения российских крепостей» получил отставку «за старостей)»[567] — такова единственная официальная формулировка, никакого прошения в архивах не обнаружено.

Возвращенный в начале апреля из ссылки семидесятидевятилетний граф Б. X. Миних[568] 1 7 мая назначается членом только что учрежденного Петром III Императорского совета[569], затем получает все должности, вакантные после увольнения Ганнибала. Абрамом Арапом пожертвовали ради возобновления насильственно прерванной карьеры Миниха, который был более талантливым организатором и удачливым царедворцем. Не всякий суверен способен оценить ум, знания и опыт своего подданного. Одновременно с Минихом в Императорский совет Петр III ввел давнего недруга Абрама Петровича генерал-фельдмаршала принца Петра Гольштейн-Бекского и сделал его своим главным советчиком — заступиться за Ганнибала было некому. Поговаривали, что именно Гольштейн-Бекский и отомстил бывшему ревельскому обер-коменданту за упрямство и несговорчивость.

Петр III лишился трона 28 июня 1762 года. В одном из писем бывший император умолял Екатерину II сохранить ему скрипку, собачку, арапа и любовницу Елизавету Воронцову, выражал при этом намерение поселиться в уединении и сделаться философом[570]. Вскоре после удавшегося дворцового переворота отставной инженер-генерал отправил молодой императрице челобитную:

«Всеприсветлейшая державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая.

Бьет челом генерал и кавалер Аврам Петров сын Ганибал. А о чем мое прошение, тому следуют пункты:

1. Вашего императорского величества вселюбезнейшему деду блаженныя и вечной славы достойныя памяти государю императору Петру Великому, предкам вашим и вашему императорскому величеству верно рабскую мою службу продолжал 57 лет беспорочно, а июня 9 дня неповинно и без всякого моего преступления от службы отстранен без награждения.

И за ту мою долголетнюю беспорочную и усердную службу, припадая к стопам вашего императорского величества, прошу из высочайшей природной вашего императорского величества щедроты милосердия пожаловать меня для пропитания з бедною моею фамилиею всеподданнейшего раба вашего в Ингерманландии в Копорском уезде из принадлежащих к Рождественской дворцовой мызы дач с деревнями, называемыми Старое Сиверко, Новое Сиверко, Большевомежно, Выра, Рыбица; в них мужеска пола по последней ревизии пятьсот семь душ, с принадлежащими до оным деревнями, пустошью Куровицкою и протчим землям сенным покосам и с лесными угодьями. Или из сего числа, сколько по благоизволению вашего императорского величества, всемилостивейшее пожалованием удостоить соизволите в вечное и потомственное владение.

Всемилостивейшая государыня, прошу вашего императорского величества о сем моем челобитье решение учинить. Июля… дня 1762 году.

К сей челобитной генерал и кавалер Абрам Петров сын Ганибал руку приложил»[571].

Наверное, обиженный служака хотел напомнить новой власти о беспорочной службе, о неожиданной и несправедливой отставке, лишении полагавшегося при отставке вознаграждения. Текст прошения подтверждает нежелание А. П. Ганнибала отправляться на покой. Челобитная осталась без последствий. Только что вступившей во владение империей Екатерине II было не до Ганнибала. Приведем характеристику царствования Екатерины II, данную двадцатитрехлетним А. С. Пушкиным в его «Заметках по русской истории XVIII века»:

«Царствование Екатерины II имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила [их] на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве…

Екатерина уничтожила звание (справедливее — название) рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян (т. е. свободных хлебопашцев), и закрепостила вольную Малороссию и польские провинции. Екатерина уничтожила пытку — а Тайная канцелярия процветала под ее патриархальным правлением; Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где и находился до самой ее смерти. Радищев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами — и Фон-Визин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б не чрезвычайная его известность»[572].