Ганнибал, узнав о происшедшем в столице, тотчас устремился в Петербург, челобитная о возвращении на военную службу лежала у него в кармане. Именным указом «правительницы империи» Анны Леопольдовны, родной племянницы Анны Иоанновны, 23 января 1741 года отставной майор инженерных войск «за долговременные и беспорочные службы» был произведен в подполковники и определен в Ревельский гарнизон начальником артиллерии. Тем же указом «безарендно, по его смерть» он получил в Ревельском уезде деревеньку Раголе[438]. Наверное, без замолвленного доброго слова Миниха здесь не обошлось. Через полтора года Елизавета Петровна передала ему Раголе «в вечное и потомственное владение»[439].
Вслед за объявлением в Сенате указа Анны Леопольдовны Абрам Петрович в Военной коллегии принял присягу на верность России и отправился представиться своему эстляндскому начальнику — ревельскому губернатору графу Вольдемару Левендалю (1700–1755), находившемуся в это время в Петербурге. Генерал Левендаль, датчанин, с 1714 года воюя под разными знаменами, с 1736 года на русской службе, в России не задерживался, в 1743 году он отправился во Францию, там в 1747 году сделался маршалом. Вспыльчивый и честолюбивый, он с порога набросился на пришедшего подполковника, «кричал как на своего холопа».
«А как я уже прибыл в Ревель, — писал А. П. Ганнибал позже в кабинет императрицы Елизаветы Петровны, — и команду артиллерийскую принял, то он, Левендаль, всячески меня гнал, чтоб мне в Ревеле не быть» и не только сам, но и «через бывшего тогда в Ревеле обер-коменданта Де-Бриния». Выслуживавшийся перед Левендалем подхалим де Брини потребовал от Ганнибала освободить казенную квартиру, угрожая «выкинуть на улицу багаж» (вещи)»[440].
Всю почти жизнь, исключая Францию, — в Петербурге, в Сибири, в походах — везде Ганнибал слышал о себе «не нашей породы». Назначенный в Ревель, он подвергся преследованию со стороны начальства и презрению подхалимов-подчиненных — чужак «не нашей породы»[441]. В Эстляндии с давних пор начальство назначалось из немцев, для России все они были чужаками. Ганнибал утверждает, что из Ревеля стремились изгнать не одного его, но и многих русских офицеров[442]. Немцы не желали терять традиционного главенства над Эстляндией, привилегированное положение выходцы из германских княжеств занимали и среди аборигенов. Неприятности Ганнибала начались сразу. Время и силы начальника ревельской артиллерии главным образом уходили на борьбу с начальством и подчиненными.
«Укрепления Ревеля, — пишет Г. Леец, — состояли из двух возникших в разное время оборонительных поясов — построенной в XIII–XVI веках каменной городской стены с 35 башнями и воздвигнутой в XVII–XVIII веках внешней линии бастионов и редутов с широким и глубоким водным рвом. С 1650 года внимание шведского военного командования было сосредоточено на модернизации укреплений Ревеля в соответствии с новыми требованиями фортификационного искусства, так как с ростом могущества артиллерии главная роль отводилась теперь передней оборонительной линии. К началу XVIII века Ревель уже был окружен поясом бастионов и редутов по системе известного французского военного инженера С. Вобана.
Система ревельских укреплений была разработана главным инспектором шведских крепостей Э. Дальбергом. Однако проект его, утвержденный королем Карлом XI 5 января 1686 года, не был полностью реализован из-за большого объема работ и недостатка средств. В начале XVIII века, во время Северной войны, фортификационные работы продолжались шведами вплоть до капитуляции Ревеля 29 сентября 1710 года. К этому времени из запланированных 11 бастионов были закончены постройкой только три, остальные частично достраивались, частично были заменены редутами; из шести равелинов успели закончить только один. В пояс бастионных укреплений были включены три реконструированные артиллерийские башни: Кик-ин-де-Кёк, Толстая Маргарита и Луренбург.
С переходом Ревеля к России назначение его как крепости менялось: из сухопутной она должна была превратиться в морскую. Требовались соответственные перестройки и дополнительные укрепления для защиты крепости и базы военно-морского флота со стороны моря. В последующие годы были построены береговые батареи в районе гавани («двойная батарея»), в Екатеринентале, на горке Маарья-мяги («батарея Штрикберг») и у Западного мола («Крессель-батарея»). Были усилены ближайшие к морю крепостные верки — бастион у Больших морских ворот с мощной артиллерийской башней Толстая Маргарита, бастион Сконе и Стюарт, воздвигнуты небольшие звездообразные фортеции (штерншанцы) с артиллерией на южной оконечности острова Нарсен (Naisaar), на острове Вульф (Aegna) на Цигельвоппельской косе (Pakjassaar) и на полуострове Виймси близ одноименной мызы. Как мы видели, многие из этих укреплений обветшали с течением времени и еще в 1740 году нуждались в восстановительных работах.
В общем, ко времени назначения А. П. Ганнибала командующим артиллерией в Ревельский гарнизон оборонительную систему крепости вряд ли успели привести полностью в удовлетворительное состояние. Население города, насчитывавшее в начале XVIII века 18 000 человек и уменьшившееся вследствие эпидемии чумы к 1711 году до 1732 человек, проживавших в 490 домах, не достигло к этому времени еще 5000 человек.
Ревельская крепость по штатному расписанию подчинялась обер-коменданту в чине генерал-майора или генерал-лейтенанта. Артиллерийской частью ведал помощник обер-коменданта в чине подполковника. Обер-комендант Ревеля был подчинен по службе эстляндскому генерал-губернатору, которому принадлежала высшая военно-административная власть в губернии и который проживал обычно в Петербурге. После смерти в 1728 году графа Ф. М. Апраксина генерал-губернаторов в Эстляндию перестали назначать, их функции в 1729–1761 годах исполняли губернаторы. По специальным вопросам, касающимся инженерного устройства в артиллерии крепости, обер-комендант подчинялся «генерал-фельдцейхмейстеру»[443] и «генерал-директору над фортификациями» и обращался прямо в Петербург, в Канцелярию главной артиллерии и фортификации»[444].
Начиная с 1734 года начальник артиллерии нес ответственность за состояние боевой готовности ревельской крепостной артиллерии, руководил работами на бастионах, куртинах, кронверках, равелинах, в его обязанности входило их содержание в боевом состоянии[445].
Ревельский губернатор граф Густав Дуглас доносил в столицу в 1738 году:
«Имеющиеся в море морские крепости (отдельные форты Ревеля. — Ф. Л.), цитадель и двойная батарея так обветшали и погнили, что и пушкам стоять опасно»[446].
Ф. Ф. Ласковский пишет: «В Ревеле крепостныя работы при императоре Петре Первом состояли преимущественно из приморских сооружений. Хотя крепость, при переходе ея во власть русских, была укреплена с сухаго пути весьма слабо, и многое в ней оставалось доделать, но, несмотря на то, для усиления ея с этой стороны, в царствование Петра, было сделано весьма мало, и все произведенныя работы заключались единственно в ремонтировании и весьма незначительных исправлениях. Это невнимание к обезпечению крепости от нападений на нее с сухаго пути продолжалось некоторое время и в последующия царствования; доказательством чему может служить представленный в 1740 году ревельским губернатором, бароном фон Левендалем, проект исправления и усиления крепости; в нем между прочим сказано: «что перед двумя полигонами во многих местах через вал и ров можно не только пешему пройти, но и конному проехать»[447].
