Средневековому европейскому искусству повезло куда больше. В «темные века» Средневековья Великое переселение народов привело на территорию Римской империи варваров, многое разрушивших. Произошла варваризация римской культуры, вынужденной приспосабливаться к новой эпохе, но также и романизация варваров. Варварство не тронуло Византию, король франков Карл Великий, все три Оттона, германские короли Саксонской династии, даже предводитель остготов Теодорих варварами не были, непрерывно действовали христианские монастыри — хранители культуры, варвары притесняли христиан-священнослужителей, но монастырей не разрушали. Взгляните на рукописные средневековые книги с интереснейшими текстами, изящнейшими миниатюрами и буквицами, на необыкновенной красоты шпалеры, мозаики, витражи, предметы прикладного искусства, архитектуру, скульптуру. Где тут варварство и невежество? Повторяю, средневековому европейскому искусству повезло больше, чем африканскому, оно развивалось и дало миру Ренессанс. Цивилизованные европейские колонизаторы в Африке вели себя куда хуже варваров в Европе. Великие географические открытия принесли аборигенам Африки ни с чем не сравнимый вред. Колонизаторы, прибывшие на кораблях мореплавателей, дали Черному континенту не европейское просвещение, а варваризацию. Такого разгула мародерства и дикарского истребления всего, что попадало под руку, на исходе Средневековья не вспыхивало нигде. Искусство африканских мастеров, возникшее задолго до колонизации, в течение последующих веков почти не претерпело изменений, порабощение «заморозило» его развитие, законсервировало. Чудом уцелевшие произведения африканского искусства изменяют наше отношение к культуре африканских народов.
В конце XIX века в Императорский Эрмитаж поступила ценнейшая коллекция произведений средневекового прикладного искусства, собранная в Европе русским дипломатом А. К. Базилевским. Представьте некоторые предметы, принадлежащие Звягиным, экспонирующимися рядом с произведениями из коллекции Базилевского: они не будут диссонировать, более того, они не покажутся вам худшего достоинства. У африканского искусства много общего с европейским средневековым искусством, с лучшими его образцами. Предметы средневекового европейского и африканского прикладного искусства, кроме ювелирных изделий, всегда утилитарны, они не служили украшениями или элементами убранства жилищ; их украшали, превращая в произведения искусства. В Африке и средневековой Европе не существовало деления на творцов и ремесленников: одни ремесленники были талантливее других, одни создавали оригинальные произведения, другие эпигонствовали. В Африке скульптором был крестьянин, оставшийся при этом крестьянином, в Европе очень рано произошло разделение на профессии, образовались цехи, появился рынок изделий ремесленников, но не произведений творцов.
Взгляните еще раз на предметы африканского искусства — древние терракота и бронза не менее интересны, чем греческие или этрусские, средневековые европейские, — сколько в них изящества, гармонии, выдумки…. Разве кто бы то ни было вправе предположить, что творцы этих произведений искусства, народ, сделавший это, сколько-нибудь хуже эфиопов, египтян, европейцев? Позволительно ли называть один народ хуже другого? Можно ли предполагать, что предки Пушкина из этого народа выйти могли, а из этого — нет?..
Возвратимся к В. В. Набокову и его версии. Более тридцати лет никто не обращал внимания на его предположение о том, что родной город Ганнибала находится в «области Экваториальной Африки, южнее озера Чад»[180]. В начале 1990-х годов Дьедоне Гнамманку, уроженец Бенина, живущий в Париже, обратился в ЮНЕСКО с просьбой о предоставлении ему картографических и исторических материалов, относящихся к той территории, на которую указал Набоков.
«После тщательного изучения истории Африки XVII–XVIII вв., — пишет Гнамманку, — исторической географии Африки, всех топонимов, более или менее близких к имени Логон или Лагон, отношений между Оттоманской империей и Африкой XVII–XVIII вв. я пришел к выводу о том, что энигматический[181] африканский город Лагон (в некоторых источниках — Логон) находится к югу от озера Чад в бывшем Центральном Судане (не следует путать древний Судан — по-арабски «страна черных людей» — с современным африканским государством Судан). Там, на берегу реки Логоне, располагалось княжество Лагон или Логон, которое в 1790 г. после принятия местным князем ислама стало Султанатом Лагон. Столицей этого княжества был сильно укрепленный город, носивший тоже имя Лагон, или Лагон-бирни (бирни — стена, крепость, столица, главный город на местном языке). Ныне этот город находится на севере Камеруна»[182].
Ссылаясь на материалы экспедиции Ж. П. Лебефа и А. М. Дедетурбе, изданные М. Родинсоном, Д. Гнамманку утверждает, что в Логон-Бирни одного из потомков миарре (князь, правитель) Бруа, предположительно отца А. П. Ганнибала, звали Анна Логон[183]. Старшая сестра Абрама носила имя Лагони[184]. В литературе, посвященной Эфиопии, Набокову этого имени отыскать не удалось.
Первым русским, побывавшим в Султанате Логон, был главный редактор журнала «Всемирный Следопыт» И. В. Данилов. Во второй половине апреля 1999 года он посетил Султанат Логон и столицу Республики Чад Нджамену. По результатам экспедиции была издана весьма содержательная книга (Данилов И. В. Прадед Пушкина Ганнибал: Материалы африканской экспедиции. СПб., 2001), в ней опубликован ценнейший материал, привезенный автором, а также наиболее важные документы, хранящиеся в российских архивах, и старинные географические карты. Данилов убедился в существовании города с названием Логон (напомним, что журналист Н. П. Хохлов в Эфиопии обнаружил деревеньку Лого, названную Анучиным городом Логон), расположенного на берегу реки Логоне, притока Шари, впадающей в озеро Чад. Названия эти происходят от растущей там травы — логум, — употребляемой местными жителями в пищу. На гербе и печатях, принадлежавших А. П. Ганнибалу, имеется девиз «FUMMO», в переводе с языка племени котоко, населяющего Султанат Логон, fummo переводится как родина[185]. Наверное, после африканской экспедиции И. В. Данилова можно утверждать, что Абрам Петрович Ганнибал родился в Султанате Логон (ныне республики Нигерия, Чад и Камерун, в этом месте между ними отсутствует четкая разделительная линия), в городе Логон-Бирни (Республика Камерун). Не все африканисты поддерживают версию Набокова — Гнамманку — Данилова, им нужны дополнительные подтверждения. Эфиопская версия безраздельно господствовала двести лет, возможно, требуется время, чтобы от нее отвыкнуть.
Судя по дальнейшей жизни Ганнибала, он не лукавил относительно «дворянского происхождения». И сегодня крестьянские дети Экваториальной Африки в большинстве своем не получают минимального образования, в конце XVII столетия стараниями колонистов в селениях была полная неграмотность. Маловероятно, чтобы мальчик, вышедший из этой среды, мог в восьмилетием возрасте начать овладевать сразу несколькими языками, с блеском постигать науки, обгоняя сверстников, и к двадцати годам превратиться в европейски образованного человека. Наверное, в доме отца он получил хоть какое-нибудь начальное образование, вспомним о fummo: возможно, он умел читать и писать, что-то дала ему жизнь в Стамбуле, столице Ос-майской империи. Разумеется, история России и других государств полна примерами блистательных успехов крестьянских детей из далекой глуши, становившихся великими учеными, полководцами, художниками, но здесь случай особый, мальчику пришлось переместиться в другой мир, изучать язык, привыкать ко всему непривычному, чужому.
Небольшое княжество Логон, монархия с ограниченной традициями властью, в XVII–XVIII веках находилось в зависимости от могущественной соседней державы Борно. Народность котоко славилась бронзовыми изделиями и умением возводить фортификационные сооружения. В XVIII веке население княжества составляло около пятнадцати тысяч[186].
