Не–не, не я это была. Не я!

Я так убеждена в этом, что даже не воспринимаю тот секс как измену Эдуарду, что очень странно. В ту сторону никаких угрызений совести, а вот в другую…

Так, белые и темно–синие комплекты белья очень даже ничего. Откладываю в корзину по одному, открываю вкладку с черными, и в этот момент раздается звонок.

Анечка!

Бросаю взгляд на время. 16.27. Встреча длилась двадцать семь минут! Уже договорились или кое–кто в очередной раз продинамил моего агента?

– Кира Олеговна, Павел Юрьевич просит, чтобы вы приехали на переговоры… – запинается Анечка, – с документами и счетом…

Ах, Павел Юрьевич просит! Нет уж, ваше величество, для этого у меня есть агент и он перед вами. Не подходит? Извиняйте, переживем отсутствие вашей рекламы в нашем журнале.

– Аня, я сейчас на другой встрече, – вру убедительно. – Я уверена, ты достаточно компетентна, чтобы работать самостоятельно. Ты умничка, сама знаешь как действовать и что говорить.

– Поняла, – слышу кислый ответ.

– Кира Олеговна, – вдруг приторно мягким баритоном звучит телефон голосом мерзавца. От неожиданности чуть не роняю сотовый из рук. – Я хочу заключить долгосрочный контракт на рекламу в вашем журнале, но только с вами и только при личной встрече.

– Нет! – бью себе по лбу за поспешный ответ. Догадается ведь гад, что я нервничаю.

– Ни с кем другим договора не будет, – предупреждает сволочь.

Низкий бархатистый голос вызывает неконтролируемые мурашки по всему телу. Внизу живота сладко затрепетало. Секс по телефону заказывали? Слушайте и возбуж… наслаждайтесь.

Самое обидное, что опять тело живет отдельной жизнью от разума. Отзывается на голос мерзавца с полной противоположностью от установки не реагировать на Градова. Это злит как никогда.

– Я поняла. Значит, не судьба, – отрезаю и отключаюсь.

Откидываю телефон в сторону, словно это он причина моих эмоциональных качелей.

Выдыхаю, наконец, напряжение. Губы растягиваются в улыбку – получилось! Я его отшила. Не, ну какой наглец, а! Приедь к нему с документами. Знаю я, какие документы ему нужны!

И даже когда через полчаса Анечка плачется у меня в кабинете, вытирая опухший нос салфеткой, чувство удовлетворения переполняет меня, словно только что налитое в бокал шампанское. Настроение – отбивать чечетку.

Ульяна, моя секретарша, бегает туда–сюда – то стакан воды принесла Анечке, то за валярьянкой сгоняла, теперь вот капельки стоит считает. И лицо такое сочувствующее, что моя радость на его фоне совсем не к месту. Приходится сдерживать эмоции.

– Я ему все–все рассказала! – между всхлипами жалуется Литвинова. – И про скидки и статистику привела, отзывы озвучила, а он… «Значит, не судьба», – скривив губы, передразнивает Градова. И совсем на него не похоже. – Кира Олеговна, – шмыгнув и вытерев нос, пытается заглянуть в душу Аня, – поговорите с ним, а? Мне показалось, что я ему не понравилась…

– Что за глупости, Анют, – забираю у Ульянки стакан с успокоительным, выпиваю залпом. Упс, это же для Анечки. Беру с подноса второй стакан воды, протягиваю девушке. – Не нужна ему реклама, он просто цену себе набивает. Развлекается.

– Думаете?

– Конечно! Приедь я на встречу и с договором, он нашел бы другую причину слиться.

– Но он же хотел именно вас… Визитку попросил передать лично в руки, сказал, что ждет звонка и ни с кем другим переговоров вести не будет.

– Я и говорю – развлекается. Так, Анюта, прекращай лить слезы. Я понимаю, ты расстроена, что сорвался выгодный контракт, но это нормально. Это бывает. Думаешь, я могу всех уговорить? Не переживай, будут у нас другие клиенты, покруче «Орхидеи».

Кое–как успокоив Литвинову, отпускаю ее домой.

Градова отшила, теперь можно спокойно работать дальше. Просматриваю клиентскую базу, прикидываю, кому можно сделать выгодное предложение на развороте. Держала его для «Орхидеи», теперь повезет другому счастливчику.

Уверена, что история с Градовым позади и наш случайный секс тоже.

Новости о Кире в ресторанном зале, где полно людей, слушать нельзя. Попросив Никиту подождать, ухожу к себе в кабинет. Здесь, в тишине и вдали от рабочей суеты мне никто не помешает поговорить с другом.

Падаю в кресло, по привычке кручусь, не отрывая пяток от пола. Телефон возле уха, пальцами правой верчу серебряную авторучку. Блок для записей стоит столбиком, готовый по первому требованию выделить листок для важной информации.

– Говори.

А не то я щас лопну от любопытства!

После первой фразы Никиты я впал в небольшой ступор, а кресло подо мной замерло.

– Кира Олеговна Вертинская, 33 года… – нудным голосом мне зачитывают досье.

В смысле 33 года? Какие нахрен 33? Ей на вид не больше 25. На вечере встречи она выглядела моложе всех моих одноклассниц!

После второго предложения на будущих встречах с кошкой стоило поставить жирный крест.

– Имеет покровителя. Некоего Эдуарда Махового…

– В смысле любовника?

– Любовники или нет – свечку не держал…

Островский что–то еще говорит в трубку, я не слышу. Оглох и отупел разом.

Покровитель в моем понимании равно любовник. Выходит, Вертинская чья–то любовница.

Сочетание Кира и любовница оказалось несочетаемым. Кошка, моя кошка, гордая, независимая, взрывоопасная, может быть развлекухой для какого–то мужика?

– Кто такой этот Маховой? – перебиваю Никиту. Кончиком ручки клацаю по ноуту, вывожу его из спящего режима.

– Маховой? Я же только что говорил о нем, ты где был?

– Тут я. Извини, отвлекся.

– Отвлекся он, – ворчит Никита и тем же голосом зануды повторяет: – Маховой Эдуард Владимирович, 40 лет от роду. Возглавляет одну из «дочек» холдинга «Искра». Двенадцать лет женат на сестре компаньона, детей нет.

Любовница женатика! Рука–лицо!

Авторучка летит в сторону, пальцы забивают в интернете Эдуарда Махового. Просто любопытно посмотреть на того, с кем спит Вертинская.

Поисковик предлагает несколько вкладок с фотографиями и небольшими деловыми заметками. Мужик представительный. На каждом фото в строгом костюме обязательно с галстуком. Прямая спина, уверенный взгляд, тонкие губы, стрижка по моде.

На что ты повелась, кошка? Статус, деньги, любовь неземная?

– Кстати, журнал он ей типа подарил, – подливает масла в огонь друг. – Спонсировал на старте, кое–кого из клиентов подогнал…

За журнал он купил ее. Зашибись. А я хотел ей рекламу заказать? Точнее, искал предлог, чтобы заманить Киру к себе.

– Но тащит этот журнал Кира сама. Маховой хозяин только по документам. Учредитель.

– Понял. Еще что есть о Вертинской?

– Ничего особенного. Дружит с Глебом Полежаевым, помнишь, ты недавно о нем справки наводил?

– Он тоже ее любовник? – не я спрашиваю. Чужой голос вопросы Никите задает.

– Нет, – хмыкает собеседник, – замечен не был. Он с ее младшим братом, Романом Вертинским, работает. Вместе с детского сада, потом школа, институт. Друзья в общем.

Ну хоть что–то приличное. Не хотелось бы мне, чтобы Катюха в Полежаеве своем разочаровалась. Да и не похож он на обманщика. Вон как с зазнобой своей носится, ко мне дико ревнует. А я что, я на его Катерину не претендую, а вот связи пригодятся.

После полученной информации о Кире непривычно долго нахожусь в каком–то непонятном раздрае с самим собой.

Два дня подряд меня вымораживает подвешенное состояние – незакрытый гельштат с Вертинской.

Настроение ниже плинтуса.

Тренажеры в спортзале скрипят от ежедневного трехчасового изнасилования. Нагрузка ни удовлетворения, ни удовольствия не приносит.

В ресторане раздражают нерасторопные официанты – как амебы передвигаются по залу. Повар какую–то херню приготовил, вообще его чуть не уволил. Денис и тот отличился: приволок прайсы двух других рекламных агентств. Вызверился на него, тупого. Ресторану реклама не нужна. Мне – тем более.