В начале августа нам, наконец, показали фильм, отснятый на турслёте. Шестиминутная короткометражка получилась. Прикольно то, что нам, туристам, её показали уже после участия этой фильмы в областном конкурсе молодёжных работ. Она даже третье место заняло. А потом спохватились, что надо бы и актёрам показать.

Сразу после фильма, Юрий Викторович который и крутил нам фильм, обратился ко мне:

— Евгений, не могли бы вы задержатся?

Я, лишь молча кивнул и, дождавшись ухода из кабинета фотокружка своих туристов, вопросительно на него уставился. Что ему ещё от меня понадобилось-то?

Фотограф сначала запер дверь и только после этого приступил к разговору:

— Молодой человек, у вас случайно нет ничего подобного, чем мы зимой менялись?

Ааа. Он про книги. Ясно — ясно.

— Есть парочка, — не стал я уточнять.

— А, что именно?

— «Мы» Замятина и «Роковые яйца» Булгакова.

— В самиздате или книгами? — он аж поддался вперёд, ко мне.

— Книги. Издательства Нью-Йорка и Риги, — подтвердил я и на всякий случай отодвинулся от него подальше.

— И? Вы готовы их обменять?

— Почему нет? Готов обменять на четыреста рублей, — наглеть так наглеть.

Юрий Викторович вздохнул и как-то нехорошо на меня посмотрел. Чего это он? Не кинется случаем? Прошлые книги выкупил без проблем, да еще за валюту.

— Это дорого, Женя.

— А какая ваша цена? — решил я отдать инициативу ему.

— Ну… — протянул он и задумался. — Триста рублей дам. Устроит?

— Вполне, — не стал я торговаться. — Завтра принесу.

На следующий день я обменял книги на деньги. Фотограф, увидев какое хорошие состояние у этих раритетных и запрещенных книг, явно повеселел. Думаю, он сможет неплохо заработать на их перепродаже. Я же, наконец, избавился от опасного имущества.

В итоге, в моём тайнике скопилось уже больше полтыщи рублей. Пока я с ними ничего сделать не могу. Но доходы от электроремонта и изготовления светильников растут, и я когда-нибудь смогу их легализовать в глазах бабули. Главное, что бы она их не отобрала и на счёт не положила, а то сгорят.

Первый пробный учебный сбор нашего, уже 5«б» класса, 30-го августа, поначалу никакой беды не предвещал. Нам выдали расписание, в которое добавились новые предметы — «Ботаника», «Физическая география», «История древнего мира» и иностранный язык. Классная руководительница напомнила, что к истории и географии, нужно докупить атласы и контурные карты.

И перешла к оглашению списка учеников, кто и какой язык будет изучать. Я не особо волновался по этому поводу, так как еще весной завуч школы, Краснопольский Георгий Алексеевич, ходил по классам и записывал кто и какой язык изучать хочет.

С иностранными языками у нас в школе вышла коллизия. В 1980 году в Москве и Ленинграде начали изучать иностранный с четвертого класса, а с 1984-го распространили и на весь Союз. И получилось, что четвертые и пятые классы изучают одну и ту же программу. Мы по старым учебникам, а они по новым, изданным специально для четвертого класса.

И тут вдруг оказывается, что я попал в английскую группу. Офигеть. Это как? Не-не, так не пойдёт. Мне в аттестате нужен немецкий язык.

— Татьяна Ивановна! А почему я в английской группе?

— Лисин! Не перебивай меня.

— Подождите. Георгий Алексеевич еще в мае записал меня в немецкую группу. Как я попал в английскую?

— Я тебя перенесла. И это не обсуждается.

— Что значит — перенесли? Вы теперь подменяете завуча?

— Лисин! Выйди вон! Я не желаю с тобой спорить.

— А я — желаю. Сейчас пойду к завучу выяснять как такое происходит! — выкрикнул я и выскочил за дверь.

Во мне всё клокотало от негодования. Вот же коза! Знает наверное, что бабушка переводчик, и решила мне жизнь усложнить. Постоял, глубоко подышал и отправился искать завуча. После моего пятиминутного беганья по школе, он обнаружился в кабинете директора. Ну, тем лучше.

— Разрешите? — заглянул я за дверь после того как постучал.

— Лисин? Тебе чего? — первым среагировал на меня завуч. — Это Женя Лисин из 5«б», объяснил он директору школы Степаниде Карловне на её вопросительный взгляд.

— Георгий Алексеевич, в мае, вы меня в немецкую группу записали. А сегодня, Татьяна Ивановна объявила что я в английской числюсь. Почему меня перевели? Зачем вообще у нас тогда спрашивать кто куда хочет?

— Погоди, погоди, не части. Я точно помню, что ты должен быть в немецкой группе. Пойди пригласи свою классную руководительницу к нам.

Я пулей метнулся на второй этаж.

— Татьяна Ивановна, вас к директору. Срочно, — не дал я ей ничего сказать, когда она увидела меня вновь в кабинете.

— Так, дети, переписываем расписание в дневники и ждём меня, я сейчас вернусь, — и зло зыркнув на меня вышла из кабинета.

Я молча показал классу большие пальцы обеими руками и рванул следом за классным руководителем. Судя по разговору на повышенных тонах за закрытой директорской дверью, классуху явно песочили.

От нечего делать я стал читать документы на столе секретаря. И очень удивился найдя список на бесплатное питание для детей-сирот и не найдя себя в этом списке. Тем временем разборки в кабинете явно завершились и оттуда вышли директор, завуч и классная руководительница. Джорджик, увидев меня, сказал:

— Лисин, произошла ошибка. Мы её исправили, ты опять в немецкой группе. Можешь идти.

— Спасибо Георгий Алексеевич! — искренне поблагодарил я его. — Скажите пожалуйста, почему меня нет в этом списке? — Я указал рукой на бумагу на бесплатное питание.

— Что еще? В каком списке? Это список детей-сирот на питание, — раздраженно ответил он. — Не задерживай нас. Иди в класс.

— Но, я и есть ребенок-сирота. Меня только бабушка воспитывает. Разве я не подхожу для бесплатного питания?

— Так. Стоп, — завуч встал как вкопанный, затормозив за своей спиной обеих женщин. — Лисин, а где твои родители?

— Они умерли. Я с бабушкой живу.

— А когда они умерли, — почти шёпотом спросила у меня Степанида Карловна.

— Два года назад.

— Гм. Татьяна Ивановна, сходите за классным журналом и срочно возвращайтесь к нам в кабинет. Георгий Алексеевич давайте вернёмся в кабинет, я думаю у нас будет непростой разговор и с ней, и с вами.

— Женя, будь хорошим мальчиком. Посиди вот здесь в уголке, у нас могут возникнут к тебе вопросы, — жутко-ласковым голосом попросила меня директор.

Ну а я что? Я только за! Да свершится месть!

Альпеншток* — опорная палка горного туриста с острым стальным наконечником. В СССР в качестве штока, часто применяли лыжные палки без опорного кольца.

Dummkopf (нем)** — дурак, придурок, болван, глупец.

ИМП-2*** — советский общевойсковой миноискатель, предназначенный для поиска противотанковых и противопехотных мин, установленных в грунт, снег или в бродах.

Жердел (южнороссийское)**** — абрикос обыкновенный.

Фотографии к главе и книге в разделе доп. материалы.

Первое сентября в этом году выдалось спокойное. Видимо, Татьяне Ивановне такой пистон вставили, что она даже боялась на меня смотреть. А может просто презрительно меня игнорировала. Нам, как и в прошлом году, выдали бесплатные билеты в городской парк. Но, в отличие от прошлого года, мне не дали оторваться от коллектива. Пришлось выстаивать огромные очереди, но я вместе с одноклассниками покатался и на машинках и на прочих каруселях. На мороженное, тир и зал игровых автоматов спустил около двух рублей. Но ничуть не жалел о потраченных деньгах.

Вечером слушал новости на Немецкой волне, ожидая музыкальную программу «akustische umgebung». И не разочаровался. Первой же песней оказалась дебютная композиция Сандры* — «Japan ist weit» (Япония далеко), после ухода её из группы Арабеск**.

Быстрая и красивая песня на немецком языке, уж и не знаю почему этот сингл провалился и не пошёл в народ?