– Поехали, Иванова Лиза.

А у меня сердце удары пропустило. Я вот так сразу поняла – не на работу он меня хочет отвезти.

Чабашев все понял по выражению моего лица.

– Не бойся. Переедем в квартиру с хорошим ремонтом. Негоже беременную девочку в таких условиях держать.

– Спасибо, – тихо ответила, – вы и так для меня много делаете. Мне и здесь хорошо…

Казалось, он меня не слышит даже. Лицо у него было приятное, в волосах седина появилась. Ему лет сорок было, а может, больше, и между нами пропасть – и в годах, и во всем остальном.

– Пять минут вещи собрать хватит?

Вот и все, мои возражения мимо прошли. Он хозяин, это его дом. Я вспомнила, что воспитанная девушка, кивнула и вещи пошла собирать. Их не так много оказалось, в два пакета уместились. Посмотрела на Снежинку, лежавшую в корзинке – та снова младенца кошачьего вылизывала, как не устаёт?

Чабашев мой взгляд поймал.

– Их потом заберём. Поехали.

Пакеты он у меня забрал, и смотрелось это очень странно. Высокий, на две головы почти меня выше, в дорогой стильной одежды по фигуре. А в руках – два пестрых ярких пакета, набитые одеждой, тапочки в одном из уголка выглядывают. В старой квартире полы холодные были, и ноги мёрзли…

С нами была охрана. Я шмыгнула в машину, на заднее сидение. Пристегнулась ремнем, аккуратно огибая живот. Малыш затих, прислушиваясь.

Чабашев сел рядом, от него пахло сигаретами и мужским одеколоном. К счастью, от запахов теперь меня уже не тошнило.

– Где твои документы, Лиза?

Он разглядывал меня, а я чувствовала себя очень неуютно. Хотелось вжаться в спинку сидения, чтобы подальше от него быть. Шерхан тоже пугал, но рядом с ним было и страшно, и хорошо одновременно. А Чабашев просто пугал, хотя даже пальцем меня не обидел…

– Потеряла.

Врать я не любила и не умела. Но в последнее время приходилось часто. Сказала неправду и покраснела, выдав себя с головой.

Он мне не поверил, да и кто поверил бы? Когда только от дяди сбежала, у меня были ещё деньги, немного – я смогла стянуть их из дядькиного бумажника, вся трясясь от страха. Но иначе – мне бы не выжить никак.

Первое, что я решила, что мне нужно документы на эти деньги купить. Чтобы никто не нашел, если я буду жить под чужим именем.

И случай представился скоро: я на автобусном вокзале стояла, смотрела, сколько стоят билеты. К себе прижимала кошелек, до потери памяти боясь, что его стащат. Видимо, выглядела я странно, и ко мне подошёл мужчина. Полный, губы толстые, неприятные, как пельмешки.

Я на него с опаской взглянула, ожидая от каждого незнакомого человека гадостей.

– Проблемы? – поинтересовался, а я так перепугалась, головой из стороны в сторону замотала. Мужчина хмыкнул только:

– Могу помочь. Под залог телефоны беру, золото, – потом, окинув взглядом с ног до головы, добавил, – с документами могу помочь.

Я отказалась, сказала, что не надо ничего. Он отошёл, но далеко уходить не стал. А я от одного окошка к другому переместилась, знала, что он на меня смотрит и нервничала сильнее.

А потом увидела полицейских. Они документы проверяли у парня, уснувшего на лавке. Если ко мне подойдут – то все, конец…

Отчаянье придало решимости, я заметила, куда свернул тот мужчина, что помощь предлагал, и пошла за ним следом.

Он курил на улице, заметил меня и снова усмехнулся:

– Надумала?

– Мне паспорт нужен.

– Паспорт, говоришь, – протянул он, а потом цену назвал. Такую, что у меня уши загорелись. Это была как раз та сумма, что я у дяди стащила, но если документы будут, тогда я и на работу смогу устроиться, заработать ещё…

– Давай решайся быстрее. Предложение пять минут действует, – поторопил, – надо или нет?

– Надо.

– Ну идём тогда, вон там офис мой. Бабки только заранее давай, – и протянул ладонь. Пальцы у него тоже были короткие, пухлые. Неприятные.

Я отдала деньги, выбора-то не осталось. Мы дошли до неприметного двухэтажного дома, вывески на дверях не было.

– Здесь жди, сейчас спущусь. Какое имя хочешь?

– Лиза… А фамилию любую.

– Ну, Лиза так Лиза, – кивнул он, улыбнувшись, дёрнул ручку двери и скрылся.

Естественно, документов никаких я не увидела. Ждала, пока в туалет не захотелось, а отойти боялась. Вдруг, он выйдет, а меня тут нет. Когда совсем невмоготу стало, зашла в подъезд, он был проходным, с другой стороны – оживленная улица. А сам дом нежилой, никаких фирм там не было.

Так я осталась без документов и денег. Паспорта у меня с тех пор так и не появилось, но не рассказывать же об этом Чабашеву.

Машина ехала, скорость большая, дождь за окном все лил. Чабашев на меня не глядел, занят был телефонным разговором.

Я не вслушивалась, откинулась назад, чувствуя, как ноет уставшая поясница.

И в этот момент прозвучал оглушительный взрыв. Я сначала даже не поняла, что это было, наша машина затормозила резко, а потом пошла юзом. Все внутри от страха сжалось, я держалась одной рукой за ручку дверную, а другой – за живот. Чабашев орал над ухом, сердце колотилось отчаянно. А дальше – выстрелы, я никогда не слышала их вживую, но точно знала, что это они.

– Твою мать!

Чабашев заставил меня пригнуться, стекла машины разлетелись на осколки, осыпая нас с ним. Мне дышать было трудно, в позе такой болел живот, ребенок пинался отчаянно, требуя убрать давление, но я не могла сбросить с себя руку Чабашева и пошевелиться.

Вот и все, подумала, скоро с бабушкой увижусь… Отмучились мы.

Но умереть мне не дали. С моей стороны распахнулась дверь, ветер бросил в лицо порывом капли дождя, и я поняла, что Чабашев больше меня не держит. Кто-то расстегнул ремень, выдернул меня за руку из автомобиля. Я спотыкаясь безропотно последовала за мужчиной в маске, лишь бы не упасть на живот, это самое страшное.

Первая машина, в которой ехала охрана, полыхала. Темно уже было, а от яркого пламени все вокруг казалось красным. Несколько человек с автоматами и в масках, наверное, ОМОН, стояли рядом с ней.

– Сука, я тебя урою, – зарычал Чабашев, которого волоком тащили по мокрому асфальту. По его лицу струилась кровь, темная, – на полоски порежу, гнида.

Движение, и один из нападавших резко ударил его прикладом по голове. Чабашев резко замолчал, я закрыла рот рукой, чтобы не заорать.

Меня повели в микроавтобус, на руках подняли в салон – ступени высокие, самой не забраться. Следом запрыгнули все остальные, водителю отдали приказ, и автобус помчался вперёд.

Я боялась дышать, шевелиться. Пока никто на меня не смотрел, был шанс, что забудут, не тронут. Только живот крепче обнимала, и молилась без конца. У всех, кто был в салоне – оружие, автоматы, пистолеты. Видно только глаза в прорезях балаклавы.

Наконец, один, что сидел напротив меня, посмотрел в глаза. И от его взгляда кровь застыла в венах. Медленно, очень медленно он стянул с себя маску.

– Ну вот мы и встретились, Белоснежка, – произнес Имран.

 Шерхан.

Я все думаю, главное, в глаза ей заглянуть. Может, и правду говорят, что глаза не лгут. Хрен знает, что я в них увидеть хотел. По факту они огромные, голубые, как небо весеннее и блестят от непролитых слез. В них, презрение, а ещё – страх. Меня горечью затапливает от осознания этого, на что надеялся, идиот…

В салоне машины полумрак. Лиза забивается в самый угол, прижимается к дверям, как можно дальше от меня. Мне не видно её живота, а хочется убедиться своими глазами, что есть он.

– Быстрее гони, – бросаю водителю.

У границы города пересаживаемся в другой автомобиль – этот слишком заметен, парни сдергивают бронежилеты. Всё молча. Белоснежка не выдерживает и начинает тихонько плакать. Подхожу, ловлю за подбородок, вынуждаю её смотреть мне прямо в глаза, ненавижу её сейчас за эти слезы.

– По любовнику своему скучаешь? – спрашиваю я.

Она отшатывается, словно я её ударил. Мне и правда хочется сделать ей больно. Просто потому, что больно мне, изнутри, словно расковыряли дырку в груди, которую ещё её отец сделал. Но понимаю – не смогу. Просто не смогу и все. Бью кулаком по капоту машины, оставляя вмятину, ловлю осуждающий взгляд Анвара – машину-то за что, говорит он одними глазами, лучше уж мне в морду дай…