Откровенно говоря, Валерий всю дорогу до Андроповска сомневался, что к исчезновениям людей действительно имеет отношение какая-то загадочная машина. Наверняка ведь, думал он, одни очевидцы наплели, потом другие повторять стали – так и родилась очередная легенда. А местные милиционеры, чтобы прикрыть задницы перед коллегами из области, просто взяли и решили эту чушь выдать за правду. Удобно ведь свалить собственную недоработку на происки западных шпионов или вовсе на нечистую силу. И все же странный червячок сомнения по-прежнему ковырялся в мозгах Камышева еще со вчерашнего дня.

– Лейтенант Апшилава вам все объяснит подробнее, – тем временем уклончиво ответил Величук, и это весьма не понравилось Валерию, от глаз которого не укрылась напряженность лица майора.

Камышев отметил для себя, что Величук чего-то опасается. Получается, либо за эту «Волгу» здесь и впрямь ухватились как за спасительную соломинку, либо майор из рук вон плохо знает работу своего отделения. Либо… В голову молодого следователя закралась тревожная мысль: а вдруг в Андроповске все и вправду настолько плохо, что ему попросту не хотят говорить об этом напрямую? Впрочем, решил Камышев, лучше сперва действительно пообщаться с этим Эдиком… Эдуардом.

Величук набрал дежурку и затребовал к себе в кабинет Апшилаву, который явился буквально через пару минут, будто только и ждал возможности. На вид чернявому коллеге было не больше двадцати пяти, да и в целом он мало походил на милиционера. Белые «адидасы», джинсы-варенки и кожаная куртка – скорее его можно было принять за кооператора или даже за рэкетира. На голове у Эдика курчавился короткий ежик, а над верхней губой чернели щегольские кавказские усики.

– Вызывал, Григорьич? – по-свойски спросил следак у майора и первым протянул Валерию ладонь для рукопожатия. – Эдуард.

– Очень приятно, – ответил Камышев. – Валерий.

– Ничего, что мы тут без званий? – Эдик вопросительно посмотрел на Величука, но тот лишь развел руками.

– Полностью это поддерживаю, – Валерий тут же перехватил инициативу. – Проще общаться, проще работать.

– В общем, парни, я вас тут оставляю, а сам в райком, – засуетился майор. – Опять ответ держать… Сам первый, – он выразительно поднял указательный палец, – лично приказал. Боюсь, на этот раз из меня душу вынут…

Он застегнул китель, надел фуражку и, что-то бормоча себе под нос, удалился. Валерий проводил его взглядом, затем посмотрел на Апшилаву, который как раз подтащил к рабочему месту Величука ободранный венский стул и уселся на него верхом.

– По-домашнему тут у вас, я смотрю, – улыбнулся Валерий, все еще подозревая местную милицию в разгильдяйстве. Однако лицо местного следака выражало искренность и открытость.

– А чего усложнять? – Эдик пожал плечами, потом резко посерьезнел. – Слушай, а тебя к нам надолго прислали?

– А что? – прищурился Камышев.

– А то, что я вокруг да около ходить не буду, – Апшилава достал из кармана куртки помятую сигарету, прикурил от рижской «Скилтавы» в виде миниатюрного пистолетика, затянулся. – Дело у нас разваливается, Валера… И твоя помощь тут очень кстати. Вот только…

– Ну? – Камышев нахмурился.

– Мне кажется, черной «Волгой» уже бы пора КГБ заняться. Ты там у себя, в Калинине, не слышал ничего про это?

– Так, давай по порядку, – Валерий даже отложил в сторону открытую было папку, одну из многих.

– Думаю, тут не обошлось без иностранцев, – ответ Эдика его сперва огорошил, потом заинтересовал. Похоже, речь все-таки пойдет об американских или английских шпионах. И если вчера Камышеву казалось, что местные будут гнуть линию с чертовщиной, то усатый следователь явно избрал иную тактику. И Величук, получается, говоря про «Волгу», уходил от прямого ответа, чтобы в случае неудачного раскрытия дела можно было свалить вину за это на подчиненного. А возможно, что они оба просто-напросто не хотят показать свой непрофессионализм, поэтому один избегает обсуждений, а другой, снимая с себя ответственность, говорит, что местных сил явно недостаточно. Интересно, рассматривал ли Антонов именно эту гипотезу?

Однозначно рассматривал, мысленно кивнул сам себе Валерий. Просто юмор у майора своеобразный, и весь этот вчерашний туман он нагнал, чтобы его подчиненный не расслаблялся. Умеет Виктор Степанович коллег по струнке держать. Зато и раскрываемость у него на порядок выше, чем у многих…

– Ну-ка, ну-ка, – Камышев все-таки открыл папку, но смотрел по-прежнему на своего курчавого коллегу. Движения глаз, интонации, поза, жесты – все могло выдать лгуна, уверенного, что водит за нос гостя из области.

– Ты понимаешь, Валера, – доверительно начал Эдик, – слишком уж они умело действуют. Сколько раз их видели, но поймать ни разу не смогли. Машина будто заговоренная. Но такого же не бывает?

– Нет, не бывает, – уверенно покачал головой Камышев. – Все это бабушкины сказки.

– Вот и я так думаю, – кивнул Эдик. – Но факт остается фактом. Эти в шляпах от любой погони уходят…

– Кто в шляпах? – не понял Валерий.

– Дай-ка, – Апшилава уверенно выхватил у него из рук папку, быстро пролистал до нужного места, удовлетворенно кивнул и протянул Камышеву в раскрытом виде. – Вот, читай.

В поведении коллеги Валерия ничего не смутило, и он послушно погрузился в чтение.

Судя по разнящимся показаниям свидетелей, причем в основном, как правило, детей, в черной «Волге» находилось от двух до четырех человек, но все они были одеты в черные плащи и черные же широкополые шляпы. В Союзе таких не носили, поэтому мысль об иностранных шпионах логично приходила в голову не только местному следаку, но и многим другим, кто видел таинственных пассажиров «Волги» – опять же детям и тем, кому они об этом рассказывали.

С другой стороны, зачем западной разведке нужны обычные советские граждане? И почему шпионы неважно какой страны выбрали такую приметную машину, как черная двадцать первая «Волга»? Наверное, именно поэтому большинство свидетелей склонялись к мысли о потустороннем происхождении как автомобиля, так и его пассажиров, тем более что взрослые их почему-то как будто не замечали. Скорее всего, решил Камышев, ребятне их образы рисовала богатая фантазия, на самом же деле таинственных преступников никто не видел. Кроме, конечно же, приписываемых им жертв.

И это действительно могло напугать. Вот почему о бандитах рассказывали от страха самые невероятные вещи – некоторые свидетели, как следовало из пояснительных записок, считали их каннибалами или даже вампирами. В итоге ничего толкового в исписанных показаниями очевидцев листах Валерий так и не нашел, еще сильнее уверившись, что легенду о смертоносной черной «Волге» испуганные горожане передают уже, что называется, на автомате.

Камышев слышал много подобных историй, особенно их расплодилось в последние годы – как началась перестройка и рванул Чернобыль. Чем больше было новостей об ужасах аварии на атомной станции и связанных с этим теорий заговора, тем больше появлялось слухов, будто бы в домах добропорядочных калининцев внезапно завелись полтергейсты, которые упорно скрывались от ученых и органов правопорядка.

Бдительные жрицы подъездов, как майор Антонов называл любопытных бабулек, теперь не только давали наводки на иностранных шпионов и путан, но и таинственным шепотом сообщали о призраках, оборотнях и вурдалаках. Одинокие и слегка тронутые интеллигенты строчили жалобы, что их обрабатывают психотронным излучением из соседских квартир… А дворовые мальчишки передавали из уст в уста страшные истории о конфетах с лезвиями внутри и джинсах, которые вражеские агенты специально заражали опасными болезнями.

Слышал Валерий и о чудовищных мутантах в чернобыльской зоне. Будто бы бродят по тамошним лесам гигантские волки, а в Припяти однажды, якобы, выловили пятнадцатиметрового ужа. Вот только его дядя Дима, родной брат отца, был в числе ликвидаторов и ни о чем таком не рассказывал. Наоборот, говорил, что опаснее всего в зоне люди – вооруженные мародеры, таскающие зараженные вещи из брошенных домов, а потом продающие их по всему Союзу.