«Мода ада копирует моду Земли. Благодаря этому отыскали Рози. Не пойму, вокруг чего она скакала – вокруг меня или же вокруг сюртука. Кажется, у неё приступ вдохновения. Нифти тоже обрадовалась, похоже, дела идут на лад»

«Обнаружил нечто невероятное. Растительные продукты производят в теплицах, получающих тепло из недр ада. Растения местные, листья у них скорее серые, нежели зелёные. Встречаются и деревья, но на них больно смотреть. Вкус блёклый, ненасыщенный. Региональные они или нет, а солнца тут явно не достаёт. Правда, боюсь, скоро я привыкну и забуду невероятные вкусы нашего дорогого Нового Орлеана»

«Пробовал устроиться на местное радио. Должно быть, обо мне ходят слухи, хотя мой голос им понравился. Нашли, к чему придраться – к манере. Мол, им подавай «жареное», вежливые и воспитанные уже не в моде. Старею, милая»

«Живу на деньги, отнятые у моих же жертв. Докатился»

«Джейк, Джейк, снова снился этот мерзавец. Костлявая вообще собирается его проведать? Нифти сказала, что я даже кофе по утрам начал заваривать агрессивно. Пора съезжать»

«Мечтал о сторожке или вроде того, но в аду нет леса, а парк назвать таковым даже язык не поворачивается. Так что снял квартиру в городе. Одному немного скучно, привык к дружескому трёпу. Впрочем, соседи примерно спариваются, а стены картонные, так что без фона ночью я не оставлен»

«Снова день чистки. Наблюдал за ангелами. Все как один в масках, изображающих гротескные лица демонов – можно подумать, они так абстрагируются от того, что делают»

«Целый день шил вольтов, ничего интересного»

«Поймал себя на мысли, что, в принципе, ангелы могли бы запросто уничтожить всех нас, но потом решил, что жить в столь безрадостном месте – наказание похуже смерти. После долго не мог заснуть, думая, а уж не облагодетельствовал ли я тех, кого убил за время, что я здесь»

«Нашёл отца. Да, эта скотина здесь, кто бы мог подумать. Не узнал меня, а когда я намекнул, снова начал юлить, ни дать ни взять, та ночь. Решил, что будет символично заколоть его рогами. Есть не стал. Когда закончил – никакого покоя или радости»

«Убийства больше не приносят мне покоя. Начинаю подозревать, что Джейк купил себе место в раю – с него станется»

И вот однажды…

– И что, ты думаешь, что что-то решишь, убивая обычных граждан?!

Аластор, лакомившийся содержимым грудной клетки жертвы, лениво взглянул на того, кто дерзнул прервать его трапезу. Маленький грешник, похожий на жабу. Наверное, воришка или вроде того, аж весь трясётся, но всё равно осмелился выкрикнуть, что хотел.

– С чего ты взял, что я что-то решаю? Я просто ем вот этого альфонса.

– Неправда! Ты – демон мужского пола, и ты хочешь собственную территорию, живущую по твоим правилам! Вот и бесишься! И никто из вас, облагодетельствованных душеткачами лоботрясов, так и не понял, что условия нашей жизни здесь зависят от тех, в чьих руках сосредоточена власть! Да-да, от восьми верховных демонов и семьи Магне!

Аластор лениво двинул ухом. Он и при жизни не особо интересовался политикой, но не ответить совсем было бы слишком грубо:

– Магне? Кто это?

– Люцифер и его семья, безмозглый ты олень! Те, кто и развёл тут хаос! Мы бы могли жить лучше небес, у нас знания и технологии, а вместо этого что? Убиваем и насилуем по углам? Прячемся от чисток? А потом делаем вид, что так и надо, играем в прошлые жизни?!

Сердце жертвы как-то неуловимо поменяло вкус, хотя, быть может, было дерьмовым ещё при жизни.

Да, возможно, этот мелкий хотел его раздразнить, а потом глянуть, что выйдет, но в словах точно был смысл.

– Думаешь, Люциферу и его лордам есть дело до наших страданий? Кажется, они дают нам всё – и при этом их дары сущее дерьмо! – продолжал распекать элитаризм оратор, довольный от осознания того, что его слушают, – Просто иллюзия того, будто что-то делается! Почему мы продолжаем жрать помои, хотя где-то светит солнце? Почему?!

– Опять ты за своё, – за мелюзгой вылез кто-то из его приятелей, и, приложившись к бутыли для верности, взял оппозиционера за шкирку, – Что ты орёшь, не видишь, тут демон так благопристойно ест, никого не трогает… Приятного аппетита, сэр, не обращайте внимания на этого шизика, он хватил лишку в баре.

Поздно. Трапеза уже была не в состоянии отвлечь от новых мыслей. Что, собственно говоря, может помешать ему поставить здешние порядки с ног на голову больше, чем есть уже сейчас?

Если ад – место вечных мук, то убийство – блаженный сон без сновидений.

Раз Джейк сюда не торопится, может, стоит пока отвлечься на здешние порядки? Сделать ад настолько лучше, насколько это вообще возможно, а потом уже и отнимать жизни демонов и прочей мерзости?

Вот это идея!

Нужно долго, очень долго готовиться.

Восемь лордов. Восемь хищников. А после – Люцифер.

Грандиозный план не могло сорвать ничто… кроме рогов. Это был первый раз, когда Ал их сбросил. Проснулся среди ночи, подушка готова хлюпать от крови – а рога лежат рядышком, будто отправились себе на прогулку, и в этом нет ничего удивительного.

Ага. Им-то конечно.

Ротсала стала для Чарли первой, кто смог показать Аластора с того ракурса, которого, благодаря его стараниям, не видел никто: со стороны его слабостей. Человеческих и демонических.

«Он здорово рассердится на тебя, когда узнает, что ты всё рассказала» – пробормотала Чарли, глядя на то, как лорда из воспоминаний шатало от кровопотери, и как он, неловко скосив глаза, принялся за обработку ран, шипя от боли.

Лицо (морда?) Ротсалы приобрело упрямое выражение, мол, пусть бесится, если хочет. Так не могло продолжаться до бесконечности. Ал не мог жить с этими тайнами и при этом сохраняться в здравом уме. Настало время кому-то довериться.

Чарли ощутила какое-то смутное прикосновение, но ту сторону навеянной Марди реальности.

Аластор. Начав погружения в его персональные бездны ада, девушка взяла лорда за руку, и сейчас он, хоть и неосознанно, слегка обхватил её ладонь собственной. И пальцы… да, прохладные. После всего, что она узнала, принцессе ада хотелось взять эти пальцы и прижать к губам, грея собственным дыханием. Почему бы Ротсале уже не позволить ей сделать это, прервав череду воспоминаний?

«Осталось последнее, и это очень важно» – без обиняков сообщила тень, и вид у неё при этом был донельзя загадочный.

====== Глава 45 ======

Итак, Вальпургиева ночь для восьми лордов откладывалась по причине внезапного закидона оленьей натуры.

– Ненавижу тебя, понимаешь, ты?! – яростно шептал Аластор, глядя, как его хвост агрессивно пушится в ответ, – Будь проклят тот день, когда нас связало вместе! Я хищник и убийца, а не чёртово травоядное!

Бокора шатало во все стороны, голод выгнал его на охоту, но едва будущий Радиодемон приступил к трапезе, его замутило. Попробовал съесть – и начало рвать желчью. Видимо, он достаточно долго презирал свою новую сущность.

Психуя, словно мальчишка, покрывшийся прыщами в пубертате, Ал вытащил у жертвы бумажник и, перебинтованный и злой, отправился покупать зелень, перепугав маленького мышеподобного грешника-продавца, который после ухода покупателя едва не вспомнил, как молиться.

Кромсая грозными челюстями пучок латука, Аластор стоял у открытого окна, думая о семье Люцифера.

Должно быть, сильный, чертяга. Сам дьявол. Помереть в бою с таким и не стыдно.

Магне.

Это их вина, что ад устроен так, а не иначе. Если у тебя в руках сосредоточена власть, то ты должен думать о народе, а не о своём замке, возвышающемся на багровом горизонте.

Чуть подумав, Ал выудил из пакета сельдерей. Какое унижение: стоять здесь, словно корове, нагуливающей молоко. Да, в природе первыми сбрасывают рога самые сильные олени, но разве от этого легче?

Он был настоящим двуногим волком леса, целый рот острых зубов – и при этом олень. У душеткачей действительно заправское чувство юмора. Или они в курсе, что его приняли за оного зверя в поместье Маклахонов?