Марди передала принцессе ада весь спектр ощущений, когда душа серийного убийцы и при этом глубоко несчастного человека захотела воспарить, но вместо этого шмякнулась на землю испачканной в мазуте чайкой, увязая в равнодушном пространстве. Сопротивляться было бесполезно, а новое тело ещё не оформилось, так что Аластор замер, как животное в капкане, намереваясь действовать по ситуации.

Он умер – в этом не было никаких сомнений, но он куда-то падал. В нём не осталось страха, лишь сумрачные отголоски боли да горящая голова.

Какой-то барьер. Он завис в потоке ледяного воздуха.

Огромная фигура с чёрными переливчатыми крыльями склонилась над ним. Чарли припомнила рассказы отца. Пура, ответственный за забвение.

– Не бойся. Душеткачи залатают тебя, но я не могу сказать, как, – над Аластором склонилась абсолютно гладкая маска из костяного фарфора, – Ты грешил достаточно, и переродишься демоном.

– Я поступал… по совести, – голос Ала был похож на едва слышный шурш прибоя.

– Не мне об этом судить. Я заберу из твоей памяти имена твоих родных. Больше ты не принадлежишь миру людей. Отныне имя тебе – Аластор. Молись, чтобы душеткачи учли твои земные дела и морфировали тебя милостиво.

Раньше, чем Аластор смог что-то ответить, его падение во мрак продолжилось.

Из кромешной тьмы возникли тонкие, словно корешки, щупальца. Тень-Марди вцепилась в грудь впавшего в забытье хозяина и зашипела, когда её попробовали отделить. Корешки помедлили, но затем мягко прижали её к выбранному месту, растягивая по мерке.

Человеческие уши были отгрызены собаками, и душеткачи, взявшись за покорную их манипуляциям плоть, сотворили оленьи уши, а из осколков черепа – оленьи рога. Они тянули покрытые кровью волосы, пока от старых не остались только чёрные кончики. Один, забавляясь, сотворил вдогонку красный олений хвостик с чёрной окантовкой. Окровавленная одежда тоже стала для них развлечением: душеткачи морфировали из неё сюртук с рваными полами, так хорошо известный Чарли.

Убедившись, что, кажется, их подопечный цел и получил ровно столько трансформаций, сколько заслуживал, хтонические твари, не церемонясь, свернули подвластное им пространство, и Ала вышвырнуло на не слишком-то гостеприимный асфальт Пентаграм-Сити.

Никто не помогает новичкам. Это одно из негласных правил ада. Упал в помойку или на автотрассу – твои проблемы. Учить, как и что делать, тоже никто не будет. Ад не то место, где полно добреньких матерей Терез.

Удар выбил из Аластора дух, но вместе с тем заставил набрать в восстановленные лёгкие жаркую атмосферу ада.

– Смотри-ка, новенький прибыл!

– А какой сюртук, надо же!

– Ха-ха, олень! Душеткачи-то с юмором.

– Господа, никак, решили меня ограбить? – поинтересовался Ал, приподнимаясь на локте, – И где я, кстати?

– Добро пожаловать в ад, недоносок! – монстр, казавшийся постарше, замахнулся битой, но тень Аластора кинулась ему под ноги, заставив упасть.

– Что? Демон-олень? И уже со слугой? – грамотно оценил ситуацию второй хулиган, – Поторопимся, пока не очухался окончательно!

– Господа, как вам не стыдно, это ведь моя единственная одежда.

– Ха! А голос-то, голос! Ни дать, ни взять, радио! Законы этому месту не писаны, лорд ты недоделанный, – бита подпёрла острый подбородок бокора, – А теперь выбирай: предпочтёшь получить по башке, или сам снимешь свой костюмчик?

– Видимо, полиции тут нет, и даже если вы двое забьёте меня до смерти, никто и не пошевелится, верно? – Аластор приподнялся, шевеля губами. Так и знал, что душеткачи что-то делали у него во рту. Зубы, такие же острые, как и его охотничий нож.

– А ты быстро схватываешь, болтун. Гони шмотки, да побыстрее!

– Господа, господа, – негромко окликнул их Ал, вставая, – Поправьте меня, если я ошибаюсь. Мне кажется, или вы, две мелкие мрази, до ужаса меня боитесь?

Нападавшие оторопели от резкой смены тона, а их жертва моментально превратилась в хищника, как только осознала, что новое тело быстрее и сильнее предыдущего. Оружие не потребовалось, когти и зубы вспороли противников словно острейшая катана. И проснулся голод.

Аластор ел их, откусывая огромные кусищи, а тень, замерев, ждала, пока хозяин закончит. Теперь Марди приросла к нему и не могла изменить форму, чтобы как-то дать знак, кто она на самом деле такая.

– Похоже, ты – часть меня. Моя тень, – закончив, Ал облизал пальцы, – Почему бы мне не назвать тебя Ротсалой?

Марди, Ротсала – какая ей была разница? Она поклялась быть с ним своей кошачьей гордостью, так что могла изменить смена имени или попадание в ад? Осваивая новый жест, тень осторожно кивнула.

– Видимо, говорить ты не умеешь. Что ж, поработаем над этим, – Аластор встал с колен, разглядывая себя в луже крови, – Выгляжу странно, но вполне себе цел. Лоб… Да, в порядке. Теперь я точно бокор, да ещё и в оттенках алого. Идеально… Чем займёмся, Ротсала, дорогая? Я не смог убить Джейка, этого подонка, да, чётко помню. Но тут, в аду, если он попадётся, мешкать не стану. Эти двое говорили, что здесь нет законов и жалости, значит, пора привыкать, милая. А теперь, – он кивнул в сторону расчленённых трупов, – Если пища тебе не требуется, давай-ка узнаем, что тут да как.

Побоища молодых демонов-самцов за территорию оставались для Чарли предметом теоретическим, наряду с вопросом того, как новички отыскивают себе места в непривычном для них мире Пентаграм-Сити.

Аластор быстро припомнил свою фантастическую приспособляемость, и в те редкие моменты, когда он спал, его приютом были закоулки, которые обходили стороной даже наркоманы.

В остальное время он наблюдал, учился и охотился. Теперь его магия была сильна и действительно что-то умела. Из обрывков одежды и волос жертв Аластор принялся шить вольтов – хищных, с когтями и зубами – и они становились его слугами.

Радиоведущий был одинок до тех пор, пока не встретился с Нифти. Вскоре демоница-лолита нашла себе работу и жильё привычным для неё способом, и Ал периодически кантовался у неё, засыпая под возню любовников за стенкой. Впрочем, гостеприимством он не злоупотреблял, примерно расчищая район, в котором они жили, от всяких извращенцев.

Небольшим дополнением к романтике жизни в аду для Аластора стал поиск прошлых жертв и повторное их уничтожение. Это было нелегко, учитывая, что душеткачи не проявляют милости к тем, кто прожил жизнь в статусе ничтожеств и неудачников, отводящих душу на тех, кто слабее, и искажают их внешность до совершенной неузнаваемости. Аластор снова ел их горьковатое мясо и дарил жертвам облики вольтов – тоже ничтожества, но так они занимают меньше места и больше не могут причинять вред без его ведома.

Но дни шли, и напряжение возрастало.

Аластор ждал своего заклятого врага и начинал терять всякое терпение.

Однако дела бокора – это дела бокора, плюс, правило сохранять тайну, о котором радиоведущий не забывал ни на минуту.

Чтобы как-то отвлечься, Аластор изобрёл себе мысленного собеседника и начинал каждое послание одинаково:

«Дорогая Джой. Надеюсь, ты стала пумой и счастлива.

Сегодня в аду я…»

Событий было более чем достаточно. Ротсала охотно представила Чарли выдержки из этого своеобразного аудиодневника хозяина.

«Не поверишь, кого я встретил. Мимзи. Она не сразу узнала меня, но потом, поняв, кто перед ней, с воплем бросилась на шею. Еле отцепил. Загремела сюда за жадность и долго не могла поверить, за что был сослан я. Когда осознала окончательно, наградила меня выразительным молчанием, кажется, шокированным. Правда, судя по тому, что после она не отлипала от меня весь вечер, я прощён. Снова. Её великодушие по отношению ко мне кажется поистине безграничным»

«Медленно, но верно привыкаю к здешнему светскому обществу. Всё как на Земле, по сути, ничего нового. Демоны и грешники разве что плетут интриги покрупнее да выглядят не так, как при жизни, ну да это сущие пустяки. И, конечно, обсуждают, что наворотили. Слушал внимательно. После убил двоих: один изнасиловал девочку, другой убил жену. Мясо всё такое же горькое»