Выйдя на улицу, Аластор повёл носом и сверился с компасом, выбирая верное направление. Идти придётся долго, день, а то и два.

Чуть подумав, бокор срезал мясо с ближайшего трупа. Силы ещё понадобятся.

Чарли смотрела, как в этом мужчине всё чётче проступают знакомые ей черты. Улыбка на взводе, этот хищный взгляд переродившегося чудовища, потерявшего всех и вся. Он знал, что не вернётся, и последней остановкой будет бездна ада.

А пока он шёл по болотам и лесу, не замечая, что в его тени появилось что-то кошачье, через такую чащу, где, казалось, не прошмыгнёт даже крыса.

Где-то с месяц назад про Джейка написали в газете. Что-то о тех, кто живёт и здравствует на прибыли от вовремя проданных акций, пока обычные люди загибаются от голода и безработицы. Выходец из Нового Орлеана – и вон куда забрался. Адрес. Элитный район. Забываясь сном после прочтения этой статьи, Ал снова и снова проходил этот маршрут в своих грёзах, напоминающих дыхание лихорадящего дракона.

Настала ночь, настало утро – но путник не убавил шага. На рассвете он, не заметив территориальных меток, столкнулся с чёрным медведем. Громадный зверь даже поднялся на задние лапы, недоумённо поводя носом.

– Я только пройду, – практически вежливо оповестил его Аластор, прошагав в метре от пушистого плеча. Медведь не шелохнулся, лишь проводив странного человека взглядом.

«Марди, неужели это конец?» – не выдержав, спросила у тени Чарли, – «Он справится? Упадёт замертво на пороге того особняка? Что будет дальше?»

«Почти конец» – раздался шелестящий ответ. В нём чувствовалась грусть и что-то ещё, практически неуловимое. Сожаление? Страх?

Как раз в этот момент Аластор вышел из кустов, и, отряхнув пиджак, взял курс на дорожку, выстеленную аккуратными кирпичиками. Погода была просто прелестная, не вызывающая никаких подозрений: солнечная, без намёка на дождь или убийство.

План? Да, какой-то план был. Конечно, откроет не Джейк, у такой шишки наверняка есть прислуга. Но ничего. Спросить хозяина, сказать, что есть разговор, завести в лес и убить. А потом и себя, ничего сложного. Никакой жизни с чистого листа.

Дверь. Звонок. Торопливые шаги.

– О, добрый день, сэр.

А вот и первая неожиданность. Ему открыла дверь девочка-подросток с кудряшками цвета тёмного шоколада, перехваченными жёлтой лентой.

– Здравствуй, юная леди.

– Вы, наверное, к папе?

– Точно не знаю, – собственный голос казался Аластору чужим, – Мне нужен Джейк Маклахон.

– Ну да, верно. Вы к папе, – она кокетливо покачалась с пятки на носок, – Я – Джой, очень приятно познакомиться!

Всё. Идеальный план стал рассыпаться с грандиозностью костяшек домино длиной с Великую Китайскую стену.

– И мне, я…

– Ох, сэр, Вы, видимо, из загонщиков? Просто припозднились, да? Папа и его друзья охотятся на кабанов и оленей во-о-он там, – девчушка показала куда-то ему за спину, – Лучше туда не соваться. Они пока не закончат, всё равно что чокнутые – только папе не говорите, что я так сказала.

– Не буду, милая, – в функциях Ала автоматически включилась проверенная временем пластинка «Уважение к женщине: рапсодия».

– Что же Вы стоите? Заходите скорее! Шли по такому солнцепёку, я сейчас попрошу принести Вам лимонада… А, точно, все же на охоте. Сама сбегаю! Только, пожалуйста, не шумите, маменька приболела и отдыхает.

– А кто… – Ал нервно сглотнул, принимая от неё стакан (сколько ей лет? 12? 13?) – Кто назвал тебя Джой?

– Мама, – сверкнули белые зубки, – Она рассказывала, что долго не могла забеременеть и сильно-сильно обрадовалась, впервые прижав меня к груди. Поэтому – Джой. Папе почему-то не нравится моё имя, и он редко его произносит. Но переубедить маму он не смог. А что?

– Да так. Красивое имя, – бокор послушно приземлился на отведённое место.

– Я до сих пор не знаю Вашего.

– Для тебя – Аластор, дорогая.

– О, как у Перси Биши Шелли?

– А ты начитанная.

– В таком случае, мне понятно, почему Вы выбрали это имя.

– В самом деле?

– Да, – она кивнула со всей доступной серьёзностью, – Аластор ведь дух одиночества. Вы одиноки? У Вас очень печальные глаза, сэр.

Услышав такое, Ал едва не поставил стакан мимо столика:

– Неправда. Я ведь улыбаюсь, видишь?

– Вижу. Но улыбаются губы, а не глаза… – тут она стушевалась, – Ох, простите, мама вечно твердит мне, что я лезу к людям в душу без спроса, а молодым леди не положено вести себя подобным образом! Пожалуйста, простите меня… Сэр, Вы обиделись? Поэтому уходите?

– Нет, всё в порядке, – Ал поднялся, ощущая в ногах вату, – Знаешь, я позволю себе не согласиться с твоей маменькой. Иногда лезть в душу полезно. Разглядывай людей как можно внимательнее… Джой.

– Вам тоже не по душе это имя, – девочка скрестила руки на груди, ещё не начавшей намечаться.

– Напротив, оно чудесное. Надеюсь, твоё будущее будет ярким и безоблачным, как сегодняшний день, дорогая. А теперь прощай, мне было приятно с тобой познакомиться, – с этими словами Аластор изогнулся в поклоне и поцеловал руку дочери своего заклятого врага.

Она смутилась, зарделась и что-то пробормотала, но Аластор уже не понимал ни одного слова.

Как теперь убить её отца? Ответ очевиден: никак.

Что за лоа подшутили над ним, подсунув её матери имя «Джой» после родов?

Нет, невозможно, просто невозможно!

Куда теперь идти?

Что делать?

Устал. Так сильно устал. Зря согласился на лимонад, не надо было садиться. Сводит желудок, сводит ноги, печёт каждую мышцу, вспомнившую дозы ядов.

Впереди выстрелы и улюлюканья, и такое жаркое солнце.

Где он? Это сон? В лесу снова браконьеры?

Или сезон охоты?

Незнакомая местность.

В любом случае, надо проверить, всё ли благополучно.

Лай. Собаки, целая свора. Аж захлёбываются. Зачем столько собак? И шум, и крики людей…

Где мистер Смок? Почему не предупредил, что к ним нагрянет такая армада? И участок какой-то подозрительно сухой, неужели опять расширили территорию?

Когда и что он упустил?

Визг. Гонят кабана. Вот он, просвистел мимо.

– Олень! Там олень в кустах! Стреляй же, будь мужчиной!

Что они несут, нет тут никакого оле…

Звуки исчезли. Мальчишка, подбадриваемый отцом, и правда выстрелил, отреагировав на шевеление. В человека. Выстрелом дробовика прямо в лоб, вы подумайте.

Больно не было. Только защипало глаза. Мягкое падение назад и собаки.

Бедные твари, осатаневшие от запаха крови.

Метания, тихий звон, который, наверное, был выстрелом и криками. Чего бояться? Он теперь – мясо. Вот псы это поняли, кинулись к нему со всех ног, срываясь с поводков. Раз хозяин выстрелил, значит, можно. Значит, еда.

Пройдёт вечность, прежде чем их оттащат.

И вечность прежде, чем он действительно умрёт.

Мозг был повреждён, но всё ещё силился подавать сигналы. Персональный ад Аластора, подёрнутый багровым маревом наливающихся кровью глазных яблок, начался здесь, в охотничьих угодьях Земли.

Боль где-то далеко, но осознание – вот оно. Зрение сузилось до неявного туннеля. Зубы и влажные пасти рассекают плоть.

Как странно. Эти собаки такие голодные, что вспомнили предков – волков, и принялись пожирать его заживо. Мистер Смок говорил, что так в Природе выглядит милосердие – до болевого шока и осознания, что это точно конец.

Хруст у уха. Чавканье. Другая жадно лижет лоб, будто вознамерилась вытащить пулю.

Ешь уже, милая, бестолковая тварь.

Ест. Медленно.

Он всё ещё жив.

Всё ещё жив.

Собак начинают оттаскивать, он чувствует вибрацию земли от охотничьих сапог.

Всё ещё жив. Они не знают.

Просыпается боль.

А потом – наконец – тьма.

====== Глава 44 ======

Комментарий к Глава 44 Lost communication with the world outside

I fall into my own, into the abyss…

~Three Days Grace

Говорят, каждый переживает околосмертный опыт по-своему. Видимо, это и правда так.