– Это было давно и слегка… преувеличено, – тише ответил блондин, не понимая, куда ведет Лиззи.

– Но я уверена, что у тебя все еще есть верные друзья на стороне, – усмехнулась девушка, – и, если ты попросишь, они с радостью пойдут с тобой в бой.

– Лиззи, они не присоединятся к стороне Дьявола, – усмехнулся Майкл.

– А ты? – вдруг спросила Софи и Майк уставился на неё своими синими очами. И правда, готов ли он встать на сторону Бэйла? Майкл выдерживал его присутствие лишь ради Софи, однако он не думал о том, чтобы воевать на стороне Дьявола против своих же.

– Я…

– Если ты это еще не решил, – нахмурилась Софи, – то тебе здесь не место, Майкл. Мы давно сделали выбор, а ты?

– Я пойду за тобой, – уверенно произнес Майкл, смотря в глаза Софи и заставляя ту немного смутиться, – не за ним. Но, если, ты попросишь меня встать на его сторону, то я это сделаю. Я не стану больше убегать.

– Тогда, осталось собрать армию душ, – потерла ладони Лиззи и хитро посмотрела на остальных.

– Я уверен, что Лилит найдет способ призвать некоторых, – кивнул Бэйл.

– И мы ей поможем, – кивнула Лиззи. – Мы найдем души там, где энергия достигает пика. Именно в этом месте души будут сильнее и устойчивее!

– О каком месте ты говоришь, Лиззи? – непонимающе спросила Софи.

– Лес Аокигахара, – произнес Аластор, уверенно посмотрев на своего господина. Дьявол приподнял бровь в удивлении.

– Лес самоубийц? – спросил падший ангел.

– Именно там огромное скопление отрицательной энергии, которой ты прекрасно управляешь, Бэйл, – кивнула Лиззи. – И именно там мы найдем сторонников, готовых выполнить последнюю битву для упокоения. Мы лишь произведем обмен.

– Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я пообещал им вечный покой в обмен на их услуги? – усмехнулся Бэйл и Лиззи прищурилась, хитро улыбнувшись. – Ты ведь прекрасно знаешь, что самоубийцы – особый разряд душ. Они не отправляются в Рай, а автоматически застревают в этом мире без возможности упокоиться.

– Но для тебя ведь нет ничего невозможного? – настаивала Лиззи и Дьявол сверкнул глазами, оголив свои клыки в усмешке.

– Пойти против собственных правил? – прошипел Бэйл, прищурившись. – Лиззи, ты меня дразнишь.

– Ты это сделаешь? – продолжала ведьма, невинно смотря на Дьявола. Она прекрасно знала, как играть с ним.

– С превеликим удовольствием!

– Тогда, коллеги, пакуйте чемоданы! – воскликнула Лиззи. – Мы отправляемся на мою родину!

Мартин устало вздохнул, открыв дверь в свою квартиру и кинув папку с документами на ближайшую тумбу. Облокотившись о стену, юноша сполз по ней на пол и спрятал голову в коленях. Сегодня выдался очень тяжелый день. Отдел в компании завален работой, а дополнительные обязанности утомляли еще больше.

Из-за дисбаланса с душами, Мартину пришлось работать трое суток подряд без сна, стараясь перенести всю нужную информацию в базу, чтобы Ифрит успела заполучить их до начала суда.

Мартину казалось, что его будни превратились в вечное колесо быта. Он просыпался, шел в душ, выпивал чашку кофе и делал себе сэндвич. Утренняя поездка на метро и пустой офис, где он проводил весь день. Если работы было не так много, он успевал продолжить свой рабочий день в кафе «Астарта» почти до позднего вечера. И вскоре он вновь поднимался к себе в квартиру, смотря на одинокое помещение.

Встав на ноги, юноша последовал на кухню, включив чайник и потянувшись к коробке с чаем, однако та была пуста. Вновь вздохнув, он открыл ящик и достал оттуда другую коробку, а также пачку парацетамола от головной боли, которая преследовала его уже несколько дней. Взгляд упал на стопку бумаг в ящике и Мартин мягко коснулся пальцами потрепанной папки, из которой торчала фотография. Поджав губы, юноша посмотрел на изображение светловолосой женщины с сигаретой в руках. Её волосы были растрепаны, старенькая футболка была в дырках, на губах усталая улыбка. Однако… она все еще выражала хоть какие-то эмоции.

Мартин прикрыл глаза и попытался отогнать старые воспоминания, которые так и лезли в его голову. «Жалкое отродье! Будь проклят день, когда ты появился на свет!». Эти слова эхом доносились по заброшенной части души молодого человека.

– Кто это? – раздался голос за спиной Мартина, заставляя его вздрогнуть и выронить фотографию. Удивленно уставившись на незваную гостью, юноша сглотнул и опустил взгляд.

– Моя мать, – тихо ответил он. – Что ты тут делаешь, Габи?

– Пришла погостить, – пожала плечами девушка, осматривая маленькую кухню.

– Думал, ты меня ненавидишь, – с грустью усмехнулся Мартин, пряча фотографию обратно в ящик. Габриэль с интересом посмотрела на юношу. Странно, он не был таким веселым, как обычно. Мартин всегда улыбался до ушей, аж тошно было. Его вечный позитив и оптимизм порой удушали. А сейчас… на его лице не было никаких эмоций, лишь безразличие, некоторая раздраженность и усталость.

– Ты совсем не веселый сегодня, – протянула рыжеволосая девушка, – вечно такой улыбчивый.

– Нет настроения, – прохрипел Мартин, повернувшись к девушке спиной и наливая горячую воду в кружку.

– Поэтому я людей так ненавижу, – вздохнула Габи, облокотившись о столешницу и заглядывая в серьезные глаза Мартина, – вы вечно притворяетесь. Натягиваете улыбку, когда самим паршиво на душе.

– Раз ты нас так ненавидишь, какого черта здесь делаешь?! – вспылил молодой человек, хлопнув рукой по столешнице и яростно взглянув на замолчавшую девушку. Та испуганно на него взглянула, рассматривая его лицо. Казалось, будто этот человек был наполнен болью.

– Любопытство, – тихо ответила Габриэль, продолжая смотреть на Мартина. Тот лишь сжал зубы и вновь обратил свое внимание на кружку, обмакивая пакетик чая в воде. – Почему ты так зол на мать?

– Я не зол, – коротко ответил Мартин.

– Зол, я же вижу, – усмехнулась девушка, – такое ощущение, что сейчас заплачешь! Нет, люди меня поражают, если честно! Вечно противоречите сами себе…

– Твою мать, Габи!! – кружка полетела в сторону, разбиваясь о стену и вода разлилась кругом. Яростный взгляд Мартина смотрел прямо на шокированную Габриэль, что вжалась в столешницу и молча смотрела на хозяина дома. Он не шутил, она это видела.

– Расскажи мне, – тише и мягче произнесла Габи, подойдя к разбитой кружке и начиная собирать осколки. Мартин поджал губы, и присел рядом, помогая собрать осколки.

– Моя мать была наркозависимой, – ответил Мартин и Габи с сожалением на него взглянула, – она была такой с тех пор, как я её помню. Она никогда не сомневалась, прежде чем обменять любую копейку на очередную дозу. Отец был тот еще проходимец и в результате пьяной ночи, моя мать забеременела. Единственной причиной, по которой она не прервала беременность было её желание получить больше пособий для покупки желанной дозы.

Мартин вспомнил, как большинство своего детства прятался в углу своей пустой комнаты, пока мать без сознания лежала на диване в собственной рвоте, с синяками и в крови. Юноша навсегда запомнит, как мальчишкой просил её проснуться, чтобы удостовериться, что мать жива. Заедая слезы сухими хлопьями, вычищая ковер под диваном с бессознательной матерью, маленький Мартин был предоставлен самому себе, пока социальные работники, наконец, не забрали его. Однако, даже тогда, он вечно сбегал и возвращался в дом к матери, которая отказывалась его даже признавать. И делал он это лишь потому, что она была его единственной настоящей семьей.

– Что с ней случилось? – спросила Габи.

– То, что и ожидалось, – горько усмехнулся Мартин. – Забравшись однажды через окно в её дом, я нашел её без сознания на полу с иглой в руках. Во рту пена, кожа посиневшая. Мне тогда было уже пятнадцать. Я до сих пор помню, как поднял её худое тело на руки и удивился, какой же легкой она была, какой хрупкой… Я не смог помочь ей, как не старался.