– Хорошо, я пойду на уступки для тех, кто раскаялся в содеянном и непосредственно не покушался на мою жизнь и жизнь моей семьи, смертная казнь будет заменена на каторгу. Если из них, кто-либо захочет искупить свою вину кровью, будут зачислены в штрафной батальон, и при первой же возможности они будут отправлены на войну, где им представится возможность умереть с оружием в руках, защищая нашу страну, и может быть, что кому-то и них посчастливится выжить.

В связи с тем, что горожане не предотвратили бунт, на всех жителей будет наложена вира в виде пяти процентов от дохода, а также на любое предприятие, лавку или иное коммерческое предприятие. Срок выплаты виры будет составлять пять лет, после чего она будет отменена.

Так как жители столицы осмелились оспорить мой указ о казни бунтовщиков, чем выразили им поддержку, то в ближайшее время, столица будет перенесена в Москву, в Кремль. Жители данного города утратили доверие царской семьи, – сказал я и, посмотрев на поражённого священника, добавил:

– Сегодня казни не будет, те, кто раскаются, после проведения необходимых следственных мероприятий получат своё наказание, а казнены будут только самые отъявленные негодяи.

А сейчас идите к народу, вам необходимо обратиться к ним и зачитать мой указ, – сказал я, протягивая написанные на листе распоряжения. – И если толпа после этого не разойдётся, я отдам приказ открыть огонь на поражение, и вина за это теперь будет на вас лично, так как именно вы привели эту толпу под стены Зимнего. Как вы убедите их покинуть площадь, меня не волнует, отныне жизнь этих людей в ваших руках. У вас есть полчаса.

После этого я обратился к штабс-капитану, стоящему рядом.

– Виктор Павлович, проводите отца Иоанна к народу и дайте ему возможность обратиться через мегафон ко всем собравшимся, приготовьте также спецсредства для разгона толпы, если в течение получаса они не начнут расходиться, я разрешаю открыть огонь по демонстрантам.

Делегация в сопровождении штабс-капитана и охранников, молча покинула кабинет, после чего я в задумчивости уставился в чистый лист бумаги, лежащий передо мной. Похоже, я нашёл неплохой выход из сложившейся ситуации. Обосновал перенос столицы, нашёл солдат для убийственных операций. Введение дополнительного налога будет способствовать оттоку населения и бизнеса в первую очередь в новую столицу. Всё складывается как нельзя кстати. Заговор удалось раскрыть, и на ближайший год этого урока будет достаточно, поэтому можно спокойно начинать военные операции в этом году, не ожидая серьёзных волнений.

Не вытерпев, я отправился посмотреть, как происходит общение отца Иоанна с толпой. В западном крыле у приоткрытого окна, я застал своего отца, который слушал, что говорит священник собравшимся, вот я увидел, как он встал на колени, держа в руках микрофон, и начал читать молитву. Вслед за ним на колени встали все собравшиеся и стали молиться вместе с ним. Закончив молитву, отец Иоанн поднялся и, сказав, куда нужно направляться, отправился к ожидавшим его прихожанам. Взяв икону Божьей матери, он направился в обратную сторону, откуда пришёл, и постепенно вся толпа двинулась за ним, а часть просто отправились в разные стороны. Уже через полчаса площадь опустела, и на неё вышли дворники, чтобы убрать скопившийся мусор.

Всё это время мы стояли рядом, и, когда народ разошёлся, отец, повернувшись ко мне, спросил,

– И когда ты решил, что столицу нужно перенести в Москву?

– Давно уже. После первого нападения на Кронштадт. Слишком наша столица уязвима, да и расположена далеко от центральной части России, теперь есть отличный повод обосновать переезд и поспособствовать переезду промышленности. Пятипроцентный налог не многие захотят платить, – ответил я.

– Я тебе уже говорил, что у тебя прирождённый дар управлять, ты сумел развернуть опасную для нас ситуацию просто блестяще.

– Уже неоднократно. Раз сегодня казней не будет, может, тогда отправимся домой в Гатчину? Честно сказать, меня напрягают немного такие массы людей, да и там намного безопаснее, уверен, что здесь, разберутся и без нашего участия.

– Поэтому я и выбрал Гатчину в качестве дома. Ты прав, нужно ехать домой, а то твоя супруга и твоя мать замучили меня вопросами о твоём здоровье. Начитались газет, где говорят, что ты чуть ли не при смерти и не верят даже мне, – сказал отец.

Сборы не заняли много времени, больше пришлось ждать на вокзале, пока освободят пути для нашего поезда.

К вечеру мы приехали на вокзал и оттуда на машинах быстро добрались до дворца. Встречать наш вышла вся семья. Моя супруга, не выдержав, бросилась мне на шею и разрыдалась, чем вызвала одобрительный взгляд моей матери. Обняв Елену, я отправился с ней в наши комнаты.

С нами приехал штабс-капитан, а князь остался в Зимнем дворце проследить, как будет идти дознание. Мне же предстояло ещё подробно осмыслить всё произошедшее, чтобы проверить, не упустили ли мы ещё что-нибудь очень важное. Так как ужин уже прошёл, мне в кабинет принесли разогретые блюда, и супруга взялась сама ухаживать за мной, наблюдая, как я ем за небольшим столиком, сидя рядом со мной в соседнем кресле. Только сейчас, я понял, насколько же я устал от всех недавних событий. Та пружина, которая была сжата во мне, стала постепенно разжиматься, давая возможность почувствовать, что такое на самом деле есть дом, где тебя ждут и любят.

Хороший дипломат импровизирует свои речи

и тщательно готовит свои умолчания.

Шарль Морис де Талеиран

Встречу с дипломатами пришлось перенести снова, и только третьего января Зимний дворец был подготовлен и приведён в порядок, хотя на фасаде ещё оставались следы обстрела, но их устранение оставили на лето. Встреча проводилась в виде бала с небольшим банкетом, в этот раз вся семья присутствовала в полном составе, и мы даже с Еленой смогли потанцевать, хотя долго оставаться на балу она не смогла. Своего новорождённого сына мы взяли с собой, и он был под присмотром нянек и внушительной охраны. Когда основная часть бала уже прошла, началось именно то, ради чего всё это и затевалось, переговоры в неформальной обстановке, где обычная речь сменялась намёками и обтекаемыми фразами. Собеседники прощупывали позиции друг друга для нахождения точек соприкосновения, или наоборот, показывая свою позицию в том или ином вопросе. Я не такой специалист в этом вопросе, но старался придерживаться той атмосферы, которая царила в зале.

Первый довольно серьёзный разговор состоялся как ни странно с английским послом, недавно назначенным взамен старого.

– Сэр Николас, рад приветствовать вас в нашей стране, прошу прощения, что не смог присутствовать во время вашего визита во дворец, был очень занят неотложными делами, надеюсь, вам понравится в нашей стране. Если соблюдать нормы приличия, то можно неплохо здесь устроиться, хотя я понимаю, что ваши действия часто навязываются министерством внутренних дел, но вы постарайтесь убедить их не совершать глупости, как ваш предшественник.

– Я рад, что смог с вами встретиться, как оказалось, без вашего ведома в этой стране не решается никаких вопросов.

– Да пришлось помочь отцу и взять несколько ничего незначащих министерств, под своё начало, – сказал я, подыгрывая ему.

– К сожалению, ваша страна стала затрагивать сферы влияния, до этого являющихся только нашими сферами. Вот взять ту же Трансвааль и Оранжевую, что вы там забыли? Ведь эта сфера интересов всегда была нашей прерогативой, – спросил посол, беря с подноса слуги бокал с шампанским.

– Конечно же, золото. Нашей стране нужно много золота, чтобы обеспечить нашу валюту, взятыми на себя обязательствами. Ещё мы избавляемся от разного старья, которого у нас много скопилось.

– Практически новые ружья и патроны вы называете старьём?

– Конечно, они давно уже списаны, и многие из них даже не стреляют. Тем более, они на дымном порохе, и калибр нам не подходит. Вы, кстати, не увлекались бы шампанским, господин посол, и вообще следите за своим здоровьем. Вы ещё достаточно проживёте, если сядете на диету, ведь язва, это опасное заболевание и не стоит им пренебрегать. Умереть, не дожив до шестого десятка, это довольно печально, но мы отвлеклись. Расскажите, как обстоят дела в Корее, ведь вы прямо оттуда прибыли в нашу страну? – спросил я, перед этим указав послу, что знаю, когда и от чего он умрёт.