Проходя мимо храма, путешественники не нашли в нём ни красоты, ни величия, о котором говорил его младший жрец: здание было просто очень крупное и из красного кирпича и если в нём и было что-то выдающееся, то только несколько огромных рогов, венчавших его крышу.

Княжеский дворец также не впечатлил путешественников: те же кирпичики, только выложенные местами в колонны, арки, ниши и он был крупнее других, по величине лишь уступая храму Свири.

Савила, женщина сильная, волевая и решительная, сделавшая в своей касте отличную карьеру, добившаяся того, чтобы возглавлять морскую экспедицию по поиску новых земель, в глубине души оробела. У неё появился червячок сомнений в том, что правитель этих неизвестных чужих краёв примет её и Пика дружелюбно.

Но сомнения её оказались напрасны.

Князь Каил, правитель города Свободный, оказался человеком любознательным и когда ему было доложено о том, что его желают видеть люди с необычными лицами, в необычных одеждах, к тому же, прибывшие издалека на необычном корабле, он без промедлений пригласил их в свой дворец, в приёмную комнату.

Князь заговорил с гостями ласково и приветливо, поневоле располагая их к себе. Он принялся задавать вопросы о их краях, откуда они прибыли, о их порядках и о цели их прибытия в город Свободный. Их ответы были также миролюбивы и князь не нашёл ничего опасного и угрожающего в визите чужестранцев в его город.

— У нас любят гостей и особенно ценят тех, кто может много рассказать, принести новости, — промолвил Каил. — До сих пор носителями новостей у нас были только купцы. Поэтому они лишь пользовались честью останавливаться даже в домах князей. Но я вижу, что вы можете одарить меня более яркими и впечатляющими новостями и у вас их так много, что, право же, всего не выслушать за один день. Поэтому я прошу вас стать моими гостями и принять все почести, какие полагаются почётным и дорогим гостям. Вам отведут покои со всеми удобствами, а также члены вашего корабля, о котором вы рассказали мне, получат в моём дворце всё, что необходимо для приятного проживания.

Савилу и Пика тронуло до глубины души неожиданно приветливое и тёплое гостеприимство князя города Свободного и они едва не прослезились. Они рассыпались в благодарственных речах, обещая поведать князю всё, что он пожелает, и если новости доставляют ему такое удовольствие, то они предоставят ему их столько, сколько он пожелает.

А тем временем Ханита и Самин в сопровождении своего гида приближались к храму Свири.

========== Глава 2. Решма в западне ==========

— Почему на крышах храмов не установлены купола в форме священной тыквы? — поинтересовался Самин. — Почему крыши плоские и на их краях возвышаются какие-то странные рога? Разве так учит устраивать храмы великий бог Так?

— Это храмы не Така. Это очень сильные боги стихий!

— А разве существуют боги стихий? — удивилась Ханита. — Я знаю, кроме высшего демиурга многие боги покровительствуют ремёслам или отдельным народам или умершим, но боги стихий… Насколько знаю, стихии подчинены демонам!

— А мы сделали их богами! — хихикнул лахи.

— Нечистых и зловещих существ?!

— Но так мы ограждаемся от их зла. Мы даём им то, что они хотят — и они не делают того, что мы не хотим.

Ханита и Самин недоумённо переглянулись.

— Демон Свири способен наслать невыносимую жару, губящую урожаи или огненные вихри, — принялся пояснять лахи. — Каджи трясёт землю, он же способен сделать её жёсткой, начинить камнями так, что она станет бесплодной. Нэгог способен посылать непрерывные ливни, выводить реки из берегов. Жакка насылает бури и ураганы. Хага может лишить добычи металлов, в которых мы нуждаемся. Так разве эти боги, из бывших демонов, не опаснее богов из пантеона Така?

— Да, пожалуй, опаснее, — согласилась Ханита. — И что, после того, как вы сделали их богами, они стали милостивее к вам? Не трясётся земля нигде, солнце не сушит урожаи, не бывает смерчей и ураганов с тех пор?

— Может, и трясётся, но, во всяком случае, мы живы! — раздражённо ответил лахи. — Как можно не понимать, что обладающие такими силами могут уничтожить всё человечество в считанные дни? И, полагаете, они стали бы вечно терпеть пренебрежение, то, что им не воздают должное, как богам?

— Мы не воздаём им должное. Но наша империя процветает и не знает смерти! — заносчиво выпалил Самин.

— Это до поры, до времени, пока боги стихий не накопят достаточную мощь!

Все трое взошли на крыльцо храма и оказались в полумраке обширного зала, освещённого огнями из светильников. На вошедших смотрело гигантское гранитное изваяние Свири с нишами вместо глаз, в которые были вставлены красные стёкла и за ними пылали зажжённые свечи.

— Вот наш бог! — произнёс юноша, жестом приглашая своих спутников к алтарю в виде жаровни на металлических изогнутых шести ножках.

Жаровня была наполнена потухшим пеплом и когда Самин и Ханита оказались рядом с жаровней они разом закричали: среди пепла виднелся обгоревший маленький череп и несколько костей.

— Это прошлогодняя жертва, — махнул рукой жрец. — Костям положено лежать на алтаре целый год до очередных новогодних праздников. Скоро их уберут и зароют в священной роще Свири.

— Вы… Вы приносите в жертву людей? — голос Ханиты дрогнул.

— Всего лишь никому не нужных, которые просто обязаны пожертвовать собой, чтобы стать нужными. Впрочем, через несколько дней вы можете самолично увидеть эту церемонию. Ведь новый год уже близко.

— Что это за ненужные люди?

— Беспризорные дети, обуза для общества, неудачники, заражающие своими неудачами всех, кто свяжется с ними.

На лицах Самина и Ханиты отразился ужас, но оба они были люди волевые и сильные и постарались взять себя в руки. Им было поручено выяснить, как можно больше и они выполнят эту задачу во что бы то ни стало, как бы страх не хватал за горло, подобно железным щупальцам.

Ещё страшнее стало, когда юноша предложил им показать ребёнка, предназначенного в жертву для бога Свири. Он мог сделать это в обмен на кулон, висевший на груди Самина — из серебра цепочка и янтарь с комариком внутри, в серебряной же оправе.

Самину не было жалко ничего, его охватила жажда увидеть то, что его ужаснуло и понять, настолько ли это кошмар наяву или всё не так уж страшно, как казалось. Он отдал лахи цепочку с кулоном и тот повёл их куда-то в боковую нишу в зале, по сумеречному коридору, который выходил в великолепный апельсиновый сад. Все трое свернули влево и жрец остановился у небольшого окошка с решёткой в виде рыбьей чешуи.

— Вот она! — с усмешкой промолвил он.

Самин и Ханита посмотрели через металлический ажур и увидели крошечную келью, в которой не было ничего, кроме каменной глыбы, устланной соломой, на которой, свернувшись в комочек, сидела светловолосая девочка лет пяти, наполовину спрятавшая личико в колени и смотревшая на них исподлобья дико и печально.

— Этот ребёнок? — пробормотала Ханита. — Её принесут в жертву? Убьют на алтаре?

— Да. Её положат в жаровню на угли и она сгорит.

— Живую?!..

— Да. Ей закрутят проволокой руки и ноги, чтобы она не смогла убежать и положат на горящие угли.

— Но ведь это же безумно больно! И она будет в сознании?

— Обязательно.

— Почему ей не дадут хотя бы обезболивающий наркотик, чтобы она не страдала?

— Потому что Свири должен ощутить флюиды страданий — именно тогда он насытится силой.

— Какая жестокость! — лицо Ханиты задрожало.

— Что делать, так устроен мир. Сильные требуют от нас — мы должны отдать.

Ханита принялась судорожно рыться в карманах своего шахматного костюма и наконец, вытащила что-то. Раскрыв ладонь, она поднесла к лицу лахи нечто круглое и сверкающее золотом.

— Это иконка, — произнесла она, — это священное изображение бога Никата, покровителя нашей касты путешественников, мой талисман. Это сделано из чистого золота. Ты хочешь получить это?