Один из великанов сделал шаг, но Зевс, выбросив руку вперёд, метнул из ладони молнию, это был не просо сгусток электричества, который появляется в грозу, это была боевая молния, поражающая даже высших существ. И она была направлена в шагнувшего великана. Голова того с грохотом раскололась и он повалился на мраморный пол, произведя ещё больший шум.
— К оружию! — завопила Афина и в её руке тут же материализовалось копьё, которое она незамедлительно метнула в одного из Сил, стоявших возле правого плеча Метиды.
В зале, где недавно происходил такой весёлый пир, завязалась нешуточная битва. В руках почти всех богов оказалось их оружие: Дионис и Гермес сражались тирсами, Арес отчаянно размахивал мечом, Гефест орудовал молотом Аполлон и Артемида натягивали луки и метали стрелы. Даже женские божества хватали золотые скамейки, кресла и пиршественные ложа и кидали их в нападавших. Одна лишь Афродита, словно обезумев, дико озиралась и ничего не предпринимала для защиты, только судорожно сжимая в тонких пальцах зеркальце.
Но Властей и Сил появлялось всё больше, они вставали на место погибших. И вскоре их численное превосходство дало о себе знать: был схвачен Зевс и в считанные секунды обмотан цепями, когда-то выкованными самим Гефестом и силу их не мог преодолеть даже сам громовержец. Поражение лидера уронило дух других богов. И только Афина с бешеным рёвом бросилась было на помощь к отцу, но тут же сама оказалась в руках сразу нескольких Сил и в цепях.
Сильнейшие из богов терпели поражение один за другим и вскоре все они оказались в плену цепей. Власти и Силы, оставив их лежать на мраморном полу, бросились ловить богов низшего порядка, которые уже не сопротивлялись, а с криками и визгами разбегались кто куда.
Один из Сил ринулся было к перепуганной Афродите и уже протянул к ней могучую бесформенную руку, но Метида сделала ему знак и он отступил и погнался за Иридой, порхнувшей над его головой на радужных крыльях.
Афродита, наконец, опомнилась. Она поняла, что ничего не сможет предпринять, чтобы как-то помочь другим богам. Теперь надо самой спасаться бегством. Но куда бежать? Конечно же, в месопотамскую вселенную, где она действовала в тамошнем пантеоне как богиня Инанна или Иштар. Как хорошо, что в своё время она догадалась подготовить там себе тёплое местечко!
Она провела ладонью по воздуху, очертя круг и перед ней открылся Верхний Мир игигов — высших богов месопотамского пантеона. И она спешно шагнула в него, закрыв за собой портал.
— Я этого так не оставлю! — процедила сквозь зубы Инанна, сжав до боли кулаки. — Мне бы только восстановить внутреннее равновесие, да обдумать всё хорошенько, я обязательно найду выход и помогу богам-олимпийцам. Метида, ты перехитрила всех нас, но ты, видимо, недооценила меня, раз не соблаговолила даже сковать меня цепью, как других. Ты меня плохо знаешь! Я — не только богиня любви, красоты и деторождения, изнеженная Афродита. Я ещё и Инанна, богиня войны!
Она огляделась кругом. Это был её роскошный богатый дворец в Верхнем Мире, такой уютный, наполненный мягкой мебелью, коврами и подушками, так манящими к уютному отдыху. Но теперь было не до него. Следовало обойти дворцы других маститых богов и рассказать им о происшедшем в параллельной вселенной, спросить их совета, что делать ей, чтобы вызволить из плена олимпийских богов.
Она сконцентрировалась, чтобы в считанные секунды переместится из своего дворца во дворец Энлиля, верховного божества. И когда она оказалась там, ей пришлось воспарить в воздухе и облететь весь дворец, но в нём не оказалось ни одной души. Для этого могла быть веская и понятная причина, допустим, божество отлучилось по каким-то делам, но отчего-то у Инанны заныло сердце от нехороших предчувствий.
А дальше всё было как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Инанна обшарила дворцы Ану и Энки и других богов и там тоже было пусто.
Она облетела все сады Верхнего Мира, заглянула в панике чуть ли не за каждое дерево — и там не было обнаружено даже низшее божество.
Застонав от страха, Инанна кое-как вернулась в собственный дворец и в бессилии плюхнулась на золотую скамейку. И почувствовала в потных пальцах рукоять зеркальца, которое машинально держала в руке до сих пор.
Зеркало. Первое её зеркальце подарил ей отец Уран-Ану, когда её подростковый период сходил на нет, плавно переходя в юность.
Бог неба тогда благословил её:
— Пусть зеркало станет атрибутом твоей силы, дочь. Каждый раз, когда ты ощутишь отягощение или ослабление, посмотри на своё отражение в зеркале и пусть твоя собственная красота станет источником твоей силы. Пусть она станет тем опорным столбом, что поддержит тебя.
Инанна поняла, что это именно то, что сейчас ей нужно. Ей нужен опорный столб. Она поднесла зеркальце к лицу и увидела своё отражение — такое бледное, перепуганное, жалкое, с дрожащими пересохшими губами.
— Нет, я не должна быть такой! — проговорила она. — Я сильнее, чем кажется многим. Меня не сломят просто так. Я — Инанна! Инанна!
— Да, Инанна, ты Инанна, — услышала она насмешливый голос.
====== Часть 4 ======
Она медленно опустила зеркальце и вместо её собственного отражения появилось другое лицо: поразительно похожее на её, только это было лицо молодого мужчины. Те же черты, только более резкие, заострённые.
— Свет, — произнесла она упавшим голосом. — Уже во второй вселенной происходит что-то странное и страшное… И я не нашла этому объяснения
Молодой мужчина, которого Инанна назвала Свет, был очень высок, идеально сложён, у него были такие же, как у Инанны очень светлые с позолотой кудри. Сторонний наблюдатель мог бы предположить, что он её брат-двойняшка, но Свет выглядел лет на двадцать пять, а Инанна лет на шестнадцать. Большинство богинь выглядело именно на этот магический возраст. И хотя Свет казался старше её, она самом деле он являлся её сыном.
Каждый раз, думая о том, что Свет её сын, Инанна с неприязнью вспоминала и обстоятельства, давшие жизнь этому существу. Однажды её угораздило уснуть не в своём роскошном небесном дворце, а на земле, в обширном фруктовом саду, принадлежавшем какому-то смертному царю. Тогда она ещё считала, что весь мир — это её дом и она, могущественная сильная богиня может чувствовать себя в безопасности где угодно. Это случилось после одной пирушки богов, она была настолько пьяна, что даже не помнила, что занесло её на землю. Она крепко заснула под раскидистым деревом и пробудилась от неприятных ощущений, как будто что-то сильно сдавило её живот и одновременно что-то грубо и болезненно входит в неё и выходит. Она распахнула глаза и сквозь пелену сна увидела лицо — круглое, потное, неописуемо наглое, ухмыляющееся.
— Что, красотка, поиграем весело, — прохрипел голос мужчины, навалившегося на неё огромным бочкообразным животом, и изо рта его пахнуло перегаром и луком.
— Аааа, негодяй! — львицей прорычала Инанна. — Да как ты посмел!!!
Насильник широко раскрыл рот и тут же его верхняя губа начала срастаться с кончиком носа, а толстое лицо — уменьшаться и вытягиваться, затем на нём проступила чёрная короткая шерсть. И сам он, всё его тучное тело принялось стремительно сжиматься и менять очертания. Его естество выпало из тела Инанны и где-то минут через десять между её бёдер уже копошилось существо, которое называлось кротом.
Дерзкий садовник был достаточно наказан, но последствия его поступка дали о себе знать в утробе Инанны, в которой и зачался Свет — сын смертного, изнасиловавшего богиню. Эта беременность была особенно в тягость, за её время Инанна пролила слёз больше, чем, вероятно, за все века своей жизни. И когда ребёнок появился на свет, она не почувствовала ничего, кроме отвращения к нему и чувство вины за это.
Ощущение вины за неприязнь к собственной плоти и крови изрядно давили на неё, это и побудило её тогда не пожалеть таблицу судеб и вписать в неё бессмертие и вечную молодость для Света. Сделав сына богом, она как-то частично освободилась от угрызений совести за нелюбовь к нему. И чтобы окончательно всё загладить, она дала ему красивое имя — Несущий Свет. И ещё попыталась было покормить его грудью, но мальчишка так куснул её за сосок, что боль ударила ей в мозг и она закричала. Выяснилось, что младенец родился уже с передними зубами и челюсти его были слишком сильны для новорожденного.
